- Ты такая возбужденная маленькая штучка, да? – я шепчу ей на ухо.

Она поворачивается и прижимает свое тело ко мне, а свою грудь к моей груди.

- Ничего не могу с собой поделать.

Я издаю стон. Все в этой девушке на каждом шагу проверяет мой самоконтроль. Она родилась, чтобы мучить меня. Шлепая ее по попке, я выключаю душ.

- Я собираюсь накормить тебя[6].

Она широко улыбается.

- Обещаешь?

- Ага, но чуть позже.

Когда мы спускаемся вниз, она садится на диван в моей гостиной, не надевая на себя ничего, кроме одной из моих старых футболок.

- Я могла бы сходить в общежитие за одеждой, - предложила мне она, когда мы выходили из душа, но я сказал ей, что в эти выходные ей не понадобится одежда.

Я включаю свой ноутбук, напевая себе под нос.

- Тебе нравится тайская кухня?

Она пожимает плечами.

- Не знаю. Я никогда не пробовала ее.

- Суши?

Она кусает губу.

- Тоже не пробовала.

- Ты никогда не пробовала суши? – спрашиваю я с недоверием.

- В Саус Холлоу нет суши-ресторанов.

- Тогда мексиканская кухня?

Она смотрит на меня овечьим взглядом.

- Я делала тако дома…

Я разрываюсь между шоком от того, как мало всего она видела в жизни, и раздражением к ее отцу, который укрывал ее от всего мира. Но и я не собираюсь выводить ее с собой в город.

- Остановись, - говорит она.

- В смысле?

- Я знаю, о чем ты думаешь, - она смотрит на меня. – Я первый раз выехала за пределы Саус Холлоу, и я не пробовала миллион разных блюд, а также нигде не бывала. Но я не безмозглая дурочка, которая не способна сделать свой собственный выбор, так что ты можешь перестать испытывать вину за то, что трахнул меня сегодня. Понятно?

Ее дерзость и уверенность сводят меня с ума, и я не могу не засмеяться.

- И перестань смеяться надо мной! – восклицает она. – Я не шучу! Серьезно тебе говорю!

- Да, мэм, - отвечаю я, возвращаясь к ноутбуку и щелкая по меню ресторана. Если у нее нет жизненного опыта, меньшее, что я могу сделать, это предоставить ей столько возможностей, сколько смогу.

- Так-то лучше, - ворчит она, откидываясь на диван и переключая канал на телевизоре. – Мэм – намного лучше.

- Я заставлю тебя заплатить за твой грязный ротик, - обещаю я ей, отвлекаясь, делая заказ через сайт ресторана. – Хулиганка.

- Я надеюсь на это. В противном случае, было бы очень досадно.

Пока я набираю заказ, она скручивается на диване, поджимая под себя ноги. Смотря телевизор, она выглядит такой расслабленной и чувствующей себя так комфортно, что создается впечатление, будто это место должно принадлежать ей.

Она ощущает себя так хорошо в моем доме. В моей постели.

Отправляя заказ, я подхожу к дивану с единственной целью на уме. Никак не предупреждая ее, я просто хватаю ее за лодыжки и поворачиваю лицом к себе. Ее кожа скрипит по кожаной обивке, когда задница ерзает по дивану, и она хихикает, отпуская пульт. Я располагаю Пьюрити таким образом, что ее попка оказывается прямо с краю подушки, а колени расставлены по бокам.

- Ты сказал мне смотреть телевизор, - протестует она.

- Извините, могу ли я прервать ваш просмотр, мэм? – спрашиваю я, ладонями раздвигая ее бедра. Футболка, которую она надела, сбилась вокруг ее талии, обнажив голую киску. Не знаю почему, но, одетая в мою старую футболку, она выглядит сексуальнее, чем в чем-либо еще, что она носила, включая школьную форму, которая заворожила меня, когда я увидел ее в первый раз.

- Поскольку, если вы предпочитаете, - я смотрю через плечо, - завтрак у Тиффани… Тогда мне придется оставить вас наедине с ним.

- Что это? – спрашивает она. – Мой отец никогда не позволял мне смотреть телевизор. Он называл его дьявольской работой.

- А я-то думал, он зовет его развратом, - замечаю я.

Она хихикает.

- И так тоже, - говорит она. – Он и тебя раньше называл дьяволом, знаешь ли.

