Огромный кусок скалы откололся и полетел вниз, прямо на Мать. Достигнув ее, он попросту исчез, будто кусок сахара, упавший в горячий чай. Отделился крупный массивный слой дерна на единственном участке земли между камнями и тоже пропал. Высох в одно мгновение ручей, еще секунду назад проворно бежавший вниз. Кожа Матери становилась все ярче и ярче, пока не стала полыхать. Пламя поглощало все окружающее, притягивало к себе и обжигало раскаленной плазмой. Создательница выбросила вперед руку, не в силах более сдерживать окружающий мир от распада, и меня закрутило-завертело… Еще миг, и я снова рассматриваю потолок в комнате.

— Хло!

Второй раз кричать не пришлось, ибо фейра подскочил и бережно приподнял меня. Блин, забыл, что еще не отошел. Хоть состояние и стало намного лучше, но хмель плескался в крови. Меня вырвало. Блин, это становится вредной привычкой. Вдобавок все усугублялось тем, что желудок был давно пуст, и сейчас из меня выходила желто-зеленая слизь — желчь. Глаза слезились, организм протестовал против чрезмерных издевательств. Но что я сделаю?

— Хло, подлечи. Как можешь, но не сильно. Давай.

Телохранитель положил руки на голову, и стало действительно лучше. Не особенно сильно, но я самостоятельно смог встать. Ох, как тяжко то. И почему именно сейчас надо заниматься важными делами? То, что явление во сне Матери не рядовое видение или пьяный бред, даже у моего опухшего мозга не вызывало сомнений. И был только один человек, который мог хоть что-то объяснить. Ну ладно, не совсем человек.

Мы выбрались из съемного дома, представляя собой единый организм. Хло превратился в подобие костыля, направляя вдруг решившего погулять хозяина в нужную сторону. А я лишний раз порадовался, что жил хоть и временно, но в центре. Отсюда до Храма Вечного Упокоения рукой подать.

На улицах было тихо. Слишком тихо даже для раннего часа, будто сам город предчувствовал скорую беду и хотел пережидать ее. Лавки стояли закрытыми, стражи у городского дворца не наблюдалось, небо расстилалось серой однородной пеленой туч без намека на птиц или воздухоплавающих чудищ. Вся Верравия сжалась в пружину, готовясь выстрелить.

Зато Храм Вечного Упокоения бурлил и кипел во всю силу. Еще с лестницы я услышал могучие раскаты сшибающихся друг с другом щитов, поющих клинков, звеневших в воздухе криков, от которых моя бедная голова грозила расколоться на несколько частей. Да что там такое происходит?

Когда я оказался на центральной площади, любопытство лишь получило хлесткую пощечину. Что еще за фигня? Такая же картина, как и наверху: ни послушников, ни жрецов, ни новичков, желающих обрести новую веру. Только шум боя стал громче и шел откуда-то снизу. Ну и черт с ним, мне новые загадки не нужны, на старые бы ответы найти.

— Я не пойду внутрь, — вдруг спохватился Хло.

— Религия не позволяет? — пошутил я. Надо же, не расплескал еще чувство юмора.

— Нельзя, — только и ответил телохранитель.

— Будь здесь, я скоро.

Я ведь до сих пор не спросил, какому Богу фейра поклоняется. И вообще эгоист проклятый, не узнал ничего существенного о прошлой жизни Хло. Сдается мне, там есть интересные моменты. Ладно, оставим до лучших времен.

— Лок, ты где есть?

Как в том стихотворении — а в ответ тишина. Я не без опаски прошел по длинному коридору и заглянул в большой зал с алтарем. А вот и Лок… В пластинчатых доспехах, с коротким мечом в руках, легионер римский, мать его. Единственное, что немного выбивалось из стиля — длинный темный посох с ярким белым кристаллом. Вот ведь, полугендальф в полукедах. Обувь, кстати, у Бога была тоже довольно странная, напоминала берцы, только без шнуровки.

— Это ты, — Лок облегченно выдохнул и опустил меч. Еще секунда, и он снова стоит в привычном одеянии, скрывающем недостатки фигуры. Только посох оставил, колдун ленивый.

— Похоже, ты первый раз рад меня видеть, — я тихонько сел на мягкий пуф, боясь совершать резкие движения. Неровен час, попорчу храм Бога. Конфузиться, тем более потом вытирать пол не хотелось. — Случилось чего?

