Кэйт снова вздохнула. Эйнри и Айрин так и не желали убираться из головы.
Точно! Эта мысль уже приходила в голову, но была нечеткой, недооформившейся, а сейчас словно все встало на свои места — ей все-таки нужно купить нового раба. Может быть, даже не одного… И попробовать привязать его к себе так, как это делает Айрин — лаской. Хотя, мальчики, с детства привыкшие к повиновению, вряд ли оценят… Но попробовать-то стоит!
Девушка поднялась и, подойдя к зеркалу, покрутилась, придирчиво разглядывая себя. Внутри начинало расти глухое раздражение — чем она хуже Айрин? Ну чем?!
Все при ней — гибкая стройная фигура, густые волосы, немного потускневшие во время беременности. Но сейчас они уже вновь блестели, струясь золотым дождем… Выразительные глаза, тонкие черты лица… Даже брови теперь тонкие, как у подруги! Лишь бы нравились Эйну…
Грудь, совсем не потерявшая своей формы, хотя соски стали чуть больше, но оно и понятно — ведь сама кормила сына… Сама! Не каждая мать может с гордостью заявить о такой жертвенности — зная будущий пол ребенка, разрешить мальчику появиться на свет и кормить его грудным молоком, а не спихнуть в гарем, где бы его кормили смесями с первых дней жизни… О, да, она идеальна в этом отношении. Впрочем, по-другому Кэйт вряд ли бы смогла — ведь это сын Эйна… И все же, несмотря на распирающее понимание, что она правильная мать, девушку немного царапало то, что муж не выразил своей признательности сверх того, что было положено по этикету, хотя, скорее всего, просто еще не осознал. Наверное, стоит дать ему немного больше времени…
Кэйтайриона провела ладонями по бокам и скользнула на талию, слегка натянув ткань легкого платья, плотно облепившего ее фигурку. Даже то, что скопилось немного лишнего на бедрах не портило образ, а, наоборот, делало ее более женственной, и вместо стершейся девичьей угловатости появились плавность и грация движений. Не зря же, стоит ей только появится в гареме, Айк исходит слюной, да и остальные рабы выжидательно замирают, бросая осторожные взгляды из-под опущенных ресниц, в надежде, что молодая госпожа выберет кого-то из них.
Кстати о гареме… Пожалуй, стоит взять пример с Айрин и слегка проредить этот цветущий рассадник. Уж слишком много в последнее время развелось там "нежных мальчиков", с которыми полюбила забавляться мать. Хотя, с другой стороны, хорошо — меньше ее внимания достается Айку.
После тесного общения с Эйном хотелось и дальше развлекаться лишь с брутальными самцами, а вот эти малолетки, только что после Джордана, на которых облизываются многие старшие женщины в доме, самой Кэйт почему-то перестали нравиться. Теперь подобные мальчики совершенно не вызывают возбуждения. У них даже запах страха совершенно другой — неинтересный, жалкий какой-то. С ними не чувствуешь себя алчущей хищницей, нет той необходимой искорки вожделения, чтобы в жилах закипала кровь от предвкушения…
Да, в первую очередь, надо избавиться от них… Хотя…
Девушка нахмурилась: "Тля!" — и тут же грустно улыбнулась — это ругательство она переняла от Эйнри, хоть и не рисковала сама произносить его вслух. Но вот у мужа это выходило так… эротично…
Конечно же, он никогда не позволял себе выражаться в ее присутствии, но она ловила малейший его жест, взгляд, интонацию голоса… Дура наивная! Ну почему Эйн влюбился в свою сестру?! Но хватит об этом.
Кэйт попыталась ухватить ускользнувшую мысль — да, придется из вежливости спросить у матери, кого она хочет оставить себе, да и у Ойливы надо узнать, но на десяток пусть не рассчитывают — троих… максимум, четверых, и — хватит. Сейчас не то положение, чтобы содержать такой большой гарем. Хотя для себя так хочется новеньких…
Мать сама виновата в том, что из послушной девочки выросла та, которой теперь нравилось новое положение, несмотря на большую свободу, к сожалению, подразумевавшее и большую ответственность.
