Летти пискнула и прикусила кулак.

- С тех пор я не люблю собак, - сказал Пэйн.

- О, как печально!

В голове у Минервы зазвучало эхо ночных криков Колина: "Назад, ты, чертова сука!"

- Я пытался позвать на помощь, но не мог - воздуха оставалось все меньше, и я едва мог дышать. А когда звуки стали хорошо слышны, я сумел набрать воздуха в легкие, чтобы выкрикнуть всего одно слово, - виконт сделал драматическую паузу и прошептал: -

Ату?

Дети затаили дыхание.

- И вы догадываетесь, какой очаровательный ответ я услышал?

- Ты чокнутый! - в один голос прошептали они.

- Точно! - подтвердил Пэйн. - Она вырвала меня из когтей смерти. Моя дорогая отважная сестрица.

Их глаза снова встретились, и Минерва отвела взгляд. Она не знала, что и думать, но ощущала внутри какое-то очень сильное чувство.

Гилберт повернулся к ней:

- Какая же вы смелая, мисс Сэнд!

Она махнула рукой:

- Вовсе нет.

- Она слишком скромная и всегда такой была. - Сняв ногу с бревна, Колин игриво пощекотал Минерву под подбородком, а затем, направляясь обратно к дороге, бросил: - Посмотрим, что вы скажете, когда услышите историю про Эм и кобру!

______________________________

Примечания переводчика:

32) Йорк - город на севере Англии.

33) "Ату!" - команда охотника, натравливающего гончих на лису.

Глава 10

- Вот так закончилась история с коброй. - Виконт стукнул вилкой по уже опустошенной им тарелке, а затем, довольный, откинулся на спинку стула.

Всё семейство Фонтли в благоговейном трепете перевело взгляды с рассказчика на Минерву.

Она сердито посмотрела на Колина:

- Я не заклинательница змей.

- Разумеется, нет. Заклинателю нужна флейта. - Он повернулся к Фонтли. - Говорю же вам, она заворожила это существо одним лишь сладким голосом. И с тех пор они стали неразлучны. Эта чешуйчатая тварь ползала за Эм по пятам по всему Цейлону и стала нашей ручной зверюшкой. Мы назвали ее Сэр Алисдер.

Под столом в бедро ткнуло что-то острое. Чтобы скрыть вскрик боли, пришлось изобразить приступ кашля.

Колин знал, что позже заплатит за очередную свою выходку, но, как всегда, не смог удержаться и подначил Минерву. С самой первой их встречи это желание постоянно у него возникало. А сегодня, как никогда, Пэйна подмывало вывести ее из себя, вытолкнуть за те границы, что она сама для себя очертила.

Ему хотелось, чтобы мисс Хайвуд удивила его.

И, кроме того, Пэйн старался отвлечь ее, потому что, получив возможность направлять течение беседы, она обязательно заведет речь о неприятных вещах, в том числе и о прошлой ночи, которую обсуждать не хотелось. В своей собственной, тщательно продуманной манере он уже рассказал Минерве все, что ей нужно знать. Столько он не рассказывал никому.

- Мисс Сэнд, - обратился к ней Гилберт Фонтли, - как мы можем уговорить вас спеть?

В ее глазах вспыхнул сильный испуг:

- Никак.

- Мистер Фонтли - настоящий любитель музыки, - вмешалась мать семейства, похлопав супруга по руке. - Как и я. Мисс Сэнд, нам было бы очень приятно послушать ваше пение. Сделайте же нам одолжение, дорогая! Тут и фортепиано есть.

- Но... - Минерва сглотнула и произнесла слабым голосом: - Я не могу.

Она обвела взглядом переполненную комнату. В такой маленькой деревушке, как эта, столовая местной гостиницы служила еще и трактиром. Сейчас здесь находилось более тридцати душ: одна половина из которых была остановившимися на ночлег путешественниками, а другая - местными жителями, наслаждающимися кружечкой пива с приятелями. Довольно людное сборище.

Юная мисс Летти тоже присоединилась к остальным:

- О, пожалуйста, мисс Эм, спойте же для нас!

- Давай, Эм! - весело воскликнул Колин. - Всего одну-две песни.

