– Как понял? – спросил Скар.

– Запах.

– Понятно… – он щелкнул предохранителем пулемета. – Тогда я первым?

– Давай.

Я пропустил всех вперед и пошел замыкающим. Зал расширился. Лучи фонариков тонули в железном лабиринте.

…

Пулеметная очередь разорвала темную тишину. Скар опустился на одно колено и дал еще несколько коротких, в 3-4 патрона, очередей. Под стеллажами мелькали искры рикошетов.

– Видел? – спросил я, когда он прекратил огонь.

– Да. – полупустой магазин отправился в карман разгрузки. Наемник зарядил полный и передернул затвор. – Полз за ящиками. Попробовал рикошетами достать.

– Не жги патроны. Нам они здесь не страшны, им для прыжка места не хватит. Пойдемте.

Мы ускорили шаг. Балбес скалился и тихо рычал на ходу. Шнорхи время от времени мелькали в лучах фонарей, но ближе не лезли. Потом стеллажи кончились, а тоннель вышел в большой, круглый зал, заставленный ящиками и контейнерами.

– Дальше нельзя, – сказал Скар. – Вот здесь – их место. Даже я их запах слышу.

– Да, стая большая… – согласился я.

– Они нас не выпустят. Будут преследовать, а когда соберутся все – нападут и завалят массой. Можем и не отбиться. Нужно баррикаду из ящиков сделать.

Я пожал плечами.

– Тебе охота возиться? Дай-ка лучше обрез.

Скар вытащил из кобуры, висящей на ремнях слева, свой обрез и отдал мне.

– Что задумал?

– Сейчас увидишь… Значит так! Когда крикну – зажмурьте глаза и обязательно закройте их руками. Понятно?

Инга накрыла Балбесу голову курткой. Тот заскулил.

Со стороны могло показаться, что Студент решил эффектно покончить счеты с жизнью. Я прошел еще несколько шагов вперед, держа обрез под мышкой, а руками открывая контейнер с артом. Так… осторожно скручиваем крышку и стряхиваем арт в ствол… Контейнер обратно на пояс… Взводим курки…

– Внимание!!!

Активация "магния" – великолепное зрелище. Правда с глазами после него придется попрощаться надолго, если не навсегда. При разрушении частицы арта выдают сильнейшую вспышку света, большая часть спектра которой лежит в ультрафиолетовой области. Для сетчатки человеческого глаза это опасно, но для фасетчатых глаз шнорхов, приспособленных для ночной охоты и вовсе непереносимо. Нажимая на курок, я заслонил глаза локтем, но вспышку увидел даже так.

Обернувшись, я спросил:

– У всех глаза целы? Никто не ослеп?

– У меня круги перед глазами, – пожаловался Длинный, – плохо вижу.

– Я же сказал: руками закрыться. Ничего, пройдет.

– Кожа горит, – подал голос Скар. – Это нормально?

– Да. Где не была прикрыта – потом покраснеет и будет шелушиться. Это загар. Идем дальше.

Мы снова вытянулись в цепочку, огибая зал по периметру. Из темноты нам под ноги шарахнулся ослепший шнорх. Скар из всей силы пнул его сапогом. Мутант с визгом отлетел, наугад отмахнулся лапой и бросился в сторону, но сослепу налетел на контейнер. Посыпалась ржавчина. Я остановил рукой поднимающийся пулемет.

– Не стреляй.

– Что так?

– Кровью запахнет, остальные сползутся. Когда нет еды, они убивают и жрут своих раненых и ослабевших. А сейчас они все – инвалиды.

– Понял тебя, – кивнул Скар. – Будут жрать друг дружку. Совсем, как люди.

– А потом, когда наконец сумеют глаза регенерировать, они к такой диете привыкнут.

– Я же говорю, что понял. Крысиный волк получится. Но для людей они все равно будут опасны.

– Для мутантов – опаснее.

– Нам еще долго идти?

– Нет. Обходим этот зал. С той стороны стоят погрузчики, рядом с ними лестница. Нам туда. Но дальше – снова тоннели.

– Сколько же здесь нарыто…

– Грунт подходящий. На свалке здание есть, его все считают ремонтным депо…

– Знаю, видел. Там еще бандиты паслись в свое время.

– Давно уже не пасутся. Так вот: это на самом деле не депо, а воинская часть. Знаки на воротах видел? Там и есть основной спуск сюда. А уж что тут делали и что хранили – сейчас не определить. Те контейнеры пустые. Все вывезено, остался один металлолом.

