— Вам не нравится? — жалобно спросила она, глядя на наши открытые рты.

Я вздохнул и честно ответил:

— Мне очень нравится, но у нас так не носят… еще…

— Интересный фасон, — задумчиво сказала Белла, рассматривая прекрасно видные соски грудей Альты, а также темный треугольник в низу живота, просвечивавший сквозь дымчатое белье. — Но так у нас не носят даже в борделях, дорогая, — прямо сказала она. — Вы знаете, Альточка, такое платье вызовет нежелательный интерес к вам. Оно зажигает. Даже я, несмотря на все доверие к моему жениху Огюсту, побоюсь показаться в такой одежде. Он может сразу потащить меня в постель.

— Но это же неплохо? — весело сказал я, подумав при этом: "Однако! Вот это белье!"

— В общем, я думаю, что ваша одежда крайне возбудит и мужчин, и женщин, — прервала мои мысли Белла. — У нас это не пойдет. А что, у вас, драконов, такое носят?

— У нас и не такое носят, — вздохнула Альта, и не вполне понятно добавила. — Наш народ очень сексуально продвинут. Не хуже эльфов.

— Интересно, — улыбнулась Белла, — но я никогда не была у эльфов. Вот Сергер бывал. Сер, такое эльфы носят у себя в Лесу?

Я с трудом сдержал выражения, просившиеся мне на язык, и смиренно ответил:

— Точно такого я не видел, но вот юбки в две ладони длиной видел. Очень короткие. Ветка, например, так бегала повсюду — так что я мог любоваться не только ее ногами, но и бельем, и даже животом над бельем. А у ее матушки было ночное платье — совершенно прозрачное, и моментально снималось…

Тут я немедленно заткнулся, но девушки только улыбнулись, не собираясь ревновать меня к какой-то трехсотлетней эльфийке.

— Интересно, — повторила Белла. — Ты говоришь, бельем любовался… Вот что мы сделаем. Еще не вечер, лавки и модные портные работают. Поедем в три места в центре города и закажем вам, Альточка, придворное платье, бальные платья и повседневные платья. И ночную одежду, и белье. И модную обувь. И все это чтобы было готово быстро, от одного до пяти дней. А потом я отвезу вас к моему стилисту. А учителя танцев найдем завтра. Переодевайтесь, и поехали.

Мы уже сидели в карете Беллы, с ее кучером впереди и моим Адабаном на запятках, когда Белла вспомнила:

— Да, о тебе, Сергер. Выезжая в свет, оставь свою мантию в школе. К двору надеваешь только модные костюмы, или мундир капитана кавалерии, черный такой, с лентой отставника. Тот, что ты имеешь право носить после войны. Во флоте ты был только лейтенант, так что держись кавалерии. Первые пару лун ты будешь сопровождать Альту каждый визит, если не хочешь проблем для придворных идиотов. И нужна новая модная обувь к мундиру — в этом году разрешено при дворе.

Мне пришлось согласиться. Я должен был быть рядом первое время. Легкомыслие нашего двора вошло в пословицу на континенте, а Альта была явно неготова к такому обществу и могла легко пустить в ход слишком сильные средства. Тут нужны были опыт и умение сгладить углы.

— Если уж ты, Сергер, наш дипломат, не договоришься с каким-то наглецом, — прямо сказала Белла, — то ему в дуэльной могиле самое место.

Мы уже подъезжали к первой мастерской, как вдруг Белла вспомнила:

— У вас есть с собой деньги? У меня только пятьдесят золотых в карете, не больше. Впрочем, я имею там кредит.

— У Адабана больше ста золотых с собой, — успокоил ее я. — Кроме того, у матушки тоже кредит повсюду, а меня все знают: я ее обычно сопровождаю, чтобы поболтать во время покупок.

— Отлично, — сказала Белла. — Я выхожу первой, ты со мной — и договариваемся. Потом введем Альту.

Первым делом мы зашли к мастеру Тодору, у которого Белла шила придворные платья. Его огромная мастерская была забита манекенами с платьями модных при дворе расцветок. Мастерицы подшивали их, а мастер ходил вокруг и давал указания. Мы поздоровались: я бывал здесь до войны с мамой, меня помнили.

— Дорогой мастер, у меня есть для вас необыкновенный заказ, — ласково сказала Белла Тодору, суровому представительному старику безо всякой придворной слащавости на лице. — Но это надо сделать за два дня. Оплата как обычно.