Но самая главная вина матери, по мнению Кэйтайрионы, была в том, что ее муж живет в другом доме, и ей приходится довольствоваться одним-единственным еженедельным визитом. Айрин — собственница еще та… Хорошо, хоть не ограничивает время посещений — можно приезжать прямо с утра и оставаться до позднего вечера. Жаль только, Эйнри пользуется слишком большой популярностью, и его так просто не заполучить на целые сутки.
Вот это и было самым горьким разочарованием — понять и принять то, что обещанный чуть ли не с детства раб никогда не будет принадлежать ей…
Мать оказалась немного занята, развлекаясь с одним из этих молоденьких, что так не нравились Кэйт. Мальчишка безмолвно хлопал длиннющими ресницами в попытке сдержать стоявшие в глазах слезы…
Госпожа Эйлиорина, в ее понимании, вовсе не была жестокой, она и сейчас предупредила раба заранее, что не хочет от него ничего невыполнимого — просто запретила возбуждаться, пообещав, что накажет. И даже продемонстрировала чехольчик со стерильным стек-фаллосом, намеренно положив рядом, чтобы паренек не забывал.
Но как можно удержаться от возбуждения, когда один из коварных анфаллосов вибрировал внутри? Это было просто невыносимо — раб не мог сопротивляться бесконечно и, конечно же, несмотря на унижение и страх перед обязательной болью, организм не выдержал сладкой пытки, и госпожа тут же ввела стек-фаллос. Пока еще осторожно, пару раз двинула им вверх-вниз, вызывая приближение оргазма. Вот только самого оргазма она видеть не желала, поэтому, как обычно, следующие движения ее пальцев, прикоснувшихся к его члену, будут не ласковыми, а жалящими. Так было не один раз, и вряд ли сегодня случится по-другому. А ведь это еще не все… Если он покажет, что напуган или расстроен до слез, его задницу ждет совсем другой инструмент, приносящий не удовольствие, а словно раздирающий плоть изнутри, и, если повезет — минимум наказание плетью…
Приход дочери госпожи отсрочил его экзекуцию. Парень, не дожидаясь разрешения от старшей Маргойлин, упал на колени, лицом в пол. Так и продолжавший вибрировать внутри анфаллос с торчащим, словно дрожащий хвостик, краешком между ягодиц вызывал забавную ассоциацию, напоминая игривого щенка, возбужденно приготовившегося броситься на добычу.
Но девушка лишь поморщилась, поспешив отвернуться — бессмысленное унижение неприятно.
А Эйлиорине в последнее время нравилось забавляться именно с такими, которые у самой Кэйт вызывали что-то среднее между жалостью и брезгливостью. Упругий рельеф мышц тренированного тела Эйнри занимал в ее мыслях призовое место, а на эти жалкие подобия мужчин смотреть было противно.
Кэйтайриона и раньше не сильно расширяла круг допущенных к телу рабов, чуть ли не с самого детства настроившись на Эйна. Он ей нравился даже когда был совсем мальчишкой, и так горько и обидно было сознавать, что приезд Айрин оборвал последнюю надежду. Ведь если бы та настолько сильно не привязалась к брату, Сабину, наверное, можно было бы уговорить, чтобы она продала его в мужья.
Как хорошо, что заключен бессрочный контракт. Кэйт не собиралась менять мужа. Отцом ее дочери обязательно должен стать именно он! В крайнем случае, возьмет себе еще одного…
Девушка давно не заглядывала в гарем, время от времени призывая лишь Айка. Беременность, потом время после родов, когда любимый постоянно находился при ней, послушно отрабатывая то, что она разрешила быть рядом с сыном. Надо отдать должное Айрин, которая, видимо, скрепя сердце, дала добро — муж безропотно выполнял все ее прихоти. Только вот Айкейнури совсем загрустил…
Айк… Он практически не уступал Эйну ни в росте, ни в телосложении, почти… Если закрыть глаза…
Айкейнури сам по себе считался одним из лучших приобретений Дома Маргойлин. Мама решила "подсластить пилюлю", когда сообщала, что Сабина отказалась продавать Эйнри даже в качестве мужа, ссылаясь на то, что Кэйт следует подрасти. Девушка с трудом смогла привыкнуть к этой новости и мама правильно рассчитала, подсунув новую игрушку — именно он стал чаще других выбираем юной наследницей. Парню доставалось и боли, и ласки. Правда, боли — гораздо чаще, словно это раб был виноват в том, что его сделали заменой идеалу.