— Ну куда ж ты торопишься! — воскликнула девушка. — На заживление этой раны мне не хватило сил, едва-едва получилось кровь остановить, а вот теперь…

— Ничего страшного, раз до сих пор жив, значит, таковым пока и останусь. Помоги мне встать.

— Но зачем?! Тебе пока нельзя!

— Занадом! — прошипел тот, бросив невольный взгляд на кусты за спиной девушки.

Поняв, что он имеет в виду, та покраснела и больше не прекословила. Да и помощь парню потребовалась лишь для того, чтобы встать, от прочей он категорически отказался, нетвёрдым шагом направившись к заветным кустам.

Вернувшись, он сначала сел у костра, глядя на пламя, а через несколько минут всё же лёг, прикрыв глаза. Девушка проворно намочила ткань и положила на лоб парня.

— Плохо? — спросила она.

— Угу, — коротко ответил он.

— Ты лучше поспи, тебе надо…

— Нельзя, надо запустить восстановление… А резерв в нуле.

— Извини. У меня не получилось сразу сделать всё, как надо…

— Тебе ли извиняться… Ты спасла мне жизнь, и я этого никогда не забуду.

— Зовут-то тебя как?

— Сар… — окончание имени как-то само собой проглотилось.

— А меня Сильви. Но ты всё же попробуй уснуть, потом запустишь своё восстановление, может, и силы вернутся.

— Угу, — отозвался тот, уже проваливаясь в невольный сон.

Значит, Сар… Сильви снова погладила его по голове, улыбнувшись своим мыслям. Их имена начинались на одну букву, символично. А может, просто случайность. Жалко, что не получилось его толком расспросить, узнать, что случилось. Только вот ответит ли Сар на её многочисленные вопросы?

Снова он проснулся, когда солнце уже подползало к зениту. Последив за ним несколько минут, парень сморгнул, прогоняя из глаз солнечные мушки, и посмотрел на девушку. Та, толком не выспавшись ночью, уснула, но, словно почувствовав пробуждение пациента, встрепенулась от одного взгляда.

— Проснулся? Как ты?

— Лучше, — односложно ответил он.

— Хорошо. Мне нужно вернуться в деревню, да и тебе не помешали бы условия получше, чем лесная поляна. Постараюсь вернуться к вечеру. Есть хочешь?

Сартарг прислушался к себе.

— Да.

— Вот. Немного, но что уж есть…

Она кивнула на оказавшийся совсем рядом с ним небольшой глиняный кувшин молока, здоровый сухарь, пару горстей каких-то алых ягод на огромном листе, чуть в стороне оказался полный ковш чистой холодной воды.

— Спасибо, — он рывком сел, прикрыл глаза, дожидаясь, пока утихнет головокружение, и только потом спросил: — а ты не видела тетрадь и большой лист? Вроде бы, они были со мной…

— Да, вот, — она покопалась под копной травы и протянула ему пропажу. — Только вот ничего пишущего у тебя не было.

— Знаю, — он вспомнил ручку из запасов Заката, которая так и осталась лежать на кровати. — А в вашей деревне что-нибудь есть?

— Ну уж не такие мы и тёмные, — отшутилась она, поднимаясь на ноги. — Звери сюда не заходят, так что можешь не опасаться. Я вернусь.

Он только кивнул. Сильви внимательно посмотрела на него, словно решая, стоит его оставлять одного или всё же пока не рисковать, неслышно вздохнула и исчезла среди деревьев. Сартарг проводил её взглядом и только потом тихо произнёс:

— Интересно, а стала бы ты мне помогать, если бы знала, кого именно спасаешь?

Вопрос остался без ответа. Впрочем, этот ответ вполне можно было получить потом, такая возможность не может не представиться. Пока же надо выжить.

Он отпил молоко и захрустел сухарём, напряжённо размышляя.

Судя по тому, что прошли почти сутки, а те двое так и не объявились, возможны два варианта. Первый — исполнители решили, что с такими ранениями долго не живут, и отчитались о выполнении задания. Второй — они всё же решили убедиться в окончательной и бесповоротной смерти своей цели, подключили все возможные ресурсы и сейчас усиленно рыщут по всем анлионским лесам в его поисках. И непонятно, что же вероятнее… Слишком мало данных. Зачем вообще кому-то понадобилась его смерть? Вернее, не кому-то, а аж совету Лордов. Как там было сказано? «Вы — возможный вайтан Воителя».

