Длинная пауза. Через мгновение мужчина уже стоял впритык к Елене. Проведя ладонью по ее щеке, Себастьян прильнул к уху девушки и медленно прошептал:

— То, что я могу предложить вам, прекрасная Елена, вы и так уже знаете.

Резкий прыжок в сторону. Кончики пальцев правой и левой руки соприкоснулись. С таким положением рук Себастьян вернулся на стул.

— К чему я вообще всё это говорил. Нам нужны близнецы. Ирни. Брат и сестра. Ваша цель — доставить их моему предводителю. Они очень ценны для него, поэтому в ваших же интересах, чтоб они прибыли в целости и сохранности, — мужчина достал карманные часы, посмотрел на время, облизнул губу.

— Заговорился я что-то. Наверное, глубоко во мне спит великий оратор, — на его лице проскользнула мечтательная улыбка, — короче говоря. Мы договорились. Простите, но я вынужден покинуть вас. Хотя, стоит признать, мне очень приятна ваша компания. Вы отличные слушатели. — Себастьян встал со стула и направился к выходу. — Ах да. Маленькая деталь. Чуть не забыл. Калеб, это тот, который повыше и в татуировках, отправится вместе с вами. Чтоб помочь в нелегком путешествии. Ну и конечно, проследить, чтоб вы не отклонялись от заданной цели. Мы уходим. Я думаю, вам есть, что обсудить. Калеб будет ждать на первом этаже. Хорошего дня.

Элум, Калеб и мужчина в камзоле поспешно вышли из комнаты. Дымка, окутывающая Ала исчезла и он в ту же секунду рухнул на пол.

В голове Елены промелькнула та же мысль, что и вчера вечером: «Что это сейчас было?». Дело начинало принимать весьма непонятный и опасный оборот.

Одна из гостевых комнат на втором этаже «Одинокого волка» была сейчас просто сосредоточением напряжения. При том, что за последние три минуты здесь не произнесли ни слова.

Елена сидела в неудобном кресле и нервно постукивала когтями левой руки по подлокотнику. Орум стоял у окна и пустым взглядом смотрел куда-то за горизонт. Ал допивал уже вторую флягу с водой, измеряя своими широченными шагами длину комнаты. Напряженное молчание затягивалось.

— Хух! — громко выдохнул Ал, оторвавшись наконец-то от фляги. — Жажду утолил. А теперь можно и что сделать? Правильно! Потолковать о насущном, — наемник закрутил крышку уже опустевшей фляги и плюхнулся на кровать. — Подытожим это утро, дама и господ. Какой-то щегол в дорогущем камзоле выбивает дверь, врывается к нам в комнату и натравливает своих цепных псов. Учтиво угрожает нам. Точнее нам с Ори. Тебя он почему-то нежно гладит и шепчет на ушко, — ткнул наемник указательным пальцем в сторону Елены. — Но это еще цветочки. Потом он даёт какие-то смутные указания по поводу близнецов ирни и уходит. Не забыв напоследок приставить к нам некроманта. Я ничего не упустил? Вроде нет. Ах да, всё же есть маленькая деталь… Я никогда в жизни не встречал близнецов ирни! У этой расы просто не существует такого понятия. Елена, может, предоставите нам какие-либо комментарии по сложившейся ситуации?

— У них еще карие глаза и по пять пальцев на руках.

— У кого? — Ала немного обескуражила эта информация.

— Ну, у близнецов. Пять пальцев, карие глаза, внешне похожи как две капли воды… — Елена произнесла это так, как будто объясняла маленькому ребенку, чем мальчик отличается от девочки.

— Ладно, к этим мутантам мы еще вернемся, меня больше интересует, что это сейчас был за хмырь в платье?

— Я встретила его вчера вечером. Когда вышла на улицу. Себастьян предложил сделку. Его хозяин, которого он называет предводителем, вернет меня домой, в обмен на ирни, — глядя в пол сказал девушка, — та короче! Вы сами всё слышали, я не буду повторять его слова. Из деталей я знаю только приблизительный маршрут и то, что у нас нет каких-то определенных временных ограничений.

— Подожди, подожди. То есть ты, как великая предводительница, выслушав вчера вечером его предложение, сразу дала согласие? Решив при этом, что с нами, низшими существами, посоветоваться не надо?

