Антон некоторое время колебался, решая, насколько может довериться бывшему помощнику. Ответ был — 50 процентов. Связь последнего с Воропаевым стопроцентного доверия не внушала. колебался несо

— Я узнал, что осенью Рюмина часто посещала моя мать, — неохотно признался он.

— И?

Антон недоверчиво покосился в сторону Арбенина. Май, скрестив руки, прислонился к противоположной стене и разглядывал его с вежливым безразличием.

— И? Это всё что ты можешь сказать?!

— Пока ты не продолжишь да. Могу добавить другие союзы и междометия, но на громкие фразы пока не тянет. К Рюмину ходят многие знаменитые дамочки, что с того?

Антон вздохнул с облегчением, он боялся, что бывший следователь придаст этому факту слишком большое значение.

— Ты прав, ничего особенного. Просто неприятно… К тому же она приходила не на приём, а устраивала на работу сына одной знакомой.

— Почему именно к Рюмину? Он тоже её знакомый?

Антон нахмурился:

— Нет, я разговаривал с отцом — он помнит эту историю. Она сказала, что встретила старую подругу, которая отчаянно нуждается. Ну не повезло человеку в жизни: муж умер, а сын психолог по образованию не может найти хорошую работу. Вот она и взялась помочь: навела справки о самых престижных вакансиях и выбрала Рюмина — его практика действительно процветает. Отец говорит, ему пришлось много заплатить.

Эта информация заинтересовала Арбенина гораздо больше.

— А что если речь идёт о шантаже?

— Не думаю. Я уже виделся с Виталием Павловичем — информация подтвердилась, мама устроила к нему Маркина. Помнишь, его нагловатого ассистента?

— А ты его помнишь? Если твоя мать принимала такое горячее участие в его судьбе, ты должен был о нём хоть что-то слышать, как и об этой старой подруге.

— Не обязательно, если история давняя. Но меня удивило, что отец тоже о них почти ничего не знает, — со вздохом признался Антон.

С такой же неохотой отец говорил о той маминой подруге. Возможно, у него были на это основания, но Антону он больше ничего не сказал, а детектив не стал настаивать. Выведывать подробности, не упоминая о фотографии и расследуемом деле, не представлялось возможным.

— Так нужно узнать. Это может оказаться полезным.

— Думаешь, её подругу зовут Галина Перова? — усмехнулся Антон.

— Думаю, это нужно выяснить, — настаивал Май. — Маркин тоже есть в списке подозреваемых.

— Знаю. Именно это я и собирался сделать, когда ты позвонил. Так что случилось в квартире Киры?

— Нечто похожее на быстрый грубый обыск. Из вещей и ценностей, если ты не слышал ответ в прошлые десять раз, ничего не пропало.

— Обыск? Где именно?

— Везде, хотя больше в комнатах девочек. Всё перевёрнуто, но ничего не пропало, как будто что-то искали. Только не спрашивай что, лучше займись поискам матери Маркина.

— Да, я как раз узнал её адрес. А как быть с Ангелиной? Ей нельзя оставаться в этой квартире одной.

— Без тебя бы не догадался! — устало проворчал Арбенин. — Я позабочусь о ней. Ты пока пообщайся с матушкой Маркина, а потом поболтай со своей.

Антон насторожился:

— А это ещё зачем?

— Во-первых, она принимала горячее участие в трудоустройстве одного из главных подозреваемых.

— А во-вторых?

— Во-вторых, её зовут Элен — это тебе не о чём не говорит?

— Надо же вспомнил! — ощетинился Холмс, готовый защищаться и доказывать непричастность членов своей семьи к кровавой истории «снежной королевы», но Май не успел развить тему — позвонил Воропаев и велел немедленно ехать в офис. Он выскочил из кабинета, даже не попрощавшись с недоумевающим Холмсом.

В приёмной было шумно: вернулся Алик и, обнаружив старую знакомую, не умолкал ни на минуту. Ангелина тоже была рада увидеть паренька и чувствовала себя с ним вполне непринуждённо, а удивлённая Римма узнала за эти несколько минут много нового. Оказалось, девушка когда-то была её заместительницей, а теперь она довольно известная певица.

— Привет, Май! — просиял Белкин. — Здорово! Сегодня у нас вся команда в сборе.

