- Я могу быть нетронутой, но я не наивная, и я не маленькая девочка, - отвечаю я решительно. Когда его большой палец прижимается к моей нижней губе, я раскрываю губы, чтобы взять его в рот. Я издаю протяжный стон при ощущении его пальца на языке и почти невольно смыкаю веки. Я представляю, что у меня во рту вместо пальца он.

Когда мои глаза, наконец-то, открываются, он практически рычит на меня, как будто он сердится на меня за то, что я сделала. Он выдергивает палец изо рта и отступает до тех пор, пока снова не упирается в стол, затем кладет руки по обе стороны бедер, сжимая край стола, от чего его костяшки становятся белыми. Выпуклость в штанах настолько велика, что, кажется, будто она может вырваться прямо из молнии.

- Сядь, Пьюрити, - приказывает он.

- Но вы только что сказали мне встать, - протестую я.

- Сядь. Сейчас же, - рычит он.

Ну, я делаю то, что мне говорят. Я опускаюсь на сиденье, сжимая бедра в жалкой попытке подавить мое возбуждение.

- Да, сэр.

Я не знаю, откуда взялось «сэр», но когда я говорю это, он издает чувственный стон, и у меня появляется желание слушать, как он издает этот звук снова и снова. Я хочу знать, как делать все то, что могло бы вызвать у этого мужчины этот звук снова.

- Думаешь, ты не наивна? – спрашивает он.

- Нет, - шепчу я. – Я знаю, чего хочу.

- Знаешь, чего хочешь? – он кидает на меня злой взгляд. – Не лги мне на этот раз, Пьюрити. Никакого дерьма и игр. Ты девственница?

Я молча киваю. Руки у меня на коленях, на бедрах, и я неподвижно сижу, пока он пристально смотрит на меня.

- Конечно же, - бормочет он. – Ты когда-нибудь трогала член?

- Нет. Но это не значит, что я ничего не знаю о нем.

- Тебя кто-нибудь трогал? – его руки крепче сжимают край стола. – Кто-нибудь когда-нибудь заставлял тебя кончить?

- Нет, - шепчу я.

- Но ты прикасалась к себе.

- Несколько раз, - снова шепчу, теребя пальцами подол моего сарафана. – Когда не смогла больше сдерживаться.

- Только когда не смогла больше сдерживаться, потому что тебя учил избегать этого отец, - говорит он. – И при этом ты все-таки сидишь сейчас в моем кабинете, заявляя мне, что ты не наивна и не невинна, и что ты точно знаешь, чего хочешь.

- Это правда. Я хочу… - я останавливаюсь, делая паузу. – Я хочу знать, каково это, испытать то, о чем я фантазировала.

Он издает низкий смех.

- То, о чем ты фантазировала – ничто по сравнению с тем, что я сделал бы с тобой. Ты понятия не имеешь, что я сделаю с тобой, Пьюрити. Ты не хочешь открывать эту дверь.

Дрожь проносится вдоль моего позвоночника, и острые ощущения волной накатывают на меня от его слов. Он думает, что напугает меня, но я все еще здесь. Я на грани и я готова рискнуть.

По крайней мере, я готова.

Прыгнуть.

- Хочу узнать, каково это… - я делаю глубокий вдох и говорю себе, что просто должна произнести это. – Я хочу знать, каково это, быть оттраханной.

Оттраханной. Слово настолько непривычно, настолько чуждо моим ушам, что я резко выбрасываю его, выплевываю, потому что в противном случае я отвлекусь и не скажу его, а я хотела его сказать. Я хотела произнести это, больше чем то, что имела в виду. Это головокружительно и страшно, и мои щеки горят от смущения, потому что я знаю, что слово звучит смешно и неловко.

Понимаю, что я смешна и наивна, и неловка, и невинна. Но я не хочу быть такой. Я устала от этого.

Его рот дергается в уголках, и мое сердце сжимается. Он смеется надо мной. Слезы, которые наполняют мои глаза при мысли, что он сейчас высмеет меня, удивляют меня. Я быстро встаю, чтобы скрыть свое смущение.

- Я пришла сюда не для того, чтобы вы смеялись.

Мистер Гейб ловит меня за запястье, его пальцы обхватывают его и не дают мне уйти.

- Я не смеялся над тобой.

- Я видела, как вы на меня смотрели, - гневно говорю ему. – Словно я ошибка.