Он открыл рот, но не успел сказать и слова, как Белла, мастер своего дела, прижала палец к его губам.

— Ни слова, уважаемый Тодор. Я знаю, что вы очень заняты. Я скажу вам кое-что, чтобы не упустили счастливый случай.

И она шепнула что-то ему на ухо. Тодор удивленно посмотрел на нее, и вся суровость сошла с его лица.

— Готов служить! — решительно сказал он, приветливо улыбаясь. Эта улыбка поразила мастериц — они посмотрели на нас с крайним удивлением. Тодор никогда не улыбался на работе.

— Веди ее, Сергер, — сказала Белла, и мастерицы уставились на меня, открыв рты. Очевидно, они слышали обо мне что-то неприличное. Ничего, подумал я, сейчас вы еще не так рты откроете. Я четко, по-военному повернулся, работая на публику, вышел, вывел Альту из кареты и ввел в мастерскую.

— Мастер Тодор — леди Альта, — представил я их друг другу.

Мастер поклонился и начал внимательно рассматривать Альту. Мастерицы сначала с интересом посмотрели на девушку известного сердцееда, но потом поняли, кто это. Они побледнели от волнения — даже, кажется, испугались.

Я глянул на Альту. Она поняла меня, приветливо улыбнулась мастерицам, и они начали успокаиваться.

— Спокойно, девочки, — сказал Тодор непривычным для него дружеским тоном, заметив волнение девушек. — Мы должны сделать то, что никто еще в столице не делал: одеть леди Альту, и одеть хорошо, чтобы при дворе удивились. Пройдите мимо меня, леди, — чуть ли не ласково сказал он. — Нагнитесь. Разогнитесь и повернитесь. Присядьте, прошу вас, в это кресло. Прекрасно. Встаньте и поднимите левую руку. Теперь правую. Спасибо, можно опустить.

Альта с интересом проделывала все, что он просил.

— Конечно, леди Беллерия, — повернулся он к кузине, — я буду работать с леди Альтой. Это честь для меня. У леди Альты, между прочим, непривычная для наших мест, но превосходная фигура, прекрасная гибкость и хорошая походка. Я уверен, что вами будут любоваться при дворе, и, надеюсь, в моем платье.

— Которое будет лучшим при дворе, как всегда, — подхватила Белла. Мастер, человек умный, ответил ей улыбкой.

Все шло хорошо. Мастерицы увели Альту — раздеть и тщательно обмерить по оригинальной методике Тодора. Мастер предложил нам присесть, но обмер быстро кончился. Мы узнали об этом по лицу одной из мастериц, которая вышла из примерочной совершенно красной.

— Что-то не так? — опять непривычно ласково спросил мастер. Он, очевидно, был готов к чему угодно: к небольшому хвосту, к крылышкам… Мастерица шепнула, и у него задрались брови. Но я уже вспомнил: Альта спешила переодеться перед выездом, и по всей видимости, не поменяла прозрачное белье. Я переглянулся с Беллой — она тоже подумала про это.

— Мастер… — вежливо спросила моя кузина Тодора, — какие-то проблемы? Может быть, с бельем?

Тодор кивнул, сжимая губы, чтобы не рассмеяться.

— Драконье, — коротко пояснила Белла.

— Ах, драконье белье… — протянула мастерица, сразу приходя в себя. Это слово все сразу объяснило. Другие мастерицы закивали: драконье белье — необычное, само собой. Мастер понимающе улыбнулся, и вдруг задумался.

— Драконьи моды, — пробормотал он.

Надо убираться, пока он не начал нас допрашивать о драконьих модах, — подумал я. К счастью, Альта уже выходила одетой. Познакомившись с бельем, мастерицы начали смотреть очень дружелюбно, а от меня старались прятать глаза. Они знали, что это моя девушка, и мысль о прозрачном драконьем белье, которое Альта, очевидно, специально одевает на наши свидания, смущала девичьи души. Белла покусывала губы, сдерживая смех. Мастер хмурился, по своему обыкновению, но его мысли были уже о новом платье для леди-дракон.

Мы заказали пять платьев разных цветов и фасонов. Одно должно было быть готово послезавтра, остальные — в течение пяти дней. Примерка намечалась завтра.

— Скажите, мастер, — продолжила свою дипломатию Белла, — вы, конечно, не успеете сшить за это время также и бальные платья?