— Так должно быть? — В голосе сестры дрожала неуверенность. — Я имею в виду — ты помнишь, что здесь всегда открыто?

— Если бы она что-то помнила, мы бы давно попивали чай дома. — не упустила шанс вставить свое мнение Хель.

— Мне не по себе. Это похоже на ловушку. Мы же в Хаосе. — Кенна понизила голос до шепота, — а на нас до сих пор никто не напал, не попытался остановить. Как будто нас специально ведут туда, куда нужно.

— Ну если светлый мальчик расхныкался, когда ему сделали больно и сказал, что сердобольная девочка придет его спасать, то возможен и такой вариант.

— Совсем не обязательно говорить это таким тоном, — устало пожурила ее Марори. Воевать с вездесущей язвительностью Хель становилось все труднее.

Она не стала говорить, что опасения Кенны не беспочвенны. В самом деле — почему так тихо и почти гостеприимно? Только ковровой дорожки не хватает и прохладительных напитков. И все же — останавливаться нельзя. Даже если они идут в ловушку. С самого начала было понятно, что Хаос так или иначе оставит на всех ним свои отметины, но возвращение Марроу того стоило.

«Он бы пошел за мной не раздумывая. Потому что, жертвуя собой друг для друга мы не умираем, а становимся сильнее. Даже после смерти».

За дверью им в лица ударил тяжелый воздух машинного масла. Марори поморгала, давая глазам привыкнуть к едким механическим испарениям, осмотрелась: ничего себе, да они в самом настоящем цеху. Вот только работников здесь оказалось мало: она насчитала всего трех, да и те не принимали непосредственного участия в процессе, а следили за работой перерабатывающих станков, тягачей и прочей механизированной автоматики. Рабочие были слишком далеко, чтобы увидеть незваных гостей, а грохот скрадывал случайные шорохи.

— Там. — Хель указала на противоположную сторону цеха, где, под зеленой лампочкой «выход» располагалась массивная дверь. — Нам туда.

Марори попыталась вспомнить хоть что-то и — ничего. Только пустота, приправленная далекими шорохами и щелчками, словно волна ее воспоминаний была безнадежно расстроена. Если она и была здесь, то от тех воспоминаний не осталось и следа.

Втроем, осторожно, короткими перебежками, лавируя между тюками и металлическими контейнерами, их троица пробиралась к выходу. Большую часть оборудования, по- хорошему, давно следовало списать, хоть с поставленной задачей оно, кажется, справлялось. Не исключено, что владелец этого места взял все барахло на какой- нибудь свалке. Зачем? Чтобы не выдавать намерения покупкой нового оборудования: наверняка это не осталось бы незамеченным.

Цех они покинула в одном из контейнеров, внутри которого лежали наполненные чем-то мягким мешки. Марори вспорола податливый полиэтилен и из прорези посыпался красный рыхлый субстрат. Никакого опознавательного запаха у этой дряни не было. Потом, взобравшись на возвышение из ящиков, будто нарочно приспособленное для прыжков в отходы, дождались следующего «вагона», с верхней ленты. Этот был наполнен мелкодроблеными кусками обжигающих красных камешков. Сидеть на них оказалось тем еще «приятным удовольствием» — каменная крошка запросто вспарывала одежду, обжигала кожу, заставляя их то и дело кусать губы от боли. Пробрало даже непробиваемую Хель, которая, не стесняясь присутствия Кенны, шипела сквозь зубы всякие забористые ругательства. Марори хотела было ее пристыдить, но потом махнула рукой — бестолку, пусть лучше шипит, чем снова запугивает. Строительная пыль забиралась в царапины и адски зудела, а во рту стоял противный вкус пепла.

По рельсам, контейнер взобрался не небольшое возвышение, остановился. Сверху его подхватили огромные щипцы автомата, подняли в воздух. Продолжительное время его качало из стороны в сторону, поворачивало, ускоряло и замедляло, но в конечном итоге ноша достигла места назначения: послышался скрежет открывшегося отсека, откуда появилась другая пара щипцов и «руки» сменились.

— Надеюсь, мы двигаемся в правильном направлении, — без особого энтузиазма сказал Хель, когда на очередном повороте контейнер резко наклонило набок, и они кубарем скатились друг на друга.

Марори рискнула на минутку высунуться, осмотреться. Щипцы тянули их контейнер где- то под самым потолком, и от осознания высоты закружилась голова. Но они двигались к заветной двери, а, значит, какой бы дикой не была вся затея, пока что все шло, как по маслу.

— Мне страшно. — призналась Кенна. — Что-то вот туг болит. — она приложила руку к

— Мне страшно, — призналась Кенна. — Что-то вот тут болит, — она приложила руку к груди.

Марори покрепче сжала ее ладонь — и контейнер основательно тряхнуло. Они даже не успели перетянуться, а его днище разомкнуло створки, словно открыло рот металлическое чудовище — и, вместе с каменной крошкой, девушки полетели вниз. Приземление было жестким, но Марори ожидала чего-то подобного, и успела сгруппироваться перед падением. Огрызки все той же красной руды, строительный мусор — все будто нарочно повернулось к ним острыми краями. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Несколько секунд она даже не шевелилась, пытаясь свыкнуться с болью.

— Ты в порядке?

Из тумана боли медленно выплыло лицо Кенны. Просто удивительно, что именно она оказалась самой стойкой и пока они с Хель пытаются так-сяк собраться и встать на ноги, девушка уже успела отряхнуться. Да на ней, похоже, и царапин нет. Вот кто в рубашке родился.

— Да, кажется, ничего не сломала.

Марори поняла протянутую руку, приподнялась, озираясь по сторонам. Похоже, эта странная удача снова им не изменила — никакого переполоха, а отсюда так и вообще не видно ни единой живой души. И заманчивая дверь так соблазнительно близко, что можно рассмотреть шероховатости надписи на зеленой лампе.

— А ведь я могла сейчас лежать в постели со Ноттом и заниматься кое-чем более приятным, чем выковыривать всякую дрянь из своей задницы. — Хель раздраженно отряхнулась, попыталась было сделать шаг, но, охнув, припала на правую ногу.

Только этого им и не хватало.

Марори с Кенной, придерживая ее подмышки, спустились с насыпи в безопасное прикрытие ржавых баков. Пытаясь развернуться, Кенна неосторожно зацепила один из них и тот, с глухим стуком, перевернулся. Из отверстия вылилась красная вязка лужица.

— Корова неповоротливая, — корчась от боли и недовольства, прошипела Хель.

— Закрой рот, — проговаривая каждый звук, приструнила ее Марори.

— Это… кровь?

— Да, — Марори не стала щадить ее чувства. Не сейчас, не в этом месте, где слабость равносильна гибели. — И там тоже.

В дверь как раз выезжал тягач, уставленный тремя слоями этих бочек, но закрученных и помеченных светящейся маркировкой.

«Они их перерабатывают», — вспомнились слова Ниваля.

Мысль о том, что и Марроу превратился в корм, ударила в затылок, словно стальной молоточек: прицельно точно и невыносимо больно.

— Не время бояться, Кенна. Ты с нами, значит, так или иначе должна прикрывать наши спины. Мы все — друг за друга. Все будет хорошо. Мы заберем Марроу и сбежим до того, как обнаружат пропажу.

— Ну или кости Марроу, если только их тоже не пускают в расход.

Кенна все-таки взяла себя в руки и занялась осмотром ноги рогатой напарницы. Как бы той ни хотелось выглядеть невозмутимой, но пока Кенна ощупывала лодыжку, Хель то и дело вздрагивала и морщилась.

— Она не пойдет дальше, если ей не оказать помощь, — вынесла вердикт Кенна.

— Ты можешь помочь?

— Могу, но мне нужно время.

— Сколько?

— Около получаса, может, больше. — Кенна попробовала подхватить прозрачную, тонкую нить плетения, и резко одернула пальцы, словно тронула высоковольтный провод. — Больше, намного больше.

— Я смогу, ерунда, — отмахнулась от ее заботы Хель, попыталась подняться — и снова с оханьем села.

— Не сможешь. — Марори подтянула лежащую рядом тамакату, распрямилась. — Я пойду сама, а на обратном пути заберу вас.

— Вообще с ума сошла? — громким шепотом взъелась Хель. — Эта твоя храбрость ни к черту никому не сдалась. Если мы пришли все вместе, то и дальше пойдем тоже вместе.