- Видишь, как я сейчас, блядь, тверд? – он рычит. – Это из-за тебя, девочка. Думаешь, я смеюсь над тобой? Мой чертов член вот-вот взорвется, слушая, как ты говоришь о том, что тебя трахают.

- Ох, - вздыхаю я.

- Слушать тебя, рассказывающую о том, как никто не трогал тебя… думаешь, будто я воспринимаю это как какую-то шутку? Это ни хуя не смешно. Ты дочь Алана. Ты достаточно молода, чтобы быть моей дочерью. И ты учишься здесь.

- Знаю, - шепчу я. – Это неправильно.

- Вот почему я говорю тебе развернуть свою маленькую идеальную попку прямо сейчас и выйти за двери моего кабинета. Ты не знаешь, что делаешь сейчас, девочка. Я не тот человек, которого ты хочешь трахнуть.

- Я же говорила уже, что я не маленькая девочка, - недовольно отвечаю. – И вы понятия не имеете, кем я хочу быть оттраханной. Вы понятия не имеете, как я хочу быть оттрахана.

- Я не хороший мальчик, маленькая девочка, - говорит он, его голос хриплый. Он сжимает в кулак мои волосы, дергает мою голову, пока тянет ее назад. Жесткость движения удивляет меня. Что меня еще больше удивляет, так это то, что оно заставляет меня застонать.

- Я не добрый и не нежный, и я уверен, что, черт возьми, для тебя будет не прост твой первый раз или какой-либо другой раз со мной.

Он еще раз тянет мои волосы. Не слишком жестко, но достаточно, чтобы я почувствовала некоторую боль с последующей волной удовольствия. Я хныкаю, настолько возбужденная, что если он просто проведет рукой вниз по моему телу и положит пальцы между моих ног, уверена, что сразу кончу.

Я хочу его коснуться. Я жажду его прикосновений. Все мое тело, кажется, ноет в ожидании его прикосновений.

- Может, я не хочу, чтобы со мной были нежными и добрыми, - говорю я ему.

Он сжимает мои волосы, со страданием на его лице.

- Ты в этом нуждаешься, Пьюрити.

- Не указывайте мне, в чем я нуждаюсь.

Он притягивает меня к себе за волосы, снова посылая острые ощущения сквозь меня. Но это быстро затмевает осознание того, что он тверд, как гранит напротив моего бедра. Он дергает меня за волосы и наклоняется ко мне. Его губы в дюймах от меня, а мои губы раскрываются, ожидая, что он поцелует меня.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня.

Он приближает свои губы к моим, но как только они вот-вот прикоснутся друг к другу, он ускользает. Отпустив мое запястье, он возвращается туда, где стоял раньше – позади стола, руками сжимая его края.

- Ты должна уйти прямо сейчас, девочка.

16

Габриэль

Она неподвижно стоит.

Почему она просто не уйдет?

Ее колебания убивают меня. Она уничтожит нас обоих, потому что если она простоит там еще хотя бы минуту, я не смогу удержать свои руки в таком же положении, как сейчас, то есть приклеенными к столу. Мне хочется протянуть руку и прикоснуться к ней, но если я сделаю это, все кончено. Я нагну девушку над своим столом и лишу ее девственности прямо здесь, в кабинете.

Я не могу этого сделать.

Не могу этого сделать. Не с ней.

Она понятия не имеет, о чем просит, когда просит трахнуть ее. Она понятия не имеет, что я погублю ее.

Независимо от того, насколько сильно я хочу трахнуть ее, я не собираюсь разбивать ей сердце, а если я пересплю с ней, это непременно произойдет. Я не встречаюсь и не влюбляюсь.

И я определенно не делаю этого с наивными девственницами, которые едва достигли возраста голосования, не говоря уже о том, чтобы заниматься сексом.

- А если я никуда не уйду? – спрашивает Пьюрити. Пальцами она играется с подолом сарафана, приподнимая по бокам, будто собирается снять его.

Я чертовски переживаю, что она так и сделает прямо сейчас.

- Убирайся из моего кабинета, Пьюрити, - слова звучат жестче, чем мне хотелось бы, поэтому, когда она вздрагивает, меня словно ударяют в живот. Я говорю себе, что мне не следует чувствовать вину за то, что накричал на нее. Не следует чувствовать себя виноватым, потому что это для ее же блага. Отношения между студентами и преподавателями запрещены. Я не собираюсь терять работу из-за быстрого траха.