- Но, братец, ты же знаешь, что я больше не пою после той ужасной истории с многоножкой, кокосом и... похищенными рубинами, - отозвалась Минерва и, понимая, что виконт может потребовать подробностей, поспешила добавить: - Которую мы над могилой наших родителей поклялись никогда больше не вспоминать.

Пэйн улыбнулся и подумал, что кажется, она уловила нужный настрой.

- Это так. Но ведь сегодня мой день рождения, а ты всегда в этот день делаешь для меня исключение.

- Ты же прекрасно знаешь, что сегодня не...

- Так сегодня ваш день рождения, Сэнд? - Заглушил возражение Минервы возглас мистера Фонтли. - Что же вы не сказали? Мы должны выпить за ваше здоровье! - Пожилой джентльмен подозвал служанку и заказал херес для всей компании.

Когда перед всеми поставили стаканы, Минерва с нажимом обратилась к виконту:

- Но, братец, ты ведь никогда не пьешь спиртное.

- Я пью его только на мой день рождения. - Он отсалютовал стаканом и выпил вино.

"Сестрица" издала возглас досады.

- Прошу вас, спойте, мисс Эм, - снова попросила Летти. - Так хочется немного музыки. Да еще у мистера Сэнда день рождения.

Все Фонтли тут же присоединились к уговорам.

Минерва повернулась к Пэйну и сказала лишь:

- Колин!

Ее распахнутые темные глаза неистово молили о пощаде. "Не заставляй меня это делать", - словно говорили они.

Виконт почувствовал угрызения совести, но все-таки не вступился за мисс Хайвуд. Он распознал уже знакомое выражение ее глаз: в них всегда вспыхивала такая дикая, отчаянная искра перед тем, как Минерва совершала что-то удивительное.

- Хорошо. Я спою, - согласилась она, подняла стоящий перед ней стакан с хересом, осушила одним глотком и решительно шлепнула его на стол. Затем, опершись ладонями о столешницу, она встала и медленными твердыми шагами направилась к фортепиано. Сняв очки и зажав их в одной руке, другой рукой она нажала клавишу, негромко повторила прозвучавшую ноту, а затем запела.

Что ж, пела она хорошо. На удивление хорошо!

В заполненной людьми комнате моментально воцарилось молчание. Все присутствующие удивленно разинули рты. Минерва выбрала старую, всем известную балладу, в которой не было причудливых пассажей или оперных трелей - лишь простая, искренняя мелодия, которая так подходила к ее чистому, лирическому голосу. Такая песня не годилась для музыкального вечера или даже для исполнения в салоне какой-нибудь дамы из Спиндл-Коува. Но она идеально подходила для маленькой сельской гостиницы. То был не церемонный гавот (34) или одна из тех мелодий, что прельщают слух или увлекают разум, эта мелодия доставала прямо до нутра.

Боже милосердный! Глупо было так думать, тем более говорить, но пение мисс Хайвуд поражало в самое сердце.

Колин тоже не избежал этого - пение Минервы заворожило его, словно цейлонскую кобру.

Больше того - он испытал гордость за свою спутницу.

Когда возлюбленные из баллады встретили свой неизбежный трагический конец и толпа разразилась бурными аплодисментами, виконт захлопал вместе со всеми и прошептал:

- Браво, моя девочка!

Хотя на самом деле это было не так: он не имел на мисс Хайвуд никаких прав. Подумать только, все это время, что Пэйн провел в Спиндл-Коув, внутри нее таилась эта чудесная, волнующая песня! А еще - храбрость, помогшая спеть перед целой толпой незнакомцев, и доброта, благодаря которой Минерва утешала Колина ночью, пока он пытался вырваться из цепких лап ада.

Почему он никогда не замечал в ней этих качеств? Как же он их не рассмотрел?

Фонтли и все остальные слушатели громко стали требовать новую песню, но Минерва покачала головой, отказываясь.

- Ну хоть одну! - крикнул ей Пэйн, рупором приложив ладони ко рту. - Спой мою любимую!

Она бросила в ответ взгляд человека, чье терпение испытывают, но все же уступила.

Прозвучала еще одна фортепианная нота, снова мисс Хайвуд тихонько повторила ее, подстраиваясь к нужной тональности.

А затем последовал еще один момент настоящего откровения.