— О да, это я знаю, — улыбнулась Змея, с интересом слушавшая меня.

— Значит, ты, то есть весь твой род, не в ладах с королем, что нечасто бывает. Я, как сын графа, хорошо знаю генеалогию дворянских семей континента…

— Я тоже, — прервала меня Змея, — и знаю твой род: Альберы.

— Именно, — сказал я. — и, перебирая историю континента последних двадцати лет… ты же явно не старше, чем двадцать два года… я могу найти только четыре случая настоящей войны дворян с королями и гибели рода. Там были пропавшие юные дворянки твоего возраста. Две из них уже замужем. Еще одна была захвачена пиратами и выкуплена другим королевством из политических соображений. И только одна из них считается пропавшей без вести: младшая дочь покойного Лораса, графа из королевства Родония. Помнится, ее звали Калила. И ты знаешь, когда мы знакомились, мы несколько смешались мыслями и назвали друг другу свои настоящие имена. Ты представилась младшей леди Калилой.

Я внимательно смотрел на нее во время этих слов, и она так же внимательно смотрела на меня.

— Так вот, я хочу, — закончил я, — чтобы пропавшая Калила Лорас из рода Лорасо стала младшей графиней Альбер. Рассматривай это как официальное предложение. Можешь думать над ответом сколько хочешь: это не династическое предложение. Это предложение по любви.

Она молчала, прикусив губу и со смятением глядя на меня. Я решил сказать еще кое-что.

— Кстати, ты знаешь, что наши отцы знакомы?

— Я слышала, но никогда не имела чести встретиться…

— Ты просто забыла, — ласково сказал я. — Я тогда, после наших первых танцев, потратил полночи, просматривая изображения в моем семейном амулете образов, и нашел кое-что.

Я вытащил и оживил амулет, настраивая изображения.

— Этим изображениям тринадцать лет — дружеская семейная встреча на морском отдыхе на нашем побережье. Вот это — десятилетний я. Это — мой младший брат. А кто вот эта пухленькая восьмилетняя девочка на песке рядом с нами, как ты думаешь?

Змея вздохнула.

— Думаю, я знаю, кто это, — медленно сказала она, с нарастающим опасением — страхом перед прошлым — глядя на меня. — Я и не знала, что тогда вы делали мое изображение.

— А вот старшие, в летних костюмах и за ликером. Вот это — мой папа.

Она закивала, вглядываясь, тем не менее, не в веселое лицо моего отца, а в лицо его соседа. Это был приятный на вид дворянин, загорелый, худой, но очень подтянутый, несомненный бывший военный. Он был одет в превосходный летний камзол и сидел за столом с полным бокалом вина в руке, дружески улыбаясь кому-то с амулетом. Я помнил, что тогда я держал амулет. Рядом с дворянином сидела узколицая темноволосая женщина, горбоносая, очень привлекательная, с черными волосами, собранными в хвост по тогдашней моде, в легком светлом платье чудесного фасона. Она смеялась, говоря что-то обернувшейся к ней красивой полной женщине в красном платье — моей матушке.

— Папа и мама, — прошептала Змея. В её глазах появились слезы.

— Я перевел их изображения на отдельный амулет, — сказал я. — Вот сюда. Он твой.

Я отдал ей маленький амулет образов на шнурке. Она прижала его к лицу и заплакала.

Я подождал, пока Змея успокоится, и продолжил:

— Я послал моим родителям твои изображения и написал им о наших чувствах. Они ждут тебя как мою невесту, или как жену — в любом варианте. Они согласны.

Змея вытерла слезы и сжала руки.

— Ты знаешь, — со страхом в голосе сказала она, — я боюсь за тебя. Мне кажется, я проклята… Я могу принести тебе несчастье.

Я даже не успел сказать что-нибудь по этому поводу, как она задала мне неожиданный вопрос:

— Сколько ты еще будешь здесь, у наемников?

— Две луны, потом переведут на море. Говорят, на Черный флот — там не хватает офицеров, — ответил я.

— Если мы выживем с тобой эти две луны, тогда я и дам тебе ответ, — твердо сказала она.

Я уже знал ее и понимал, что уговоры бесполезны.

— Хорошо, — сказал я.

5. НАЕМНИЦА

Прошла еще одна луна.

