Тот и схватил первый приступ. Суворов, отошедший на несколько шагов от КПП вдруг почувствовал, как неожиданный холодок пощекотал макушку, проник под кожу и ворвался в мозг. Глаза закрылись, голова сама собой закружилась. Эдвард покачнулся, но устоял. Холодок настойчиво долбился уже в висок. Суворов неожиданноувидел глазами запыленный темный подвал, посередине него постамент, на котором под стеклянным куполом что-то стояло. Оно неотвратимо тянуло его к себе. Суворов попробывал достать его, но видение вдруг исчезло так же быстро, как и появилось. Помотав головой, Эдвард вдруг обнаружил, что так и стоит посередине улицы с протянутой рукой в попытке приподнять купол и рассмотреть то, что хранится на постаменте.

— Тебе не плохо, курсант? — рядом с ним стоял капитан Величко, встревоженно осматривая своего подчиненного. — Эдуард, все в порядке? — повторил настойчиво он свой вопрос.

Только сейчас от его зычного голоса он очнулся. Снова встряхнул головой.

— Виноват, товарищ капитан! — браво отрапортовал Суворов. — Задумался.

— Да… — с подозрением покосился на него Величко.

— Так точно!

— Ну-ну, гляди у меня…

— Так точно!

Величко махнул рукой и прошел мимо, а Суворов почувствовал, что с исчезновением видения никуда не делось желание добраться до чего-то неизвестного на постаменте. Почему-то он был уверен, что это находится в Руре, в том таинственном и привлекательном мире, который он хорошо помнил по рассказам матери и отца.

— Тьфу ты, привидится же такое… — он сплюнул гневно на дорогу и побежал к троллейбусной остановке. Где уже почти отходил его маршрут.

Он махнул рукой. Водитель попался добрый, остановил. Заскочив в последнюю дверь, Суворов передал за проезд и прикрыл глаза. Стал ждать. Ехать до центра Москвы было долго. На окне искрились последние зимние снежинки, разукрашивая общественный транспорт морозными узорами. Москва медленно отходила после праздников, возвращаясь к рабочими будням.

Орлинка работала в ГУМе в магазине одежды для собак. Зачем псам одежда, Эдвард так и не понял за прошедшие десять лет, но платили там прилично, так что семью содержала, в принципе, именно она — бывшая жрица храма Кремь, а ныне Ольга Воробьева. Мать была домохозяйкой, отец — профессор исторических наук, а на его зарплату не очень-то и проживешь в Москве. Эдвард в военном училище круглый год, так что все на плечах Орлинки.

Суворов с улыбкой вспомнил, как они долго привыкали к новым именам, к непривычным фамилям, транспорту, огромным домам, одежде, самым элементарным вещам вроде унитаза. Отец приучил их ко всему и сумел сделать им новые паспорта через знакомых в ОВИРе. Через год они с матерью официально, по законам страны под название Россия были расписаны, Эдвард признан их сыном, который, впрочем, был тогда уже не Эдвард, а Эдуард Александрович Суворов. Вот так они и жили долго вчетвером, неизвестные пришельцы из будущего, которых все соседи знали, как Викторию Эдуардовну Суворову, ее мужа Суворова Александра Васильевича, маленького сынишку Эдика Суворова и племянницу Вики Ольгу Алексеевну Воробьеву.

— Это что такое? — расширившимися глазами смотрела на «Мерседес» последней модели Орлинка, когда впервые вышла на улицу. — Колдовство! Самодвижущаяся повозка!

Отец долго смеялся, а потом разъяснил, что такие есть практичсеки у всех в Москве и что автомобиль — это не роскошь, а средство передвижения.

Эдвард учился дома, к нему приходили репетиторы, подолгу с ним занимались, отец денег на сына не жалел, так что к концу школы Суворов — младший уже выбился в отличники. На предложение продолжить тернистый ученый путь отца ответил сразу категорическим отказом и отправился с документами в военное училище. Виктория согласилась с ним и гордо заявила:

— Это дедушкины гены!

Суворов-старший покачал головой и не стал объяснять различия между армией Рура, застрявшей в Средневековье, и современными частями. Он согласился с условием, что сын будет учиться в Москве. И Эдвард поступил в Высшее Командное, в котором проучился уже почти полгода. Учеба ему нравилась. Он с удивлнием рассматривал образцы военной промышленности и все реже теперь вспоминал Рур, считая этот мир, в коем ему волею обстоятельств пришлось жить своим домом.