— Ага, команда КВН! — фыркнув, подытожила Римма. — В таком составе мы бы туда идеально вписались.

Май бросил взгляд на часы и напомнил:

— Римма, ты вроде домой торопилась? Собирайся я тебя отвезу.

Секретарша насторожилась:

— С чего вдруг такое великодушие? Что ты задумал?

— Обижаешь! Я что уже не могу просто подвезти старую подругу?

— За старую — отдельное спасибо! Я тебя слишком хорошо знаю, дорогой. Ты тот ещё фрукт и по доброте душевной ничего не делаешь.

— Ладно, раз ты обо мне такого низкого мнения — постараюсь его оправдать. Скворцова, ты тоже собирайся! Погостишь пока у Риммы, ей дома всё равно делать нечего, посидите поболтаете по-девичьи, а вечером я приеду. Ты же не против, милая? — он ослепительно улыбнулся Римме, в зелёных глазах которой мгновенно запылало пламя праведного гнева.

— Арбенин, тебе никто не говорил, что ты хам второй категории?!

— Почему не первой? — мрачно уточнила Ангелина. В её глазах горел точно такое же пламя.

— Первой был мой бывший! — охотно объяснила Римма. — Однажды, когда меня не было дома, он собрал вещички и исчез в неизвестном направлении, прихватив все мои сбережения. Этот, — она кивнула в сторону Арбенина, — тоже может сбежать без предупреждения, но, по крайней мере, чужого не возьмёт, наоборот, ещё и своё оставит. Май не жмот — единственное его достоинство.

Мужчина отвесил ей шутливый поклон:

— Благодарю за комплимент. А теперь, девочки, быстро в машину у меня времени в обрез.

— А моё мнение вообще не учитывается? — обиделась Ангелина. — Я собираюсь навестить Киру и не хочу мешать Римме!

Май глубоко вздохнул, пытаясь подавить раздражение: пора бы привыкнуть — девчонка никогда не уступит первой. Надо же — такая мелкая и такая упрямая! Но кроме раздражения её упорство вызывало и другие чувства, анализировать которые он не собирался. На это сейчас просто не было времени и, похоже, уже не будет… в этой жизни.

— Римме ты не помешаешь: невозможно помешать тому, кто ничего не делает, — терпеливо объяснил он. — Маникюр и трескотня по телефону не в счёт. У Киры ты уже была, отвезла вещи и что? Спорю, она даже не заметила твоего присутствия!

Ангелина вздохнула, признавая его правоту. Зарецкий уже вернулся, и Кире было не до подруги. Май подошёл к девушке почти вплотную и, мягко приподняв за подбородок, попросил:

— Скворчонок, ну пожалуйста, сделай хоть раз, так как я прошу без лишних споров и вопросов, хорошо? Не усложняй мне жизнь, поверь, она и без того очень сложная.

Усталость сквозившая в его голосе окончательно погасила её возмущение, а взгляд карих глаз был таким непривычно тёплым, что спорить совсем не хотелось.

— Хорошо, — выдохнула она, соглашаясь. Рука непроизвольно потянулась к его лицу и, замерев в сантиметре от него, безвольно упала вниз. Но Май, повинуясь необъяснимому порыву, перехватил её ладошку и на какую-то долю секунды прижал к своей щеке.

Алик и Римма с удивлением наблюдавшие за этой сценой как по команде отвернулись. Было в этом простом жесте что-то столь сокровенное, что они невольно почувствовали себя посторонними, тайком подсматривающими в замочную скважину.

— О' кей, ребята, давайте поторопимся. Не хочу опаздывать на любимый сериал! — сказала Римма, всё ещё не решаясь обернуться.

Май тут же отпустил руку Ангелины и отвернувшись, пробормотал:

— Ну вот, ещё одна любительница сериалов! Значит, вам будет о чём поговорить!

«Можешь не сомневаться! — подумала Римма, с любопытством разглядывая странную пару. — Например, о тебе, точнее о вас — это поинтереснее сериалов будет!»

Холодный взгляд Воропаева ассоциировался у большинства сотрудников с рентгеновским аппаратом: казалось, начальник считывал все, даже самые потаённые мысли. Под этим взглядом Маю всегда хотелось извиниться. Вот и сейчас он с трудом поборол это нелепое желание, ожидая распоряжений большого босса.