— Что на этот раз? — усмехнулся он.

Его голос звучал поддразнивающие, словно он и правда имел на это право. Этот парень предал меня, а сейчас имеет наглость делать вид, что ничего не произошло. Злость с новой силой вспыхнула во мне, и я сжала подлокотники кресла, в котором сидела.

— Твоя тигрица устроила побоище в ночном клубе, — ответил этому отныне несимпатичный следователь.

Мне не нужно было смотреть на Глеба, чтобы понять, что на его лице отражается удивление. Я достаточно хорошо его успела узнать и, к своему сожалению, не могу забыть.

— Ого, — всего лишь промолвил сероглазый.

— Забирай ее, — кивнул на меня головой парень.

Я тотчас же нахмурилась и впервые за несколько секунд пошевелилась, уставившись немигающим озлобленным взглядом на работника правоохранительных органов, однако тот и глазом не моргнул.

Глеб вздохнул, а затем нежно прикоснулся ко мне рукой, мягко произнося:

— Зайка, идем.

Я крепко сжала зубы и прорычала:

— Не прикасайся ко мне.

Краем глаза я видела, как сероглазый проводит рукой по волосам, а после пробормотал что-то отдаленно похожее на: «вот же, упрямая ослица».

Глеб решил попытать счастье еще раз и снова ко мне обратился, но я сидела с непроницаемым выражением лица.

Для меня больше не было этого человека. Я поделилась с ним самым сокровенным. Рассказала о моей боли, о переживаниях, которые он со мной разделил, а затем воткнул мне нож в спину.

Послышалось какое-то движение со стороны, и неожиданно я оказалась вверх головой.

Я оторопела, а из моего рта вырвался писк.

Баринов без слов, словно пещерный человек, выволок меня из кабинета на плече.

— Отпусти меня! — прикрикнула я, ударив того по спине, но парень не издал и звука, по-прежнему неся меня.

Только сейчас я заметила, что Яна исчезла. Вот же подруга. Полагаю, она решила оставить нас с Бариновым наедине. Не то, чтобы это что-то поменяло. Было бы гораздо проще, если бы кто-то держал свою ширинку застегнутой. Это бы определенно помогло.

Глеб не обращал ни единого внимания на мои брыкания и весьма нелестные слова в свой адрес.

Он вынес меня из участка, а затем закинул в машину, словно вещь.

Я не успела и глазом моргнуть, как мы уже отъезжали от участка.

Я зарычала.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — зло проговорила я, на что парень лишь хмыкнул, а затем спокойным голосом сказал:

— А мне показалось иначе.

Кажется, я была готова его убить.

— Тебе показалось, — ледяным тоном отрезала я, а после, отвернувшись, уставилась в окно.

Краем глаза я увидела, как Глеб крепко сжал руль. Должно быть, злится. И поделом ему, подлецу. Не одной же мне трепать себе нервы.

Я думала, что Баринов везет меня домой. Нет, не думала. Я была уверена, но каково же было мое удивление когда мы свернули совсем в другую сторону.

— Куда ты меня везешь? — уставилась я на него недоумевающим взглядом.

Сероглазый тяжело вздохнул, а затем ответил, словно само собой разумеющееся:

— К себе.

Мои глаза повылетали из орбит.

— Я ослышалась? — спросила я, смотря на него скептическим взглядом.

Баринов ничего мне не ответил.

Очевидно, парень просто решил игнорировать меня и мое присутствие.

Я отвернулась от него, смотреть на этого осла не было больше сил. Пусть делает, что хочет.

Спустя десять минут мы во дворе его дома. Свет нигде не горел. Значит, парни либо спят, либо гуляют где-то, что для меня было не очень хорошо. Я бы солгала, если бы сказала, что не надеялась на их помощь. Однако нынче было пол третьего ночи, а значит, я могу надеяться лишь на себя.

Я не собиралась выходить из машины, до тех пор, пока не окажусь около своего подъезда.

Глеб заглушил двигатель, а затем, потерев устало виски, вздохнул и положил голову на руль, повернув голову ко мне лицом.

Я по-прежнему сидела с нахмуренным лицом, отвернувшись к окну.