— Я ничего ему не ответила. Ни да, ни нет. Я хотела рассказать всё утром, когда вы протрезвеете. Но он меня опередил. Нечего гнать на меня бочку, не зная всего, — потихоньку начинала закипать Елена.

— Зачем ты вообще начала с ним разговаривать?

— Он убедил меня в том, что его стоит выслушать. Знаешь ли, не многие в этом мире осведомлены почти о всех моих секретах.

— Блеск! Просто шикарно. То есть вся эта каша вообще из-за тебя, так как в первую очередь ты им была нужна, а не мы… Могла б сказать, что сама всё выполнишь, а нас бы не втягивала в это.

— Ал, заткнись! Мы все в одной лодке. И от обвинений в сторону Елены, проблем у нас не убавится. Надо решать, что будем делать дальше, — холодным тоном произнес гном, отвернувшись от окна. Орум очень редко бывает решительным и твердым в своих речах, но когда бывает — то всё, хана всем.

— Ну конечно. Вам то, терять нечего. Одной предложили путевку в безоблачное будущее. Второму пригрозили смертью сынка, которого он не видел десятки лет и уже наверное даже забыл его имя. А может, — Ал поднялся с кровати и хлопнул в ладоши, — сынок уже давно скопытился, и Себастьян решил тебя просто припугнуть. Только мне пообещали…

— Закрой! Закрой свой поганый рот! — заорал в порыве гнева Орум, не желая дослушивать этот поток оскорблений. — Не смей так говорить о моей семье. О том единственном, о чём стоит беспокоиться в этом мире.

— Да неужели, — Ал подскочил к гному. Глаза мужчины полыхали гневом, — когда это ты стал таким сентиментальным, а? Коротышка, отвечай! Если б тебе пообещали веревку на шею, как тогда ты запел бы?

— Прекратите оба! Не хватало нам еще поубивать друг другу, — отчаянно, но в то же время решительно, закричала Елена, встав между мужчиной и гномом.

— Я могу стерпеть твои шуточки и подколы. Я даже могу стерпеть издевательства. Но ты не имеешь права задевать моих родных! Даже словом! — правая рука Ори медленно сжалась в кулак.

— Слишком грозные и громкие слова для такого маленького и тихого как ты, — голос Ала был пропитан ненавистью и откровенным презрением, — давай, ударь меня, посмотрим, что из этого получиться.

— Ты мелкий! Мелкий, жалкий, эгоистичный человек! У тебя никогда не было семьи и не будет! Потому что ты не достоин того, чтоб кто-то любил тебя и думал о тебе. Ты вечно будешь беспокоиться только о своей шкуре и о деньгах. Так же ты и умрешь. В одиночестве. В какой-нибудь сточной канаве, трясясь за последние гроши.

Гном развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.

— Ну и сволочь же ты, — прошептала Елена, замахнулась правой, обычной рукой, и со всей силы ударила Ала в челюсть. Что-то хрустнуло. Голова наемника дернулась в сторону.

— Давай! Ударь меня теперь ты, и посмотрим, что получится из этого, — девушку переполняла ярость, и она готова была ударить второй раз, только теперь уже левой рукой.

Ал дышал как загнанная лошадь. Внутри него кипели эмоции. Но удар в челюсть немного привел наемника в чувства. Мужчина понимал, что если затеять драку, то вряд ли он выйдет из нее победителем.

— Я женщин не бью, — прохрипел наемник.

— Проснулось благородство? Или страх? — нотка презрительной насмешки промелькнула в словах Елены. — Мы еще продолжим этот разговор. — девушка развернулась и ушла вслед за гномом.

Глава вторая (Дорм)

Родная деревня встретила Лама, батю и Дорма сумерками и неприятным густым туманом. Серая дымка неподвижно зависла над водной гладью, из-за чего создавалось впечатление, что облака спустились с небес к реке и замерли в ожидании. Когда небольшая лодка подплыла ближе, туман с охотой обволок ее, пропуская в свои владения.

Причаливая к хлипкому деревянному «помосту», рыбаки смогли рассмотреть лишь три такие же пришвартованные посудины как у них и пару мутных светящихся пятен, хаотично разбросанных в сером тумане, который накрыл всю деревню. Одно из основных правил поселения гласило — при наступлении сумерек зажечь факел и поместить его на улицу, у входной двери дома. Никто уже и не помнил, с каких времен в деревне заведена эта привычка, но каждый житель с малых лет знал: не зажжешь факел — быть беде.