Я стреляю в него взглядом, и он сверкает великолепной ухмылкой. Сегодня только мы втроем, Форд предпочел остаться дома. Я примерно догадываюсь, почему. Оба моих брата одеты во все черное: черные рубашки, черные джинсы, и черные ботинки, но они сделали это так, чтобы все выглядело стильным. Я поехала в красном платье, которое имеет V-образный вырез спереди и слишком обтягивающее. Я подобрала к ним черные каблуки и завила свои волосы. Это мой самый лучший вид за долгое время.

– Как дела, Марк? – Уайатт ухмыляется, приближаясь к вышибале у двери.

– Уайатт, Лэндон, рад видеть вас. – крупный мужчина улыбается. – Кто ваша подруга?

– Это наша сестра, Катя.

 Глаза мужчины расширяются. – Не знал, что у вас есть сестра.

– Так же, как и мы, до недавнего времени. – Уайатт смеется. – Ты позволишь нам войти?

– Да, проходите.

Громкий стон доносится от людей, стоящих в очереди, но парни не обращают на это внимание. Они тащат меня через двойные двери в переполненный клуб. В нем присутствует ледяная, голубая обстановка. Бар сделан из плотного стекла, светло-голубые стены, огни мерцают, как снежинки.

Мне нравится.

– Вау, – выдыхаю я. – Это место нереальное.

– Это потрясающе, эй! – Уайатт ухмыляется.

– Что ты пьешь?

– Закажи мне водку с клюквой, – говорю я, по-прежнему пялясь на красоту клуба. – В ней.

Уайатт исчезает, и я поворачиваюсь к Лэндону. – Скажи мне, что ты танцор, потому что я, безусловно, да. Я могу перебрать и устроить эпический танец на танцполе. Он фыркает, затем поворачивается и ставит руки на свою задницу, слегка ударяя и распевая. – встряхни своими перышками.

Я громко смеюсь, качая головой.

– Девочка, – он улыбается, поворачиваясь вокруг, – я король танцпола.

– Потанцуем?

Он ухмыляется. – Все, что пожелаешь.

Он берет меня за руку и ведет через толпу, пока мы не находим темно-синюю угловую кабинку. Мы садимся, и мгновением позже появляется Уайатт с нашими напитками. Улыбаясь, я беру свой.

– Итак, – спрашиваю я, делая глоток, – расскажите мне что-нибудь о вас, ребята.

В течение следующего часа, Уайатт и Лэндон рассказывают мне об их жизни, когда они были подростками, об их маме, о нашем отце, и как они стали частью его бизнеса. Все это время я улыбалась, иногда чувствуя боль зависти из-за внимания отца, которое у них было.

– Что насчет тебя? – Лэндон спрашивает.

– Твоя мама классная.

Я улыбаюсь. – Да. Она все, что у меня есть.

– Время танцевать! – Уайатт кричит.

Мы выпили по четыре напитка, и это, безусловно, время, чтобы потанцевать. Я устремляюсь на танцпол рядом с ними. Мне очень нужно было растрепать свои волосы, это именно то, что мне нужно – очистить голову. Мы находим место и начинаем двигаться. Лэндон поманил меня пальцем, затем сексуальной задницей, потом он начинает показывать себя в деле.

Он громко смеется, указывая на меня, обозначая, что сейчас мой черед, и я начинаю показывать свои навыки. У нас проходит полноценный танцевальный баттл, прежде, чем мы понимаем это. Я покачиваюсь, бросая свои руки в воздух, делаю спринклер, (движение в танце. – Примеч.ред.) и конкретно расправляюсь с ним.

На самом деле, Лэндон превосходный танцор, и мне должно быть стыдно, но мы смеемся, и это ощущается хорошо.

– Мне нужно еще выпить! – хихикаю я.

– Признай это! – Лэндон смеется. – Ты проиграла.

Я склоняю голову в поражении. – Я преклоняюсь перед тобой, король танцпола.

Лэндон издает громкий радостный возглас, и я поворачиваюсь, продолжая улыбаться, и пробиваю свой путь через людей к бару. Заказываю еще один напиток и быстро его проглатываю. Я горячая и потная, мне нужно немного охладиться. Я становлюсь очень-очень пьяной. Заказываю еще один напиток, и несу его с собой через толпу, пока не нахожу заднюю дверь. Когда выхожу, то, кажется, вижу сад-курилку. Повсюду люди. Я поджимаю губы, размышляя, свежее ли здесь воздух, чем внутри, решаю, что здесь прохладнее и ищу место, чтобы присесть. Медленная песня льется через открытую дверь. Я узнаю в ней “Every Time” Бритни Спирс. Слова вытекают наружу, заставляя мое тело покалывать. Слова настолько задевают за живое.

