Положение спас это гребаный ворошиловским стрелок. Он видимо как-то ужом смог сменить позицию, переменил обойму и за три секунды высадил ее по немцам. Стрельба на мгновение затихла, и тут меня словно что-то подбросило — очухался уже на противоположной стороне холмика и даже не понял, как перемахнул через распадок. Поверху сразу стало сечь ветки, словно какой-то садовник стриг их тупыми ножницами, но я пока что был вне досягаемости прытких фрицев. И что теперь делать? Уносить ноги или спасать этого Чингачгука? Вот черт…!!! Я метнулся обратно, высунул ствол из-за березы и выстрелил в поле. По мне тут же открыли интенсивный огонь. Нафиг-нафиг. Пятясь задом, я стал отползать вглубь леса, и тут кто-то схватил меня за ногу.

— Мммать!!!

Сзади сидел счастливый Леха и лыбился во все шестьдесят зубов.

— Чего скалишься быстро ноги!!!

Мы побежали по лесу, сверху щелкали пули, а этот снайпер еще пытался мне что-то рассказать. Через пять минут бега я выдохся, а этот лось хоть бы хны.

— Привал. Надо провести рекогносцировку.

Как я смог это выговорить мне самому было непонятно, но наш отряд дружно повалился на траву, и я, пытаясь отдышаться, слушал захлебывающуюся от восторга речь моего напарника — как он попал в водителя — "нет ты видел, ты видел?!?", как из кузовов посыпались фрицы, как он попал еще несколько раз, как по нам открыли ураганный огонь, как он смог переползти на запасную позицию "я там как раз камень приметил — вот за ним, а по нему так щелк-щелк-щелк, только крошка вокруг летает", как менял обойму "а не попадаю, и все тут — потом дошло что затвор закрыт — представляешь, пытался вставить обойму не открыв затвор вот умора-то да?". Выходило, что он и подставил нас, он и спас. Причем, похоже, нащелкал фрицев чуть не десяток — про каждого он рассказывал четко и с деталями — явно успевал прицеливаться, а его меткость была фактом — действительно отличный стрелок.

— Ладно, герой. Разберем ошибки. — тот сразу осунулся и поглядел на меня недоверчиво, но я не дал ему вставить хоть слово. — Ты б…, какого б…ра стал б… палить б… с такого б… угла б…?!? — он глядел на меня уже обиженно, но с помощью слова "б…" я продолжал разбор ситуации. — Ты же нам б… весь отход б… перекрыл б…

— Вот б…

— Да не то слово б… Если бы ты б… не оказался таким проворным ужом б… — нам бы настал полный б… п… б…

Леха уже далеко не светился. Еще недавно радостный лик потускнел, глаза и плечи были опущены — ну полное раскаяние и желание загладить вину только не знает чем.

— Короче. Включай б… голову. Понял?

— Понял.

— Давай расскажи как надо было действовать.

Мне и самому было интересно — как надо было действовать. Леха рассказал в общем все правильно. Мы оба намотали на ус, еще я предложил что надо оговаривать две-три точки сбора после акции, порядок отхода. Боец со мной был полностью согласен.

— Короче. За преждевременную стрельбу объявляю выговор, за точность стрельбы — благодарность.

— Служу Трудовому Народу. — раскисший было Леха снова расцвел самоварным золотом и лихо стоял передо мной навытяжку.

— Значит так. Пара слов о смысле нашей ближайшей жизни. Каждый русский должен убить 10 фашистов. Если кто-то не смог убить 10 фашистов — это должен сделать за него другой. Ты сколько убил?

— Восемь.

— Молодец. За себя с учетом вчерашнего уже расквитался, теперь начинай работать за других парней. Я свое пока не отработал.

— Ну так у Вас не самозарядка…

— Ну да. Ладно, пошли обратно к нашим гансам.

— Как?!? — глаза у парня вылезли на лоб.

— А вот так. Они там наверняка собирают трупы, думают, что мы уже давно сбежали и наверное нас не ждут, так что можем еще поживиться.

