Антон задумался.

— Убийца обязательно на неё выйдет. Между прочим, ты когда-то сам обучил меня искусству «ловли на живца», а что если снова попробовать?

— С ума сошёл?! — возмутился Май. — Впрочем, понимаю, эта история напрямую затрагивает твои интересы и ты готов пожертвовать чем и кем угодно на пути к своей цели.

Антон презрительно прищурился и холодно процедил:

— Да, готов! Только и ты, напарник, ничуть не лучше! Разве тебе не хочется выслужиться перед крутым начальством любой ценой?! И не надо строить из себя благодетеля, ты никогда им не был! Со Скворцовой ничего не случится, а если случится, что ж, по крайней мере, она точно будет последней жертвой этого чудовища!

— Эх, врезать бы тебе как следует! — с чувством сказал Май. — Закончил дурака валять или всё-таки съездить по морде?

Антон глубоко вздохнул, словно выныривая из-под воды:

— Ладно, признаю, с подставой я погорячился, но к психологу её всё равно отвезу! — упрямо, как ребёнок, настаивающий на своём, заявил он.

Ангелина вышла на улицу и шумно вдохнула холодный вечерний воздух, стараясь успокоиться. Ей совсем не нравилась идея Антона с погружением в транс, было немного страшно, но ничего не поделаешь, вдруг это действительно поможет найти убийцу. Подумав о маньяке, девушка непроизвольно оглянулась: вокруг ни души, темно и страшно. Обычно в это время на улицах ещё встречаются прохожие, но сегодня, как назло — никого. Она с досадой покосилась на окна агентства — могли бы проводить! А что если вернуться и попросить. Май, наверное, не откажется. «А почему не Антон?» — насмешливо передразнила она сама себя. Неизвестно как он воспримет такую просьбу? Как кокетство или что похуже?

«Нет уж! — девушка решительно тряхнула волосами, приняв решение. — Она больше ни за что не станет позориться и навязываться как раньше. Зачем? Чтобы снова быть отвергнутой? Если хочет, пусть теперь сам делает первый шаг!»

Ангелина бросила последний взгляд на освещённые, но пустующие окна агентства и решительно направилась в сторону метро. Погружённая в свои мысли, девушка не заметила неприметную серую «Волгу», тронувшуюся вслед за ней.

Ещё один тяжёлый вздох и очередная скомканная бумажка полетела в мусорную корзину. Несмотря на поздний час, Антон не торопился домой, пытаясь разобраться в хитросплетениях расследуемых убийств. Арбенин продолжил прерванную недавним совещание слежку за журналистом, а он, расположившись в приёмной, всё чертил на бумаге схемы, неизменно заводящие в тупик и прислушивался к голосящим приёмниками, в ожидании нового рокового заказа.

«Королева» частенько фигурировала в традиционных просьбах «поставить для», но ничего зловещего в них не было, аноним не звонил. Антон снова вздохнул, устало потирая виски, хотелось надеяться, что он больше не позвонит… хотелось, но не получалось. Специфика работы детектива и необоснованный оптимизм взаимоисключали друг друга.

В дверь негромко и как-то робко постучали. Антон удивлённо посмотрел на часы — начало двенадцатого, время романтических свиданий, но уж никак не деловых встреч! Интересно кого там принесло? Может, Римма что-то забыла, но у неё есть ключи от входной двери, Май вообще стучать не станет, у этого всегда набор отмычек наготове. Стук стал более настойчивым. Антон невольно оглянулся на дверь своего кабинета, там, в ящике стола лежал пистолет.

— Извините, здесь есть кто-нибудь? — раздался звонкий женский голос и детектив поспешил открыть дверь.

На пороге стояла женщина лет тридцати пяти в больших, обезображенных толстыми линзами и массивной оправой очках. Они ей совершенно не шли, и незнакомка об этом знала, поэтому поспешила снять шапочку и украситься шикарными рыжими локонами, немедленно рассыпавшимися по плечам.

— Добрый вечер, я смотрю у вас в окнах свет, и музыка играет, вот и решила постучать, — смущённо призналась она.

— Музыка? — Антон озадачено покосился на продолжающие пищать в разнобой приёмники. — Вы ко мне? Вообще-то я посетителей уже не принимаю. Рабочий день давно окончен.

— Я знаю, знаю! — торопливо заговорила поздняя посетительница. — Просто утром я вас не застала, а потом сама была занята. Нам обязательно нужно поговорить, это касается смерти тех девушек, которые… в коронах и париках, если, конечно, вас это интересует?