Едва не проспав свою остановку Суворов бодро выскочил из троллейбуса и двинулся к огромному сверкающему неоном зданию универмага. Людей в субботу было не протолкнуться. Их не пугали ни высокие цены, ни постоянная суета, царящая в магазине, ведь многие приходили сюда только поглазеть. Мельком поглядев на часы, Эдвард поднялся на экскалаторе наверх и прошел в отдел собачьей одежды.

Сквозь прозрачную витрину, он увидел Орлинку, которая стояла в облегающем брючном костюме и что-то настойчиво втолковывала, стоящей перед ней женщиной, держащей на руках маленькую собачку. Женщина слушала, потом кивала головой отрицательно и что-то пыталась продавцу-консультанту доказать, активно жестикулируя. Орлинка начинала злиться, за столько лет, которые они провели бок о бок, Эдвард успел ее хорошо изучить. Щеки ее покрылись румянцем, густые волнистые локоны немного расстрепались, челка упала на глаза, и девушка небрежным жестом смахнула ее на место. Суворов почувствовал, как невольно залюбовался подругой. Тепло разлилось по всему телу, остановившись в области груди. Эдварду вдруг захотелось заскочить в магазин, подхватить ее на руки и закружить. Он справился с собой, усилием воли отведя взгляд, обнаружив рядом с собой богато одетого колобкообразного мужчина, украшенного золотыми цепями, как елка новогодними игрушками. Заметив взгляд Эдварда, мужчина слащаво улыбнулся и проговорил:

— Хорошая цыпочка, не правда ли? — и подмигнул маслянистым глазом. — Я уже месяц к ней подкатывая, цветы, мороженое, все как положено, а она ни в какую…

Суворов через зло кивнул и прошел в магазин. Отчего-то ему стали неприятны слова мужчины об Орлинке. Руки сами собой сжались в кулаки. Орлинка его заметила, радостно улыбнулась и замахала рукой. Предоставив женщине с собачкой самой сделать выбор, она оставила ее наедине с собачьими комбинезонами и подошла. Мягко улыбнулась и дала обнять себя.

— Эдик, как хорошо, что ты пришел, я уже почти заканчиваю. Сейчас сдам смену и можем ехать… Я быстро!

Суворов кивнул и стал ждать. Сдача смены затянулась почти на полчаса. Все это время Эдвард с любопытством бродил по магазину, рассматривая яркие витрины. Женщина с собачкой уже ушла так и ничего не купив для своего питомца. Он остался в одиночестве. Почувствовав спиной чей-то злобный взгляд, Суворов резко обернулся. На входе в магазин стоял тот самый колобкообразный мужик и нехорошо улыбался. Позади него толпились охранники — два двустворчатых щкафа под два метра роста и метр в ширину. Суворов мило улыбнулся и помахал приветливо ручкой мужику. Тот в ответ покивал головой и ушел. На душе остался неприятный осадок, который тут же исчез, едва он заслушал рядом с собой знакомые шаги.

— Орлинка! — он резко развернулся на каблуках и улыбнулся подошедшей девушке, которая со временем превратилась в настоящую красавицу.

— Тсс… я тут для всех Ольга, — приложила тонкий изящный пальчик к губам бывшая жрица храма Кремь, пойдем домой, я так устала, что хочу одного есть и спать.

Она взяла Суворова под руку, и они вместе пошли к выходу из магазина. Настроение Эдварда, испорченное ехидной улыбкой мужика, куда-то испарилось. Теперь в душе его играл оркестр, а от мысли, что он идет под руку с самой к красивой девушкой на земле, мир казался простым и чудесным.

— Возьмем такси? — Орлинка с улыбкой посмотрела на Суворова, который был совсем неплох в военной форме, да и вырос в красивого парня.

— Да, — спохватился Суворов, аккуратно высвободил руку и бросился к проезжей части ловить машину.

Однако, с пол пути его сбил знакомый слащавый голос, который тут же уничтожил прекрасное настроение.

— Оленька, красавица! — заорал голос. Суворов резко обернулся и увидел подходящего к ним того самого колобкообразного мужика, с которым он перекинулся парой слов в ГУМе. Позади него топали, как атланты, двое охранников. — А говорили, что у вас никого нет, что вы… Это что и есть ваш любимый? — мужик презрительно поглядел на Суворова, который еж позабыл про машину и подошел поближе к Орлинке. — Вам нужен солидный человек, с возможностями, которые позволять огранить вашу алмазную красоту, превратив ее в бриллиант чистой воды. Кто этот курсантишка? Зачем он вам? Поехали со мной …