Шталь бросил взгляд на светящееся окно кафе, после чего схватил Кароля за локоть и потащил за собой так стремительно, что он даже не успел среагировать. Втолкнув его в переулок, Мартин убрал руку, но стоял по-прежнему слишком близко. Дрозд сжал кулаки, готовясь защищаться, но продолжал терзаться сомнениями — Шталь боевой маг, и едва ли получится дать ему достаточный отпор. Совсем близко находилась оживлённая улица с яркими предпраздничными огнями, гулом машин, голосами прохожих. Но здесь, в переулке, тускло горел всего один покосившийся фонарь, и желающих сворачивать сюда в вечернее время не наблюдалось.

— О чём тебе говорил Гордеев? — спросил Мартин.

— Ни о чём. Просто пообщались. Как с тобой недавно, — отозвался Кароль, очень надеясь, что его голос звучит вполне естественно, и никаких лишних эмоций наружу не прорывается. Ведь не будет же Шталь копаться в его голове. Или будет?

— Так-так, просто пообщались, значит, — усмехнулся собеседник. — Очень интересно. И никаких намёков на то, над чем Богдан собирается работать в ближайшее время?

— Ты полагаешь, он настолько не считает меня конкурентом? — сухо осведомился Дрозд. Слова Мартина прозвучали оскорбительно. Пусть Кароль не такой матёрый охотник за артефактами, как эти двое, то, что его не первый год допускают к соревнованию, тоже о чём-то говорит.

— Почему сразу такой вывод? — хмыкнул Шталь. — Может, ты просто заметил что-нибудь? Ты же у нас наблюдательный, всё подмечаешь, особенно, если это в твоих интересах…

Дрозд перевёл дыхание. Интонация Мартина оставалась спокойной, и не похоже было, чтобы тот собирался вот-вот накинуться на собеседника. Значит, Шталь пока не подозревает его в чём-то серьёзном. Просто интересуется Богданом. Только ли из-за соревнования?

— Куда он пошёл после кафе?

— Он не докладывал. Сказал, что его ждут в другом месте. Хотя…

— Что?

— Он говорил по телефону с человеком, к которому собирался поехать, — припомнив, сказал Кароль, надеясь, что сейчас подкладывает Гордееву не самую большую свинью. — С каким-то Александром Владимировичем. Не знаю, кто это.

— Зато я знаю, — произнёс Мартин. На его лице промелькнула задумчивость, тут же сменившаяся недоброй усмешкой. — Удачи.

Резко развернувшись, он тенью выскользнул из переулка.

Вероника

Я одёрнула рукава и подол короткого пальто, пожалев, что так легко оделась. Вечером стало ощутимо холоднее, мороз щипал за щёки, обжигал пальцы — перчатки я забыла. Ссыпавшиеся с ветки снежинки неприятно леденили кожу.

— Впервые вижу, чтобы носили два амулета, — задумчиво, словно разговаривая с самим собой, проговорил Богдан.

— Это всего лишь на время, — ответила я. Мне не нравился его взгляд, а любопытство, которое новый знакомый проявил, увидев браслет, настораживало. Я уже начала жалеть, что вообще решилась надеть его. Наверное, Дарий был прав, когда прятал амулет моей мамы в сейфе. Ведь не зря же его бывший начальник когда-то желал заполучить эту вещицу… Да и старший Воронич наверняка его узнает. Если мне с кем и хотелось поговорить о маме, которую я никогда не знала, то никак не с ним.

— А вы знаете, что рубины могут давать власть над низшими стихийными духами? — поинтересовался собеседник, и я в ответ покачала головой.

— Мне это не нужно.

Не глядя на него, я спрятала руки в карманы и быстрым шагом направилась к дому.

Дверь распахнулась, стоило мне к ней подойти. Прислуживающие в особняке Александра Владимировича люди напоминали мне сказочных помощников-невидимок. Внимательные, ловкие, предупредительные, они каким-то образом умудрялись всегда вовремя оказываться в нужных местах и оставаться незаметными. Вот и сейчас с меня мгновенно, едва коснувшись, сняли пальто, и предложили проводить в гостиную. Я сказала, что пройду сама и ненадолго задержалась перед огромным зеркалом в холле, в котором моё отражение казалось неестественно маленьким. Учитывая, что меня приглашали не на торжественный приём, я ограничилась простым чёрным платьем из тонкой шерсти и минимумом макияжа. Мои волосы, успевшие отрасти после стрижки, упрямо закручивались в локоны, а на носу и щеках, несмотря на время года, снова стали заметны веснушки.