Пары начинают целоваться, обниматься и танцевать. Мое сердце болит, и я смотрю вниз на выпивку. Я благодарна за воздушное, легкомысленное чувство, которое я испытываю прямо сейчас, потому что это снимает немного глубокой боли из моего тела, впервые за долгое время. Я еще отпиваю свой напиток и поднимаю голову, замирая.

Маркус.

Не один.

Мое зрение размывается, когда я вижу своего мужа с рукой, обернутой вокруг другой женщины.

Ну, не совсем вокруг нее, но лежащая на ее колене, и он шепчет что-то ей на ухо. Ярость, боль, предательство и боль, смешиваются глубоко во мне.

У него не должно быть так все хорошо.

Это не должно быть, блять, таким легким для него.

Я резко встаю, слишком резко, и падаю вперед из-за алкоголя в моем организме, я приготовилась к приземлению, но умудрилась схватиться за край стола до того, как удариться о землю. Стакан разбивается и люди оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Слезы текут по моим щекам, и я хочу закричать о того, какая я жалкая и слабая.

Я поднимаю взгляд, и Маркус смотрит на меня, его рот слегка открыт. Он отпускает женщину и поворачивается, шагая ко мне. Я поднимаюсь, быстро поворачиваюсь, спотыкаясь на каблуках. Я убираюсь из сада и спешу к задней части клуба, прижимаясь спиной к стене, чтобы перевести дыхание.

– Катя.

Я резко поворачиваюсь, чтобы увидеть стоящего Маркуса под тусклым светом уличного фонаря. Он одет в смокинг, его волосы запутанные и неопрятные, нуждающиеся в серьезной стрижке. Его глаза прожигают мои, и у меня перехватывает горло, затягиваясь с каждым вздохом, который я делаю.

– Как ты смеешь быть счастливым? – я плачу, мой голос гневно хрипит. – Как смеешь ты чувствовать себя хорошо? Как ты смеешь жить счастливой жизнью, пока я выживаю? Как ты смеешь, блять, смотреть на меня, как будто тебе на самом деле жаль? Как ты смеешь существовать?

Он вздрагивает и делает шаг вперед. – Мне, блять, не все равно. Если бы ты только поговорила со мной…

– И что ты мне скажешь? – я кричу.

– Ты скажешь мне, что я важна для тебя, что ты сделал ошибку, что твоя жизнь была адом? Ты ошибаешься, Маркус. Ты не знаешь, что такое ад, ты никогда не поймешь ад, через который я прошла.

Его глаза разрослись болью, и мне хочется устремиться вперед, и вырвать их из глазниц. – Она деловой партнер.

– Ты всегда кладешь свои руки на своих бизнес-партнеров?

– Катя, я не могу испытать ту боль, которую ты чувствуешь, но мне тоже больно. Может не так сильно, но я…

– Хватит лгать. – Мой голос - яростный, эмоциональный крик. – Хоть раз в жизни, прекрати мне врать. Просто скажи это, скажи что это такое, и перестань прятаться за этой невыносимой каменной стеной.

Его глаза сужаются, и он шагает вперед. Я отступаю, прижимая ладони к прохладной кирпичной стене, позади меня.

– Хочешь знать, что это? Хочешь знать, что я сделал? Я женился на тебе, чтобы сохранить свой бизнес, я не любил тебя, мне было наплевать на то, что с тобой случилось. Я использовал тебя, я трахнул тебя, и я сделал все это, чтобы не потерять то, для чего работал.

Я издаю больной, задыхающийся звук, оборачивая пальцы вокруг горла, словно это остановит боль, проникающую в мою душу.

– Ты продолжала давить.

– Не смей обвинять меня, – кричу я.

Он поднял руку. – У тебя была возможность высказаться, Катя. Теперь моя очередь.

Я качаю головой, чувствуя отвращение. Он просто продолжает говорить.

– Ты продолжала давить сквозь мое дерьмо, сквозь стены, сквозь жесткость. Ты продолжала давить и я почувствовал. Было ли это достаточным, чтобы отказаться от всего? Нет. Но это было больше, что я когда-либо чувствовал к женщине.

Он делает шаг ближе, и мое дыхание становится неровным, прерывистым.