Оказавшись лицом к лицу с Ильинским, Лия хотела было обнять его, по телу даже прошёл уже импульс, подчинившись которому, она подняла было руки, но в этот момент он плавно перехватил её ладони. Несколько мгновений он держал их в своих внезапно ставших прохладными пальцах, а затем быстро выпустил одну руку Лии, пошарил в кармане пиджака и, вытащив что-то оттуда, быстро положил тёплый металлический предмет в ладонь Лии, сомкнув на нём её расслабленные пальцы. Почувствовав приятную тёплую тяжесть, Лия сжала ладонь, а затем, когда Ильинский отпустил её руку и отступил назад, раскрыла пальцы.

На её ладони лежал серебряный ключ, явно старинной работы, украшенный изящными причудливыми рисунками.

— Это же не то, о чём я думаю? — она, наклонив голову, внимательно посмотрела на Ильинского, который, облокотившись о дверной проём и засунув руки в карманы пиджака, стоял и смотрел на Лию.

— Он сделан на заказ, — произнёс Ильинский, по привычке тряхнув головой, желая отбросить с лица пряди волос, которые недавно подстриг. — Ты же любишь творчество Лавкрафта? Всех подсадила на свою дурацкую Страну Снов, теперь все зовут стационар только так, — уголок его рта дёрнулся вниз, как будто он жалел о тех временах, когда рядом с ним не было ни Лазаревой, ни её Страны Снов.

Лия знала, что это не так.

Она стояла, продолжая держать на раскрытой ладони серебряный ключ, как вдруг почувствовала, что её горло сдавило рыданиями, а глаза наполнились слезами. Она порывисто вздохнула и крепко сомкнула пальцы на ключе. Лия до боли закусила губу, почувствовав во рту солоноватый привкус крови. Пелена застилала глаза, и она сморгнула выступившие слёзы, на мгновение крепко зажмурив глаза.

Слезинка повисла на кончиках ресниц, а затем упала вниз, прокатившись по щеке, оставляя влажный след на тонком слое пудры. Лия подняла было свободную руку, чтобы вытереть слёзы, но в этот момент почувствовала нежное прикосновение к лицу. Пальцы Ильинского легко провели по самому краю её длинных ресниц, собирая слезинки и крошку туши, которая оставила на его коже чёрный смазанный след, будто от взмаха крыла крошечной птицы.

Лия, порывисто вздохнув, открыла глаза. Прямо перед ней стоял Ильинский, взгляд которого смешивал в себе такую усталость и душевную боль с проблесками внутреннего огня, что чувства Лии разом показались ей детскими и несерьёзными.

— Лия Лазарева, — голос Ильинского вдруг сделался глухим. — Я уже говорил тебе, что будь я моложе, женился бы на тебе. Так вот, — он запнулся и на секунду прикрыл глаза; Лие показалось, что на кончиках его ресниц блеснули влажные капли, — моложе я, увы, не стану.

Ильинский рассеяно провёл тыльной стороной ладони по щеке Лии, задержался пальцами на вьющихся волосах, чуть сжав прядь, а затем отступил.

Он подошёл к шкафу, вытащил из него лёгкую весеннюю куртку, набросил её на плечи и, надев на голову чёрную кепку, произнёс:

— Ключ я дал тебе не просто так, — он строго посмотрел на расстроенную Лию, которая, вся красная, с уже начавшими высыхать слезами, так и стояла рядом с зеркалом. — Он открывает шкатулку, — он указал рукой на стоявшую на столе коробку, которую Лия сначала даже не заметила. — Что в ней — не скажу.

Ничего тебе не скажу.

С этими словами он повесил на крючок в стене ключи от кафедры, с резким звуком, разорвавшим тишину и заставившим Лию вздрогнуть, застегнул замок на куртке, переложил сигареты из кармана пиджака в карман куртки и, не оборачиваясь, вышел из аудитории.

Лия осталась одна.

Ещё не затихли в коридоре шаги Ильинского, а Лия уже понимала, что ничто, абсолютно ничто в её жизни не будет уже прежним. Она подняла взгляд и посмотрела на часы — было три минуты шестого. Последний рабочий день Ильинского закончился в тот момент, когда он переступил порог кафедры.