— Вероника!

Повернувшись, я встретилась взглядом с Региной. Моя троюродная сестра с её тёмными глазами, длинными чёрными волосами и смуглой кожей отличалась яркой, но трогательной красотой нежного экзотического цветка. Я искренне надеялась, что когда-нибудь ей повезёт встретить человека, рядом с которым она будет по-настоящему счастлива, но пока обстоятельства складывались совершенно иначе. Её жених Артур был убит несколько лет назад, и после этого, хотя дедушка и прочие родственники мечтали выдать её замуж за кого-то другого, Регина ни с кем не встречалась. Впрочем, мы практически не говорили на подобные темы после того, как её сложившаяся в моё отсутствие дружба с Дарием едва не превратилась в любовный треугольник с моим участием в качестве одной из его сторон, но об этом я вспоминать не хотела.

Здороваясь с Региной, я услышала шаги, и вскоре к нам присоединился Богдан. Он вёл себя вполне раскованно — так, словно далеко не первый раз находился в этом доме. Судя по реакции на него моей кузины, так оно и было.

— Какими судьбами?! — воскликнула Регина, заключая его в объятия.

Внезапно почувствовав себя лишней, я уже собралась отправиться в гостиную, но Богдан меня опередил и, сказав, что хочет поприветствовать Александра Владимировича, пошёл дальше по коридору.

— Он тоже родственник? — поинтересовалась я, решив не рассказывать о том, что именно этот человек привёз меня сюда.

— Богдан? Нет, он, скорее, друг семьи. Дедушка очень уважает его родителей.

— Не встречала его здесь раньше.

— Он не слишком часто бывает в городе. Да и со своей семьёй видится редко. Говорят, бегает от договорного брака.

В магическом сообществе, где Регина жила с самого рождения, а я до сих пор казалась чужой, существовали довольно патриархальные традиции. Весьма часто решения о том, кто за кого выйдет замуж, принимались не самими женихом и невестой, а старшими представителями их семейств. У Вороничей это был Александр Владимирович, чья привычка руководить жизнью семейного клана была поистине неискоренимой. Причины договорных помолвок и браков могли быть разными, но на первом месте всё же стояло желание объединить сильные магические линии. Поговаривали, что раньше девушек выдавали замуж с целью сделать их шпионками, чтобы те докладывали родственникам обо всём, что происходило в семье супруга.

Однажды старший Воронич организовал и мою помолвку с человеком, в итоге не ставшим моим мужем, — ещё в детстве, но узнала я об этом гораздо позже. То же в своё время случилось и с моей мамой, не пожелавшей связать свою жизнь с тем, кого он ей выбрал. В настоящее время он наверняка не терял надежды выдать замуж Регину, которая тоже научилась сопротивляться желаниям деда. Я не раз задумывалась над тем, как бы сложилась жизнь других ведьм, которые находили в себе силы самостоятельно выбирать супругов, пусть даже наперекор требованиям родственников. Но, возможно, в некоторых случаях, в самом деле, было лучше, когда решение принимали за тебя.

Об этих своих мыслях я вспомнила некоторое время спустя, когда, уже стоя во главе празднично накрытого стола, Александр Владимирович сказал, что хочет объявить о помолвке Регины Воронич и Богдана Гордеева. Все присутствующие тут же уставились на девушку с любопытством и напряжённым ожиданием её реакции, ведь все, должно быть, помнили, как однажды она уже отказалась от подобной дедушкиной попытки. Но в это же мгновение всех отвлекло другое событие — в дверях появился человек, видеть которого мне совершенно не хотелось.

— Вы уж простите, что я без приглашения, — не демонстрируя даже тени раскаяния, произнёс Мартин Шталь, и его взгляд, не задержавшись на хозяине дома, остановился на лице Богдана.

Регина

Ночью, когда дом был погружён в темноту и тишину, Регина выскользнула из своей комнаты и спустилась на первый этаж. Проведя в этом особняке большую часть жизни, она отлично знала, на какие ступеньки нельзя наступать, поскольку те, словно заколдованные, продолжали издавать громкие скрипы даже после ремонта. Ей сейчас совершенно не хотелось разбудить ни деда, ни других родственников или кого-нибудь из гостей, оставшихся в доме на ночь.