— Конечно, интересует! Проходите, располагайтесь! — Антон помог женщине снять верхнюю одежду, отметив, что бежевый плащ на пихоре давно вышел из моды, а вязаная шапочка в неё, похоже, вообще никогда не вписывалась, разве что в конце 50-ых носили нечто подобное.

Незнакомка устроилась на самом краешке кресла для посетителей и смущённо поглядывала на Антона из-за толстых безобразно увеличивших её карие глаза линз, не смея начать разговор первой. Антон вздохнул, с трудом подавив раздражение, стоило вламываться к нему такой час, чтобы теперь смущённо хлопать ресницами. Может она журналистка или, не дай бог, поклонница, а предлог выдумала в качестве пропуска.

— Меня зовут Лиза, — заговорила, наконец, посетительница, решив, что дольше молчать просто невежливо. — Я увидела фотографию в газете и решила показать вам вот это.

Она долго копалась в большой чёрной сумке, из тех, в которых практичные домохозяйки умудряются разместить половину овощного рынка и супермаркета. Затем, спустя не меньше пяти минут томительных неуклюжих поисков, извлекла из её бездонных недр старый черно-белый снимок, точнее одну его часть и протянула начавшему терять терпение детективу.

Антон долго разглядывал двух девушек в экзотических полупрозрачных нарядах аля «Снежная королева», затем взволнованно спросил:

— Кто эти женщины, Елизавета?

— Та, что слева — моя мама, вторую не знаю, — грустно вздохнула Лиза, словно испытывая вину за свою неосведомлённость. — Я совсем недавно нашла снимок в маминых вещах. Понятия не имею, откуда он взялся и почему мама так странно одета.

— А где его вторая часть?

— Не знаю, — снова вздохнула женщина, — он уже был разорван. Если нужно я поищу.

Антон ещё раз внимательно изучил фотографию, отметив, что в последнее время только этим и занимается: сначала снимки жертв, потом фото-презентация от Воронцова, избравшим в качестве музы Рюмина, теперь — это, прямо хоть выставку открывай!

— Здесь чья-то рука с боку, значит, на оторванной части должен быть ещё один человек, поищите, пожалуйста!

— Хорошо, я постараюсь, — послушно согласилась Лиза, комкая в руках свою нелепую шапочку.

— Постарайтесь, может быть вам помочь?

— Нет, я…э там на чердаке, где мамины вещи лежат грязно и потом… — женщина залилась яркой малиновой краской и потупившись призналась: — у меня муж ревнивый очень, ему бесполезно что-то объяснять, настоящий Отелло! Вот и сегодня пришлось сказать, что иду к подруге, хорошо хоть она согласилась подстраховать.

Антон с сомнением посмотрел на продолжающую смущаться Лизу. На Дездемону она совсем не походила — далеко не юный возраст, эти ужасные очки, густые некрасивые брови, брекеты на зубах! Дама скорее напоминала главную героиню сериала «Не родись красивой». Неужели таких ревнуют? Впрочем, вкусы у всех разные.

— Хорошо, как скажете, не будем тревожить вашего Отелло. Надеюсь, вы найдёте вторую часть снимка, это может быть важно.

Он кивнула и, поднявшись из кресла, неуверенно спросила:

— Я могу идти?

— Понимаю, торопитесь вернуться к любимому, ещё один вопрос: чем занимается ваша мама?

— Она умерла несколько лет назад от сердечного приступа.

— Примите мои соболезнования и извините за бестактность. А чем она занималась в то время, когда было сделано фото, здесь указан 1979 год.

— Она была певицей, правда, не слишком известной. Вряд ли вы о ней слышали.

— Как её звали? — взволнованно уточнил детектив.

— Галина. Галина Перова.

Глава 14

Ангелина только что вернулась с похорон Лены, когда позвонил Арбенин и напомнил о вчерашней договорённости. Простившись с Кирой, девушка нерешительно вышла из подъезда. Визит к психологу по-прежнему напрягал, она уже не раз пожалела, что согласилась. Даже представить страшно — кто-то чужой будет копаться в её самых сокровенных мыслях и чувствах, в которых она самой себе порой боялась признаться! Но что поделаешь, за язык никто не тянул, а теперь отступать уже поздно. Май ждал возле машины, увидел её и помахал рукой.