Лия с тихим вздохом опустилась на мягкое кресло, которое немного просело под её весом — его опора давно была сломана, и не мешало бы её закрепить, но всем, как и всегда, было не до этого. Она рассеяно оттолкнулась ногой от пола и сделала полоборота на кресле, оказавшись прямо напротив коробки, на которую указал Ильинский.

Это была небольшая картонная коробка, которую кто-то, Лия подозревала, что Ильинский — больше некому, старательно и, как показалось ей, с любовью, упаковал в красивую обёрточную бумагу.

Взяв со стола макетный нож, Лия осторожно прошлась лезвием по скотчу, который скреплял близко подогнанные друг к другу края бумаги. С тихим шелестом обёртка упала в стороны, и Лия раскрыла коробку.

Внутри была шкатулка — старинной работы, хотя, скорее всего, просто стилизованная, как и ключ, который Лия, пока распаковывала коробку, отложила в сторону, а теперь вновь взяла в руку. Её пальцы мелко подрагивали, а по телу то и дело пробегала лёгкая дрожь, которая путала мысли и мешала сосредоточиться. Нервно покусывая припухшую губу, она вставила — не с первого раза, ключ в замочную скважину, а затем повернула.

Раздался резкий щелчок, и крышка, ослабев, приоткрылась. С замиранием сердца, не представляя, что может быть внутри, Лия открыла шкатулку.

Внутри, на вытертой бархатной подкладке лежала маленькая тёмная бутылочка. Написанное витиеватыми буквами на этикетке название заставило Лию улыбнуться — это был ром.

— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, — негромко произнесла Лия, вынимая бутылочку из шкатулки.

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

До Страны Снов стационар был пиратским кораблём.

Ильинский всё ворчал, что идеи Лии — чушь, но его глаза с морщинками в уголках при этом улыбались.

При воспоминании об Ильинском к глазам Лии вновь подступили слёзы. Она уже собиралась положить бутылочку на место, чтобы пойти умыться, как вдруг заметила на дне шкатулки записку, которая была аккуратно сложена в квадратик.

Лия аккуратно поставила бутылочку на стол и взяла записку, развернув её с внутренней дрожью. Слова на бумаге были написаны красивым угловатым почерком Ильинского, причём он явно старался, выводя каждую букву. Один раз ручка мазнула, оставив жирный след, но Вадим превратил его в завитушку.

«Ищи меня в городе Ултар, что за рекой Скай» — гласила записка.

Пальцы Лии на мгновение ослабли, а затем с силой сжали записку, комкая листок. Она неровно вздохнула, а из её глаз потекли слёзы — на этот раз радости, которые капали на бумагу, отчего буквы расплывались.

Город Ултар находился в Стране Снов, а Страной Снов они называли «Тайгу».

========== I. Отрицание ==========

Цвет глаз у моей любви

Как камни в холодной воде

Жаркий июльский день подходил к концу, а по Ильинскому было видно, что он уже истомился, ожидая приезда Дружинина — своего друга-профессора, а по совместительству научного руководителя Лизы Баклановой, первокурсницы, которая приехала после практики — получать новые знания в полевых условиях.

— Мы будем сегодня играть? — спросил, стоя возле ещё теплой печки с дымящейся сигаретой в руке Вадим Борисович. И, обращаясь к Лизе, добавил: — Умеешь играть в преферанс?

— Нет, — ответила, видимо, удивлённая таким вопросом Лиза. — А что, вы хотите меня научить? — она устремила на Ильинского пристальный взгляд больших светло-зелёных глаз.

Лия почувствовала лёгкий укол ревности. Она не могла допустить, чтобы Ильинский научил Лизу играть в преферанс. Уж лучше она сама сядет за стол. Чуть слышно кашлянув, она нахмурилась и быстро произнесла:

— Вадим Борисович, а можно я тогда с вами сяду играть? Если, конечно, вы возьмёте меня обратно в клуб. Ну пожалуйста! — она искательно улыбнулась.

— Раздавай карты, — усмехнулся, щелчком пальцев выбрасывая окурок, Ильинский.