Удивительным было, что я изначально знала, что от этого парня стоит ждать неприятностей, однако это меня остановило от необдуманных поступков. Жалела ли я?! Право слово, не знаю. Возможно, мне бы хотелось сожалеть, но отчего-то не могла. Должно быть, я совсем умом тронулась.

Вопреки тому, что я безумно хотела оказаться дома, я не знала, как могу появиться в подобном виде. Да и не говорить же бабушке, что ее любимая внучка, вечно правильная девочка с отменным воспитанием, которое только могли в меня вложить, подралась в клубе. Так ко всему прочему кошмару, была зачинщиком драки.

Я бы умерла со стыда.

Я кинула взгляд в зеркало, бегло себя осматривая.

Волосы на моей голове были похоже на воронье гнездо, благо царапин не было, да и явных признаков драки. Я отделалась лишь царапиной на руке. Полагаю, мне повезло, хоть и везучей, в последнее время, я назвать себя вряд ли могла.

Мой телефон был отключен, и я предполагала, что бабушка не находит себе места.

Вопреки своей гордости, я все еще не могла себя заставить наплевать на единственного близкого мне человека, поэтому, крепко сжав кулаки, я сквозь зубы прошипела, подобно змее, выпускающей яд: — Мне нужно позвонить бабушке.

— Нет, — услышала я в ответ.

Моя голова резко повернулась в сторону этого нахала. Его лицо было безмятежным, а глаза выражали спокойствие, в то время пока я мысленно убивала этого поганца самыми жестокими способами, только известными человечеству.

— Прости? — вскинула я бровь, нарочно медленно спрашивая.

— Тебе не нужно звонить бабушке, — отрезал Глеб, а затем добавил, словно между прочим, — я это уже сделал за тебя.

— Кто тебя просил? — прикрикнула я, уже не выдержав.

Очевидно, парень решил проигнорировать мой вопрос, сероглазый просто открыл дверь машины и вышел.

— Пошли в дом. Есть, что обсудить, — сказал Баринов, а после направился в дом, не дожидаясь меня.

Меня возмущала такая наглость. Почему он ведет себя, как последняя сволочь? Ведь он сам виноват, что у нас ничего не вышло.

Я устало провела рукой по лицу, а затем все же выдохнув, вышла из машины.

Я понимала, что криками ничего не добьюсь. Да, я была зла на него, да, обижена и, в какой-то мере, даже унижена, но нам нужно было поговорить. Даже если это последнее, чего мне хотелось в этом мере. Пусть этот разговор поставит точку в этой глупой истории.

Стоит мне зайти в дом, как я тотчас же направляюсь на кухню, где уже горел свет.

Глеб сидит за столом, положив голову на руки.

Внутри меня что-то шевельнулось. Было заметно, что он устал. Я тотчас же попыталась откинуть и засунуть свое чувство жалости куда поглубже. Он этого не заслужил.

Я тихо сажусь напротив.

Мы молчим, должно быть, в течение минуты, а затем Баринов нарушает тишину.

— Ничего у нас не получится, — тихо размеренным голосом проговаривает он.

Я замираю. Острые фразочки уже вертятся на моем языке, однако прежде, чем я собираюсь их огласить, сероглазый продолжает.

- И не потому, что я тебе изменил, — отчего-то усмехнулся темноволосый на этих словах, — а потому, что ты не доверяешь мне. Прежде, чем поверить глупой фотографии двухлетней давности, тебе нужно было спросить меня, а не замыкаться в себе и игнорировать меня, даже не выслушав объяснения. Я согласен с тем, что должен был объясниться с тобой, но ты мне не дала возможности это сделать.

Мне нечего было сказать. Все слова вылетели из головы. До меня только сейчас начало доходить, насколько я была идиоткой. А ведь и правда, даже Яна советовала мне поговорить с Глебом. Два года, это старая фотография.

— Ты мне нравишься, Камила. Наверное, даже больше, чем просто нравишься, но я всегда говорил, что хочу взаимности. Ты даже не проверила, ты мне и не доверяла, — он сглотнул, как тяжело давались ему эти слова, так горько они звучали для меня. — Когда тебе нравится человек, ты пытаешься оправдать его, даже если он того не стоит. Самое плохое в отношениях, это не взаимность. Нельзя любить за двоих. На этом далеко не уедешь.