Или часы?..

Омытые чистой магией, камни и дорожки торжествующе вспыхнули и засияли, словно огромный город в праздничную ночь. Атлан вздохнул слабо, но удовлетворенно, хоть не понимая и десятой доли того, что сотворил, почувствовал, что смеется — радость творца должна была немедленно отыскать выход, или осознание невыносимой красоты и совершенства созданного, казалось, разорвало бы его на части — и вдруг голова его закружилась. Или это обновленный схем завертелся, и всё, что вокруг него, и весь Белый Свет с ними заодно?..

Не переставая улыбаться — потому что на смех больше сил не осталось — он полетел в багровую бездну.

Яркое свечение буравило опущенные веки так, что хотелось сощуриться.

Анчар сморщился, удивляясь, отчего и какой болван посреди ночи сует ему под нос фонарь, прикрыл рукой глаза и повернулся на другой бок.

Болван с фонарем — то ли из врожденной противности, то ли от скудоумия — намека не понял и не отвязался, но напротив, поднес свой светильник еще ближе, и теперь дрянная лампа стала не только сиять как ошалелая, но и жечь.

Рассерженный маг замычал, рывком приподнялся, все еще не в состоянии разлепить веки — за прошедшие десять минут с того времени, как он заснул, они будто склеились — и свет, яркий, подобный солнечному, окрасил внешний мир в желто-оранжевый цвет.

— К-кабуча… — пробормотал атлан, яростно протер саднящие глаза — словно три дня без передышки прокладывал дорожки на микроскопических схемах повышенной сложности — и разлепил один.

И тут же, ойкнув, закрылся ладонями: солнечный свет ударил, слепя, и лучи его, словно острые колья, пронзили глазницы и застряли в мозгу.

Но не головная боль, ставшая в последние дни его суровой подругой, повергла атлана в растерянность и гнев, а банальное жульничество ушлой природы.

Утро?!

Как утро?!

Откуда?!

Когда?!

Какого шакала лысого на этот раз?!..

Кривясь от рези в глазах, словно наполненных песком, и боясь лишний раз пошевелить головой, чтобы та ненароком не отвалилась и не разбилась о доски кровати, Анчар раздраженно выглянул сквозь пальцы на белый свет.

Которого было слишком много, так как крыша его избушки отсутствовала как данность.

— К-кабуча… — прошептал волшебник, сощурившись и утирая рукавами отчаянно заслезившиеся очи. — Кабуча горбата… гробата… габата…

Будучи не в состоянии, к стыду своему, даже вспомнить окончание древнего магического ругательства, он торопливо перешел от риторической части к экзистенциальной.

— Что… Что было вчера? Неужели опять Мокеле приходил… приносил… привозил…

События прошедшего дня, а потом и вечера, быстрой чередой промелькнули пред внутренним взором атлана: его бенефис в роли околоточного шамана, визит Мбембе, традиционная партейка в шахматы, разговор… Разговор тяжелый, неприятный, гнетущий душу безнадежностью и унынием… но определенно безалкогольный и ни в коей мере не объясняющий текущее отсутствие крыши[23], горящие, точно набитые красным перцем крупного помола глаза и голову, раскалывающуюся под ногами невидимого слона, танцующего в ней чечетку.

И странный пепел на полу, мебели и вещах, как подсказали ему страдальчески моргающие очи.

Может, у него ночью был пожар?

Или молния ударила в крышу во время грозы?

Или какой-нибудь завистливый колдун из округи предпринял шаги по устранению конкурента?

Анчар со стоном закрыл глаза, осторожно нахмурился, всерьез опасаясь, что это усилие расколет его многострадальный череп по швам, и попытался выскрести из дальних уголков памяти ускользнувшие от его внимания подробности или факты. Но кроме непонятного тревожного сна, чтобы не сказать кошмара, трал его не принес ничего.