С Воителем всё понятно, фигура та ещё, особых симпатий не вызывающая. Но каким это образом с ним может быть связан ученик, покидающий подземелья Анчара в особо редких случаях? Шанс встретиться случайно почти нулевой, причём эта попытка убийства чуть-чуть подняла этот шанс. И кто такой вайтан? Проводник? Защитник? Учитель? Или всё вместе?

Сартарг вздохнул, листая тетрадь. Под его взглядом на белых листах проступали строчки текста. На эти вопросы ответ он вряд ли когда-то сможет получить, разве что ему несказанно повезёт ещё раз. Первое везение случилось, когда рядом оказалась эта девочка-недоучка, спасшая ему жизнь. К счастью, он, как и его учитель, предпочитали в качестве основной именно человеческую форму. Если бы ей под ноги вывалилось нечто с шестью руками и восемью глазами, одним криэйтором в Анлионе точно стало бы меньше.

Даже сквозь листву солнце грело весьма ощутимо. Он откинулся на спину и прикрыл глаза. Самолечение — штука, конечно, полезная, но очень уж неприятная… Сосредоточившись, Сартарг просканировал себя на предмет внутренних повреждений. Результат его не порадовал — до сих пор вся накапливаемая сила тут же уходила на восстановление и поддержку, нечего было и думать о том, чтобы форсировать лечение. А рана в плече оказалась куда опаснее, чем показалось ему на первый взгляд: на руке-лезвии был яд, который вовсю препятствовал самостоятельному заживлению. И, как назло, магического происхождения, а значит снять его действие травами или какими-нибудь эликсирами попросту невозможно, придётся терпеть и ждать, пока завершится основное восстановление.

И то, и другое, ему было не впервой: процесс обучения учитель часто сопровождал вполне реальными практическими заданиями. Так что и потерпит, и подождёт, деваться ему больше некуда.

Уже вечерело, когда задремавшего Сартарга разбудил шум приближающихся шагов и голоса. Один из них принадлежал Сильви, второй — какому-то неизвестному парню.

— Он у тебя вообще живой ещё? — поинтересовался тот, остановившись на самом краю поляны.

— Типун тебе на язык! — рассердилась девушка. — Иди сюда, не укусят тебя, в самом деле. Сар, ты не спишь?

— Нет, — он открыл глаза и приподнялся на локте, разглядывая селянина. Тот мялся на краю поляны, не решаясь подойти.

— Давай шустрее! — прикрикнула Сильви. — Сар, сюда тородд не пройдёт, надо будет немного пройти. Сможешь?

— А куда я денусь? — вопросом ответил он.

Селянин, наконец, справился со своим страхом и приблизился к раненому магу, не забывая поглядывать по сторонам, словно опасаясь, что на поляну из ниоткуда может выскочить целый отряд таких магов и, не разбираясь, начнёт швыряться заклинаниями почём зря. Он никогда не видел, чтобы маги вели себя так, но кто ж их знает. Странные они, эти маги, а потому лишний раз поглядеть по сторонам никогда не помешает.

Посмотрев на побуревшую повязку на левом плече мага, селянин подошёл с другой стороны и, как котёнка, одним рывком поставил его на ноги.

— Держишься, твоё магичество? — поинтересовался он.

— Дер… жусь, — выдохнул Сартарг.

— Вот и славно. Побрели отсюда, не люблю я это место, страсть как не люблю.

— Что так? — поинтересовался маг, взглядом показав девушке на оставленную тетрадь с вложенным листом.

Сильви только фыркнула, зная, что сейчас свободным ушам поведают все мало-мальски известные были и небылицы, которые только ходят в округе про эту поляну. Не вслушиваясь в болтовню односельчанина, она быстро собрала свои вещи, не забыв прихватить и заветную тетрадь мага. В последний раз окинув поляну взглядом, она удовлетворённо кивнула — всё осталось так, как и было до появления здесь Сара. А оставшиеся следы крови наверняка смоет ночной дождь — на небе мало-помалу начинали кучковаться тёмные, почти чёрные тучки.

Как они добрели до телеги, Сартарг почти не помнил — боль в плече отвлекала всё его внимание, даже на нескончаемую болтовню селянина отвлечься не получалось, хотя маг отчаянно пытался. Сильви несколько раз пробовала заткнуть болтуна, только помогали её слова совсем ненадолго, причём чем дальше они уходили от поляны, тем болтливее становился парень. Сама дорога же прошла под тихий скрип телеги, едва слышный топот тородда и довольный голос селянина. Разнообразные байки про поляну магов и все окрестности деревни лились из него нескончаемым потоком, только вот усилившаяся боль затмевала посторонние звуки.