Конечно, хотелось побыстрее расспросить его о Матери, но видно было, что Лок чем-то обеспокоен. Когда-то меня считали воспитанным мальчиком, поэтому пришлось сделать встревоженное лицо.

— Ты разве не слышишь? — Бог замолчал и даже отсюда стали различимы звуки сражения. — Перворожденные восстали.

— В смысле? Ты хочешь сказать, что они бьются?

— Да. Большинство из них подчинены голосу сердца, а не разума. Сегодняшнее сражение ни к чему не приведет, Тайнори сильнее. Но я боюсь другого…

— Чего?

— Что Светлые и Темные могут объединиться против Тайнори и Серых Богов.

— Ты себя слышишь? Для чего?

— Они хотят вырваться. Дети хотят воссоединиться с Матерью. Даже Тайнори.

— Чего-то раньше у них такой страсти не наблюдалось.

— Сегодня все Перворожденные услышали голос Матери. Каждый считает, что он был обращен к нему.

Что ж, похоже, пришло время играть в открытую. Тем более свой парень среди Богов у меня только один. Вдруг с ним что случится.

— В общем, слушай, Лок. Такое дело. Я могу точно сказать, что говорила Мать…

— У тебя мало времени, — подытожил ленивый Бог.

— Да уж понял, не дурак.

— Ты запомнил все, что я сказал?

— Ну вроде как.

— Стой. Еще кое-что.

Ленивый Бог с видом пронырливого фокусника выудил откуда-то из рукава глиняный кувшин и подал мне. Я понюхал. Знакомый запах укропа, огурцов и еще чего-то.

— Что это?

— Пей. Станет лучше.

— Не похоже на амброзию или нектар.

— Лучше. Это рассол, — обескуражил меня Лок. — Самый волшебный из немагических напитков.

И он оказался прав. После десятого глотка солоноватой мутной жидкости гул в голове унялся, желудок заурчал, напоминая, что завтрак я пропустил, мышцы расслабились, а озноб исчез. Эх, сейчас бы поспать еще часиков шесть до полного исцеления, но куда там. Наговорил мне Лок такого, что даже у монаха-стоика волосы бы встали дыбом. И почему всякие героические штуки, для которых я, кстати, очень плохо подходил, надо совершать незамедлительно. Сделали бы расписание: спасение Вселенной 9-00-14-00, обед 14-00-15-00, личный подвиг во славу Лока и Матери 15-00-16-30. Тогда герой перед таким ответственным днем точно не напьется… Как я.

— Хватит рассиживаться, — прервал мои размышления Перворожденный. — Времени совсем нет. Тебе надо идти.

Надо, надо, мне вот лично вообще ничего не надо. Вслух, естественно, ничего не сказал, под тяжелым взглядом Бога пришлось подняться. Ух, поторопился я с выводами, не так уж меня и попустило.

— У меня вопрос еще один. Ты говоришь, что Перворожденные тянутся к своей матери. Даже Тайнори, Бог Смерти. Но ты здесь…

— Я был не самым любимым ребенком в семье, — усмехнулся Лок. — Безусловно, Мать относилась ко мне гораздо лучше, чем Отец. Но особого желания вернуться под теплое крыло мамочки у меня нет. Да и лень, если честно.

Лок не провожал до дверей, не благословлял крестным знамением и вообще выглядел так, словно его происходящее не касалось. Однако еще пять минут назад открыв рот слушал, как его Мать говорила с простым смертным, возлагая на него надежду на сохранение равновесия. Ох, мне бы свое равновесие сохранить. Благо снаружи ждал верный и терпеливый фейра.

Я достал книгу, поцарапал желтый пергамент стилосом, потыкал в серые ники друзей и только потом вспомнил — в Храме Вечного Упокоения блокируется общеигровой чат. А это в нынешних условиях — потеря времени. Ладно, будем думать, хотя голова протестует изо всех сил. Перво-наперво напишу Олегу, да нет, напишу всем, кто есть в книге, попробую достучаться. Пока они собираются, как раз в пару мест забегу.

— В банк! — ответил я на вопрошающий взгляд фейры. — А потом к "Братьям".

Хло согласно кивнул, а я лишний раз задумался, как мне повезло с телохранителем и другом в одном лице. В моем реальном мире такие безмолвные товарищи без страха и упрека уже вымерли как класс. А тут ничего, существовали и даже втаскивали разные полупьяные туловища в банк.