Парень вдруг подобрался — видимо настроился расквитаться сегодня еще за пару своих друзей. Мы вышли к дороге на два километра восточнее — вдруг колонна уже уехала, а если не уехала — наверняка в лесу выставили охранение. Но свежих следов на дороге еще не было, и мы двинулись навстречу — они могли и повернуть назад, так чтобы не ждать по-напрасну. Но нет — через километр мы заслышали звуки моторов и только успели залечь, как из-за поворота появились наши знакомые. Позиция была не подготовлена, поэтому я сказал делать два выстрела и бежать — место сбора обговорили на сто метров от дороги — там было высокое дерево, которое мы заметили от опушки. Первый выстрел мы сделали синхронно по моей команде. Не перезаряжая винтовку после второго выстрела, я ломанулся в лес, а этот гаденыш снова выпустил всю обойму. К этому моменту я уже отбежал за пригорок, поэтому немного вернулся и успел выстрелить еще два раза — по выскакивающим из грузовиков немцам. Меня заметили после второго выстрела и я, не испытывая больше судьбу, побежал к месту сбора. Мой напарник был уже там.

— Пять!

— Два. — я протянул ему руку, он собрался ее пожать, но я показал ему последовательность — верхний хлопок пальцами, нижний, схватиться ладонями за большие пальцы и сказать "Йоу". Потренировались. Ему понравилось. Необычно, эмоционально и весело. Мы заржали минут на пять — напряжение, которое нас держало последние три часа, выплескивалось истерическим смехом. Но это полезно — если не давать периодические расслабоны, можно и с катушек слететь, а нам этого не надо.

Успокоившись, мы вдруг в шустром темпе подскочили и ушли вглубь леса — что-то рано расслабились — буквально в ста метрах от обиженных нами немцев.

Времени было уже полчетвертого, на сегодня боевые действия были закончены. В целом день прошел удачно — мы нащелкали почти двадцать фашистов, и так будет еще несколько дней, пока они не начнут прочесывать леса. Сейчас им не до партизан — мимо пока еще шли части второй волны, которым надо было спешить на все больше удаляющийся фронт. Вот когда придут тыловики, ситуация изменится. Эти тут будут надолго, у них будет время гоняться за нами. В этом — наше преимущество на данный момент. Оно продлится недолго, пока не пройдут фронтовые части, но потом будем выискивать другие преимущества.

Глава 3

Так прошло два дня. На следующий день после нашей засады мы набрели на разбитый грузовичок, видимо, кого-то из тыловиков — в кузове было много обмундирования и военной фурнитуры — ремни там, знаки различия — не знаю, как это все называется.

Я надел форму красноармейца, но в петлицы поместил четыре прямоугольника (по местному — "шпалы") — просто не знал, что они означают старший комсостав, спутал со средним комсоставом, у которого на самом деле были квадраты (или, как называли их местные — "кубари"), ну а четыре — потому что больше не вмещалось, а капитана я отнес еще к среднему комсоставу, поэтому посчитал, что после младшего, обычного и старшего лейтенантов капитану положено четыре шпалы. И капитан — самое то для меня, тем более что по возрасту я наверняка уже старший лейтенант запаса, так что можно и повысить себя на ступеньку — знаний ведения войны у меня было на полвека вперед, хотя и без практики, но все-равно за их счет я рассчитывал выглядеть очень даже на уровне. Но выше пожалуй лезть не стоило — капитанов еще много, а вот майоров и тем более полковников всяко меньше, они больше на виду, следовательно более известны — можно спалиться. Поэтому капитан — самое то. Но — вышла промашка со знаками. Это я узнал сразу же, как только Леха выдал:

— Товарищ полковник, может Вам воротничок подшить?

Тут выпал в осадок уже я, хорошо — был занят пристраиванием кобуры, поэтому стоял полуотвернувшись и Леха не видел выражения моего лица. Нет, это надо так влететь! Замаскироваться блин решил. Вот и замаскировался, дальше некуда. Полковником я мигом засвечусь, а там и до чистой воды недалеко. И обратно не переиграть — Леха-то уже видел "мои" знаки различия. Так я и оказался "полковником".

— Ну подшей.

— И шпалы бы по-ровнее.

— Да, сделай. А то отвык уже.