Изуродованный генератор эхосигналов в критическом состоянии… Попытка диагностировать схем, заблокированный в голове изделия… Некорректная аудиоиндикация при переходах на последовательные уровни… Непонятно откуда взявшиеся запахи… ведь там были запахи, да, мне же не приснилось?.. Или приснилось? И монохромные проекции на стенке экранирующего устройства… в смысле, ведра… при вхождении в гамма-диапазон приснились тоже?.. Или… или… и…

Дальнейшее терялось в каком-то странном багряном тумане и ощущениями напоминало не то бег с барьерами по огненному полю, не то нескончаемые попытки пробить череп изделия своей головой.

Волшебник пощупал лоб — на всякий случай — но повреждений не обнаружил: источник боли определенно располагался внутри.

Чушь какая-то…

Отгоняя нелепые образы, Анчар фыркнул, сердито покосился на неподвижную каменную громаду в углу комнаты — словно застывший навеки голем был виноват в чем-то[24] — и замер.

Даже самый реалистичный сон — и тем более, самый фантасмагорический кошмар — не могли оправдать вдавленную в земляной пол обугленную щепу.

Щепу, на которой отдельно взятыми фиолетовыми пятнами лиловело что-то сиреневое.

Или сиреневело что-то фиолетовое?

Или фиолетовело что-то…

Перед лицом такой улики Анчар не мог больше делать вид, что последние воспоминания оказались всего лишь сном, а ведро и самомодифицировавшийся генератор эхосигналов были похищены конкурентом или втоптаны удачным попаданием ночной молнии.

— Кабуча… — потрясенно выдохнул он, не находя других слов, чтобы выразить все обуревавшие его чувства и мысли. — Значит, изделие… значит, схем… значит…

Не тратя время на продолжение мысли, атлан скорее свалился, чем встал с кровати, вскочил с пола и, шатаясь, кинулся[25] к голему.

Подхватив по пути табуретку, он взобрался на нее, схватился за голову, покачнулся, падая — но наткнулся спиной на что-то надежное и удержался.

Навалившись на нежданный, но весьма своевременный упор и расслабившись, насколько это было возможным, маг приложил к вискам Каменного Великана ладони и торопливо зашептал заклинание упрощенной диагностики — единственное средство, оставшееся теперь в его арсенале после гибели генератора.

Опустив веки, он сосредоточился и открыл сознание для поступающей в мозг картинки-схемы: разноцветные сияющие точки камней… мерно пульсирующие дорожки связи — непонятно как расположенные и напоминающие, скорее, план лабиринта… дорожки силы, источающие почти ослепительный для мысленного взора свет — и тоже петляющие и пересекающиеся самым причудливым образом…

Стоп.

Дорожки подачи силы.

Почему они светятся?!

Неужели он вчера исправил схем — если это слово можно применить к совершенно новой архитектуре, в которой ему разбираться хватит месяца три — активировал изделие, а отключить забыл? Но в этом случае энергетический запас должен был быть исчерпан к этому времени: диагностирующие заклинания — одни из самых слабых в этом отноше…ни…и…

Кабуча!..

Кабуча габата — и как там дальше!..

Этого не может быть!

Этого не может быть по определению, потому что этого определенно не может быть!!!..

Не верящий своим глазам, мозгам и прочим органам, наперебой подсказывающим ему очевидное, Анчар усилием воли стер изображение, вызвал его снова, еще раз пробежал мысленным взглядом по хитросплетению дорожек и светящимся точкам камней — и выдохнул потрясенно.

Самозаряжающаяся схема! Генерирует слабое возбуждающее магическое поле, которое активирует фоновое магическое поле Белого Света и подпитывается от него по мере надобности! Но это означает…

Взволнованный атлан покачнулся, табуретка встала на дыбы, подняла в воздух две ножки, потеряв равновесие, и другие две ножки — ее седока — поехали, увлекая за собой всю остальную анатомию…

И повисли в воздухе.

Потому что две руки, похожие на корзины для сбора арбузов, стремительно подхватили человека…

И поставили на пол.

— Гха-агх-акх-хкха-кхххх… — согнувшись пополам, только и успел прокашлять сдавленный, как оловянный кубок, чародей — и рухнул плашмя в грязь.

Так как одна из гранитных лап заботливо и старательно похлопала его по спине, а низкий глухой голос — словно эхо далекого камнепада — медленно и неуверенно проговорил: