Я не заслуживаю их. Я не заслуживаю Пенни.

Моей матери было бы стыдно за меня.

– Она выглядит ужасно, – шепчет Кэнди. – Господи.

– С ней все будет хорошо, – уверяет ее Форд.

– Пенни спит. Положи ее в кровать рядом с ней. Это поможет.

– Ты уверена, что это хорошая идея? – спрашивает Форд.

Кэнди посмеивается.

– Это ее малышка, единственное, что у нее осталось. Она не монстр, Форд. Она сломленная женщина. Положи ее на кровать рядом с ее дочерью.

– Хорошо.

Я слышу звук открывающейся двери, затем меня кладут на кровать. Слезы снова горят под моими веками, когда я чувствую Пенни рядом со мной. Я дотягиваюсь и беру ее крошечную ручку в свою, и она автоматически прижимается ко мне. Я горько и тяжело плачу, обнимая ее своими руками.

Мне так жаль, Пенни.

Я все исправлю. Я все исправлю.

– Ты был прав, – шепчу я, опустив голову, чтобы он не увидел отчаяния в моих глазах.

– Мы все облажались, девочка.

Я по-прежнему не смотрю на него. Он был прав. Он знал, кем я являюсь, он увидел это до того, что я сделала, и позвонил мне. Теперь у меня в руках деньги моего отца, хотя он не должен был их возвращать. Он не должен был, но сделал это. Он, может быть, и новый президент крупного байкерского клуба, но он искренне надеется, что он не плохой человек.

– Посмотри на меня.

Я поднимаю голову и смотрю в его необыкновенно красивые глаза.

– В моей жизни были времена, когда я хотел совершать всякие вещи, плохие вещи и кое-что пришло и вытянуло меня из этого. Не позволяй этому овладеть тобой. Лучше извлеки из этого урок. Стань сильным человеком. Более хорошим человеком. Сейчас у тебя есть контроль над своей жизнью, так используй его.

– У меня ребенок от него, – говорю я, и его глаза слегка расширяются.

– И он все еще жив.

– Только потому, что ты увидел, кем я была, до того, как сделала это.

Он приподнимает уголок рта. Боже, он привлекательный.

– Возможно, я сделал это. Я видел достаточно монстров в своей жизни, девочка. Его нет в твоих глазах, просто взгляд чертовски раненной девушки, которая ищет способ исцелить свое сердце.

Я покачала головой.

– Ты знаешь, – начинаю я, – я много слышала об этом клубе, много плохих вещей, но ты не…ты …

– Я плохой человек, не сомневайся в этом. Я вернулся сюда по своим страшным причинам. Я так же пытаюсь отомстить, как и ты. Я просто более холодный, чем ты, это большая разница между нами. Мой дядя Говард проебал этот клуб, проебал репутацию, которую я сейчас пытаюсь восстановить. Меня забросили в эту жизнь, и я принимаю это, потому что это единственное, что я знаю. Сейчас тебе лучше уйти.

Я слабо улыбаюсь.

– Теперь иди. Сделай вид, что никогда не встречала меня, представь, что этого никогда не было.

Я киваю, разворачиваюсь и иду к машине, благодарная за то, что это закончилось, благодарная за то, что он позвонил уточнить детали, благодарная за то, что он хороший человек. Когда я добираюсь до машины, останавливаюсь и поворачиваюсь, смотрю на него, прислонившегося к его Харлею, со скрещенными руками на груди.

– Могу ли я узнать твое имя?

Его губы изгибаются.

– Ты хочешь узнать мое имя?

Я смотрю на него, по-настоящему смотрю. Он грубый, суровый, очевидно у него была нелегкая жизнь, но у этого человека где-то в душе есть теплота. Я знаю это, потому что он спас меня от самой большой ошибки в моей жизни. Так что, да, я хочу знать его имя. Нет, мне нужно это знать.

– Да, думаю, да.

Он держит свой байк и перекидывает ногу через него, затем он оборачивается и смотрит на меня. Громкий рокот его байка заполняет тихое пространство и прежде чем он уезжает, говорит мне:

– Меня зовут Джаред Кистон, но ты можешь звать меня Джей Си.

После этого он уезжает.

Стоя в облаке пыли, которое осталось после него, я тихо шепчу:

– Спасибо, Джаред.

Глава 18

Катя

Я опускаюсь коленями на мягкую, сырую почву. Мои пальцы погружаются в землю, которая все еще не заросла. Цветы над надгробием с красивой надписью уже завяли. Я закрываю глаза, вдыхая свежий воздух, который окружает могилу моей матери – мы привезли ее домой, чтобы захоронить. Я не навещала ее. Я не плакала. Сегодня я здесь и собираюсь все исправить.

– Прости меня, мамочка, – шепчу я, мой голос слишком хриплый, чтобы его услышать. – Я натворила столько дел. Оторвала тебя от твоей жизни, потому что была слишком напугана, чтобы встретиться со своей. Умудрилась так все испортить, и, когда тебя не стало, я оказалась в темноте. Я так сильно тебя люблю, и мне жаль, что я не часто тебе это говорила. Прости, что меня не было рядом. Я просто…Мне просто нужно, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю.

– Она знает.

Я поворачиваю голову и вижу своего отца, стоящего с руками в карманах и смотрящего вниз на меня.

– Я подумал, что найду тебя здесь, – мягко говорит он, шагая вперед. – Тебя не было, когда я проснулся сегодня утром.

Я снова поворачиваюсь к рыхлой земле.

– Я не навещала ее. Я была так поглощена своим делами и местью, что никогда не навещала ее.

– Ты думаешь, это имеет для нее значение?

Слезы обжигают под веками.

– Конечно, имеет.

– Это то, во что ты веришь? Действительно?

Он опускается на колени рядом со мной, пробегаясь пальцами по мягкой почве.

– Твоя мама была удивительным человеком, Катя. Она любила с чистотой, которая отсутствует у многих людей. Она бы отдала свою жизнь за тебя, но более того – она была так чертовски благодарна за то, что ты делала для нее большую часть своей жизни.

Я закрываю глаза, сжимая челюсть.

– Меня не было рядом, когда она нуждалась во мне. Ни до, ни после.

– Катя, – говорит он, его голос решительный, но нежный, – ты пахала, чтобы дать ей нормальную жизнь. Ты приехала сюда, чтобы попытаться исправить что-то, чтобы ты могла и дальше предоставлять ей эту жизнь.

– И я облажалась, – плачу я, мой голос ломается. – Я вернулась, и, вместо того, чтобы делать то, что должна была, я все испортила. Я не успела к ней. Я не вернулась, когда она нуждалась во мне.

– Катя, послушай меня, – он хватает меня за подбородок и поворачивает к себе мое лицо. – Она хотела, чтобы ты была здесь. Она хотела, чтобы ты была счастлива. Она хотела, чтобы ты двигалась дальше. Она никогда не хотела, чтобы ты заботилась о ней, из-за этого ей было больнее, чем тебе. Она хотела, чтобы ты была свободна, и, милая, сейчас так и есть. Это то, чего она хотела. Это ее счастье.

Я кладу руки на грудь, вонзаясь пальцами в плоть, и щипаю себя. Он прав, я знаю, что он прав. Я знаю, как сильно это ее беспокоило, наблюдать, как я работаю, когда она ничего не могла сделать. Несмотря на это, моя боль не становится меньше.

– Она не должна была умирать без меня.

Он кладет руку на мое плечо.

– Нет, но, по крайней мере, она умерла не одна.

Я поворачиваюсь к нему, и он слабо улыбается.

– Я был с ней, Катя. Когда она умирала, я сказал ей, что люблю ее. Она умерла, улыбаясь.

Задыхаясь от рыдания, я киваю и опускаю голову.

– Ты должна взять себя в руки и жить дальше, милая. Пришло время начать все сначала, для тебя и твоей дочери.

– Я не могу двигаться дальше. Как я могу? Я заплатила за его убийство. Из-за этого чувство вины разрушает меня.

– В момент слабости ты потеряла контроль. Но сейчас ты здесь. Ты здесь и ты все исправила. Оставь это позади, двигайся дальше и разберись с этим, Катя.

– Новое начало означает решить все вопросы с Маркусом, и я не знаю, смогу ли сделать это. Он ненавидит меня. Он знает, что я собиралась сделать, и ненавидит меня за это. Я стала не лучше него. Как я могу злиться на него сейчас? Не думаю, что мы когда-нибудь разберемся с этим.

– Тебе нужно поговорить с ним, отбросив эмоции в сторону.