Я фыркаю, опускаясь вниз, чтобы провести языком по ее щелке. Она издает тихий стон, падая на диванные подушки.

- Ну, я занимаюсь действительно дьявольской работой. И я очень хорош в своей профессии.

- Ох, это так, - шепчет она, когда я накрываю ее киску своим ртом, а мой язык на мгновение исследует ее, прежде чем подразнить, а затем снова начать ласкать.

- Мне бы не хотелось, чтобы ты пропустила свой фильм.

- Ничего страшного, - шепчет она.

- Это классика.

Она смеется.

- Как и ты, старик.

Выпуская рычание, я продолжаю со злостью поглощать ее киску, делая это совершенно не нежно и не плавно. Поднимая руки вверх по ее телу, я сжимаю ее грудь и щиплю соски, пока она выгибается напротив моего рта. Я жестко трахаю ее своим языком до тех пор, пока она ни начинает стонать и двигать бедрами, а ее руки хватаются за мой затылок, прижимая меня сильнее к себе.

Я пожираю ее, не отпуская ни на минуту, даже когда она кричит, кончая мне на лицо. Я продолжаю трахать ее киску своим языком, облизывая, пока она ни дергает за мои волосы, а ее бедра ни прижимаются к моему лицу. Когда я отдаляюсь от нее, она задыхается.

- Ты должен остановиться, или я умру, - шепчет она.

Поднимаясь, я стягиваю боксеры и располагаю свои колени по ее бокам, толкая ее на диван. Мой член оказывается на одном уровне с ее губами, и ее рот раскрывается, чтобы взять меня.

- Мне показалось, ты назвала меня стариком, маленькая девочка, - говорю я, хватая ее за волосы.

Она смотрит на меня полузакрытыми глазами.

- Старик, - шепчет она.

Сжимая ее волосы в своей руке, я натягиваю ее на свой член.

- Если бы я был стариком, я бы не смог трахнуть твой сладкий маленький ротик так, как я собираюсь трахнуть его сейчас.

Она открывает рот, заглатывая меня, когда я начинаю глубже вонзаться в ее горло, усиливая хватку на ее волосах. Когда она издает небольшой давящийся звук, я говорю себе, что должен остановиться, но затем она выпускает низкий стон, который посылает настолько интенсивные вибрации по моему члену, что я не могу остановиться.

- Тебе нравится, когда я трахаю твой ротик, да? – спрашиваю я. – Именно так я хотел тебя: жестко, глубоко и грубо.

В ответ она стонет, и ее щеки втягиваются, пока она сосет меня. Она смотрит на меня, ее глаза умоляют о большем, вместо того, чтобы умолять меня остановиться. Сжимая заднюю часть моих бедер, она глубже вбирает меня в рот.

Я толкаюсь в нее до тех пор, пока ее глаза ни наполняются слезами, и она начинает жаловаться и хныкать, а я больше не уверен, желает ли она, чтобы я продолжил, или она хочет, чтобы я остановился.

Я продолжаю трахать ее рот, пока ни дохожу до края.

- Ты хочешь, чтобы я кончил в этот маленький ротик? Думаешь, ты сможешь проглотить все?

Она кивает, ее рот так сильно заполнен моим членом, что она не может говорить. Это настолько чертовски приятно, что заставляет меня кончить. Я взрываюсь с громким криком, снова и снова наполняя ее рот, спуская все, что у меня есть.

- Хорошая девочка, - я бормочу, рукой крепко сжимая ее волосы, пока заполняю ее.

Она глотает, ее глаза наполняются слезами, которые должны заставить меня чувствовать себя виноватым, но когда я выхожу из ее рта, она вытирает глаза и улыбается.

- У меня очень хорошо получилось, - гордо говорит она.

Я не могу не засмеяться.

- Ты быстро учишься.

Она посылает мне еще одну дерзкую ухмылку.

- У меня хороший учитель.

Я стону про себя.

Хороший учитель. Очень плохой профессор.

34

Пьюрити

Мои губы распухли и болят, и я растрепана, когда звонит дверной звонок.

- Это наша еда, - мистер Гейб встает, натягивает свои боксеры и джинсы, прыгая на одной ноге, пока пытается засунуть другу ногу в штаны, а затем мчится в сторону двери.

Я снова надеваю футболку и подсовываю под себя ноги. Когда он появляется в дверном проеме, несколько пакетов свисают с его пальцев.