А ещё я помнила имя — Хильд. Правда, кем являлся «чёрный плащ» выяснить так и не удалось. Насколько я теперь понимала, он должен был устроить нас с Эриком в хорошее место, но почему-то нарушил слово. Либо просто не захотел возиться, либо ему что-то помешало. Мне почему-то казалось, что верным является второе.
Часы показывали без десяти минут шесть. Надо же, прошло целых три часа, а казалось, что всего лишь на минутку прикрыла глаза…
Я проверила развешенную на стуле одежду, но та по-прежнему была мокрой. Стоило подумать о том, что мне придётся весь сегодняшний вечер просидеть в комнате, как вдруг раздался стук в дверь. Открыв, я увидела госпожу Глорисс, держащую тёмно-синее платье и небольшой свёрток.
— Твоя форма, — сообщила заведующая, протянув мне свою ношу. Обратив внимание на мой внешний вид, она добавила. — Душ, как я вижу, ты уже нашла. Если понадобиться утюг — прачечная на первом этаже. И да, больше возиться с тобой не стану, если возникнут какие-то вопросы, обращайся к своему…двоюродному деду, так кажется?
Интересно, мне показалось, или в её голосе прозвучала усмешка? Складывалось впечатление, что госпожа Глорисс видит меня насквозь и ни на йоту не верит в наше со сторожем родство.
— Благодарю, — произнесла я, стараясь ничем не выдать своей настороженности.
— Хочешь успеть на ужин, поторопись, — напоследок бросила заведующая. — Иначе всё раздадут, и тебе ничего не останется.
Теперь, когда я обзавелась сменной одеждой, сидеть в четырёх стенах не собиралась. Мысль о том, что наконец-то смогу нормально поесть, подстегнула ускориться. Никогда бы не подумала, что буду настолько часто вспоминать о еде! Вот, что делают с человеком трудности и тяжёлые жизненные обстоятельства…куда уж там пище духовной…
Платье оказалось великовато и лишний раз напомнило о моей излишней худобе. Пришлось проделывать в ремешке дополнительное отверстие, но даже после этого оно продолжало висеть, вместо того, чтобы плотно облегать талию. По длине форма была на ладонь ниже колен и, посмотревшись в зеркало, я обнаружила, что неприкрытые ноги походят на спички. Как и руки — запястья стали до того тонкими, что казалось, вот-вот преломятся.
Я, конечно, всегда была очень стройной, но сейчас мой вид можно было охарактеризовать скорее как болезненный. Одни выпирающие скулы чего стоили. А и без того большие глаза на осунувшемся лице казались непропорционально огромными.
Красота…хоть сейчас на первые страницы столичных газет.
Безнадёжно махнув рукой на собственную внешность, я развернула принесённый госпожой Глорисс свёрток. В нём оказался комплект нового белья, чулки, передник, платок и короткие ботиночки. На последних виднелись потёртости, одна пряжка держалась на добром слове, но это было гораздо лучше моей прежней рухляди, которую назвать обувью даже язык не поворачивался. Сомнительно, что всем новым уборщицам выдают что-то кроме передника и платья, так что, скорее всего, обо мне снова проявили особую заботу.
Дожидаться, пока высохнут волосы, не стала. В очередной раз проверяя организм на прочность, я вышла на улицу с мокрой головой. Шаль продолжала сохнуть, так что до столовой пришлось бежать в одном платье. Следуя указаниям госпожи Глорисс, я отыскала чёрный вход и, войдя внутрь, оказалась в тесном коридорчике. Здесь стояла громоздкая вешалка, накренившаяся от избытка верхней одежды. Аккуратно её обогнув, я прошла немного вперёд и вскоре оказалась на кухне.
Букет 4. Ваниль и теплые лучи
Пахло здесь приятно. Если не ошибаюсь, анисом и корицей. А ещё ванилином — от творожных запеканок, томящихся в духовке. Кухня была достаточно просторной, и на ней орудовало пять поваров. В белых передниках и таких же белых высоких колпаках, они казались светлыми пятнами на фоне сдержанного серого интерьера. Пара цветочных композиций явно пришлась бы здесь кстати.