– Пошариться бы тут…

– В теплой компании шнорхов?

– Да, общество неподходящее. Вижу погрузчики.

– Вот за ними лестница и есть. Сейчас поднимемся и ночевку устроим. Наши законговцы уже ноги еле тащат.

– Где там мой обрез?

– На, держи.

Скар повертел в руках то, что осталось от оружия. Одного ствола вообще не было, второй был оплавлен. Пластик ложи обгорел. Наемник отбросил обрез в сторону.

Под ногами хлюпает трясина. Здесь настоящий лабиринт из островков и проложенных между ними дорожек из пластиковых панелей и старых покрышек. Вода фонит, аномалии, мутанты… чужие не пройдут. Для чужих есть проводник. А почему я один, ночью, на болотах? Я же заблужусь!

Страх. Камыши шепчут о чем-то. Нужно только понять, о чем, тогда я найду путь. Хотя чего это я? У меня есть проводник. Вчера мы вышли с ним из Долины и сразу оказались тут. А где он? Не важно. Вот он, вход, ворота не заперты.

Странно, что никого нет. Костер, у которого собирались рейдеры, прогорел и на его месте серое пепелище, в котором тонут редкие капли дождя. Те, кто когда-то сидел тут, остались лежать бесцветными силуэтами на болотах, в поселках и на атомной станции… Я тоже там остался, только почему-то не насовсем.

Впереди свет. Я подхожу и вижу стоящего за стойкой торговца.

– Эй! Привет!

Он поднимает голову. Глаз на лице нет. Вместо них черные дыры, как у того мертвого законовца, которого я видел в сарае. Вытекшая кровь кажется черной в неярком свете керосиновой лампы.

– Принес арты? – спрашивает торговец. – Не нужно. У меня уже есть.

Он протягивает ко мне руку в которой зажаты три контейнера. На моих глазах свинец начинает плавиться и его капли падают вниз, в серый пепел.

Это же не дождь сверху льется! Это расплавленный свинец! Боль прожигает меня и я просыпаюсь…

Я посмотрел на вскинувшегося наемника.

– Приснилось что-то?

Тот почему-то посмотрел на свои руки, потом ответил:

– Да. Приснилось.

– Спи, здесь безопасно.

…

Люк с металлическим скрежетом сдвинулся в сторону. На голову мне посыпалась сухая листва. Я высунул голову в образовавшееся отверстие, осмотрелся и выбрался наверх. Следом за мной по одному поднялись остальные. Вид с вершины открывался превосходный. Далеко на востоке – кластер, залитый лучами розового восходящего солнца, а западнее – заболоченная холмистая равнина, которую все и называли попросту: болотом. Там клубился утренний туман и склоны холмов купались в нем, как в молоке.

– Совсем немного осталось. Вон за той высоткой – я показал рукой – есть старая церковь. Нас там будут ждать.

– Уверен? – недоверчиво спросил Скар.

– Да. Пока вы вчера собирались, радист "Воли" связался с местными. Берлога обещал нас встретить. Здесь ходить сложно, надо местность знать хорошо. Лучше с кем-то из “Чистоты”.

– Это точно. А неплохо мы пробежались. Два дня, с ночевкой. А мы от Ворот три шли.

– Ну дык кто вел-то!? Сейчас по северному склону спустимся, а там дорога есть. По ней быстро дойдем, к середине дня, если ничего не помешает, будем на месте.

Законовцы наконец вытащили наверх рюкзаки и Балбеса, который сразу начал носиться вокруг и кататься по траве.

– А я вспомнил эти места! – вдруг сказал Скар. – Отсюда не видно, но вон в том направлении поселок Южный, как его называли. Может быть туда? Там тоже тропы хорошие были.

– Они и сейчас там есть, – кивнул я. – Но там рядом, в тоннеле, "Воля" сейчас обосновалась. Они в прошлом году склад оружия в нем нашли, а перетаскивать им было лень. Вот Чех и сделал там базу. Заодно новичков учат.

– Тогда почему не туда?

– Неохота мне с ними на буксире – я кивнул в сторону о чем то треплющихся рядом с рюкзаками законовцев – локтями с Сявой стукаться. Они раньше под его командой ходили, потом в "Закон" ушли, а Сява такие вещи долго помнит.