В тот непримечательный день мы вышли в разведку усиленным порядком. Это мне стоило скандала с Лимаром — он не хотел пускать меня с девушками. Под конец я невежливо посоветовал ему заткнуться и не лезть в обязанности наблюдателя. Когда он убрался, очень недовольный, я посмотрел ему в спину и, по неясному подозрению, попросил Ветку без шума привести в группу еще и Колючку для огневой поддержки. Колючка, конечно, согласился, но из-за него мы вышли с некоторым опозданием. Возможно, это спасло нас.

Гоби, Змея и я шли впереди. В двадцати шагах за нами бесшумно двигалась в кустах Ветка, со стрелой на луке. Еще дальше, как последняя линия обороны, сквозь лес скользил Колючка. У него было разрешение залезать на деревья для обзора и засад.

Мы прошли уже за первое озеро, когда я почувствовал, сам не знаю как, что впереди засада. Я скомандовал остановку, мы вытащили пистолеты и начали выжидать. Я чувствовал, что опасность не проходит. Шепотом я посоветовался с Гоби и Змеей, и мы решили обойти по дуге опасное место и заглянуть им за спину. Но мы не успели.

В тот момент, когда мы уже решили двигаться дальше, семь человек неожиданно для самих себя вышли на нас из кустов. Судя по всему, они нас не заметили на подходе. Когда кончилось терпение, они решили перенести засаду вперед.

Двое стояли ближе к Гоби, и она без раздумий атаковала их со своими короткими мечами. Сразу загремели клинки. Гоби немедленно начала давить, не давая взяться за пулевое оружие. Три противника от неожиданности остановились прямо перед нами, и еще двое, дернувшись, замерли сзади, вытаскивая пистолеты. Опытная Змея без раздумий бросила кинжал — он застрял у кого-то в горле — и метнулась влево, разводя нас в стороны по позиции.

К счастью, мои двуствольные пистолеты были у меня уже в руках. Я выстрелил два раза с правой руки — мой противник ушел от пули, сделав очень глубокий уклон в сторону, но один из стоявших сзади упал.

Я кинул второй пистолет Змее и, резко двинувшись в сторону от нее, вытащил саблю. Змея нырнула за упавшим оружием вниз, и выстрелы от противника прошли над ней. Я нанес удар вперед, и противник слева отшатнулся от меня назад, удивительно быстро вынимая свою саблю. Справа раздался крик: "Есть!" — Гоби извещала нас, что свалила одного, но второй не отступал. Слышно было сзади, как Ветка ломится сквозь кусты, меняя позицию: из-за моей и Змеи спин она не могла стрелять

Я начал смещаться вправо, прикрываясь крайним противником от остальных. С врагом в центре это сработало — его удар пришелся в пустоту. Но левый оказался настоящим мастером клинка. Он вытянулся вперед в немыслимой позе, садясь на левую ногу, и все-таки достал меня. Сабля распорола мне левый бок, к счастью, не очень глубоко.

Пока мастер менял ногу, я успел махнуть левого по носу, разрубив ему переносицу, и он замычал и упал на колени, захлебываясь кровью и болью. О нем можно было забыть. Падая на здоровый бок, я успел наклониться и рубанул центрального по колену так, что едва не отрубил ему ногу. Он взвыл и упал в сторону мастера, мешая ему, замедлив его атаку. Это спасло меня. В тот миг, когда мастер клинка сбросил с себя раненого, выпрямился и сделал шаг ко мне, сбоку уже встала с земли Змея с моим пистолетом в руке. Грохнул показавшийся мне очень громким выстрел, из насквозь пробитой головы мастера вылетели брызги плоти, и он упал прямо на меня. Я еле успел отбить его саблю, как локоть уже мертвого врага врезался в мой раненый бок. Я зарычал от боли. В глазах у меня все померкло.

Надо мной грохнул еще один выстрел — последний враг, стоя сзади, стрелял в стоящую Змею, но она ловко уклонилась от пули и выстрелила в него из пистолета. Пока он приседал, уклоняясь от пули, Змея бросила в него разряженный пистолет, сунула палец в карман на рукаве куртки и вытянула за кольцо метательный нож. Стрелок не успел даже выстрелить из сидячего положения, как обмяк и рухнул на землю. Нож торчал у него в глазу.