Кроме работников, на кухне больше никого не наблюдалось. Не зная, к кому обратиться, я сделала несколько шажков и, замерев в нерешительности, продолжила осматриваться по сторонам. Повара мой приход проигнорировали и даже не подняли глаз от разделочных досок.
И что делать? Просто сказать: «Хочу есть, дайте мне мой ужин»?
— Тильда, опять забыла сковороду с плиты снять? — внезапно прозвучал приятный мужской голос.
В следующее мгновение откуда-то из недр кухни вышел ещё один повар — судя по виду, шеф. Приблизившись к молодой пухленькой работнице, он опустил руку ей на плечо и покачал головой.
— Дорогая, ну кто так делает?
Толстушка вмиг покраснела, став похожей на лежащие неподалёку помидоры.
— Сколько раз повторять: следи за временем, — мягко укорил её шеф, собственноручно убирая сковороду с огня.
Пока он давал указания подчинённым, я пользовалась моментом и беззастенчиво его разглядывала. Понимала, что повара бывают разными, но таких, как он, ещё не видела. В нашем приюте все как один были пожилого, или, в крайнем случае, среднего возраста. Шеф-повар так и вовсе славилась повышенной сварливостью, и кухню со столовой чуть ли не каждый день сотрясали её раздражённые вопли.
Этот же отличался не только вежливостью, но и был довольно молодым. На вид не дала бы больше двадцати пяти. С соломенными, слегка вьющимися волосами, ультрамариновым оттенком глаз и приятными чертами лица, он походил на взрослую копию «ангелочка». Белая униформа ему невероятно шла, да и он сам на кухне явно чувствовал себя как рыба в воде. Стремительно ходил от одного работника к другому, на ходу проверял содержимое многочисленных кастрюль и ловко добавлял недостающие приправы.
В какой-то момент местный кулинарный гуру отвлёкся и, наконец, заметил моё присутствие.
— Так-так, — протянул он, в одну секунду умудрившись изучить меня с ног до головы, — и что за неземное видение к нам пожаловало?
В следующее мгновение повар уже стоял около меня и сверкал обаятельной улыбкой. Не дожидаясь ответа, начал строить предположения:
— Прекрасная незнакомка из старшей группы? Или мой новый помощник? А, может, вы гостья из другого измерения, случайно забредшая в нашу скучную реальность?
Я не удержалась от ответной улыбки:
— Всего лишь человек, умирающий от голода.
Стоило это произнести, как он обратился к Тильде с требованием немедленно сообразить вкусный ужин. Затем предложил взять его под руку и подвёл к стоящему в углу столику. Отодвинул стул, одарил очередным комплиментом и заставил мою самооценку вынырнуть из небытия. Должна признать, слышать похвалу в свой адрес было очень приятно. Уже и забыла, какого это — чувствовать себя красивой.
— Рэй к вашим услугам, — присев напротив, представился повар. — А как зовут мою прелестную гостью?
Снова улыбнувшись, ответила:
— Юта, если под «прелестной гостей» вы подразумеваете меня.
Вскоре к столику подошла Тильда, небрежно опустившая передо мной тарелку с картофельным пюре и котлетой. После она недовольно поджала губы и, бросив быстрый взгляд на непосредственное начальство, гордо удалилась.
— Одна кожа да кости, — удалось различить негромкое бормотание, когда она заняла своё место у плиты.
— Тильдочка, а ты не завидуй, — беззлобно усмехнулся Рэй. — Не всем же обладать такими вкусными формами, как у тебя.
Ответа толстушки я не расслышала. Мысли сконцентрировались на стоящей передо мной еде, а всё остальное разом отошло на второй план. Не заботясь о чужом мнении, я с непередаваемым удовольствием принялась за ужин. Непритязательное блюдо показалось самым вкусным из всего, что мне доводилось пробовать. Хотя, пожалуй, таким же невероятным вкусом обладали и бутерброды, съеденные в сторожке деда Ивара. Никакие деликатесы не сравнятся.
Не прошло и пяти минут, как тарелка опустела. Заметив это, Рэй любезно предложил мне творожную запеканку — ту самую, дразнящую ароматом ванилина, и зелёный чай. И как только угадал мои предпочтения? Зелёный чай просто обожаю. А вот с чёрным отношения почему-то не заладились. Впрочем, мне ли привередничать?