Когда у крыльца кто-то весьма решительно откашлялся, я подпрыгнула и закономерно получила иголкой в бок. Виллеречика возмущенно промычала что-то, сквозь зажатые во рту булавки, и одарила меня красноречивым взглядом, но я уже ни на что не обращала внимания. Радостно взвизгнув, сорвалась с места и кинулась обниматься. Лиидия! Лиидия приехала на бал!

Вот казалось бы, что там нашего знакомства — меньше суток. И, тем не менее… похоже, вместе с чужой молодостью ко мне вернулось и та счастливая способность, присущая только детству и очень ранней юности. Способность мгновенно находить и впускать в свое сердце друзей, и почти никогда не ошибаться… Увы, с возрастом мы ее почти необратимо теряем.

Через пять минут Лиидия поднялась на веранду и, видимо от сильного смущения, слегка воинственно развернула плечи:

— Тебя тут никто не обижает?

Как ни странно, именно эта фраза послужила ключом к дальнейшему веселому и непринужденному знакомству. Первой фыркнула Кларисса, потом не удержала хихиканья Ришшика… и через полминуты мы все уже хохотали, как ненормальные, до слез.

Оставшиеся два часа прошли почти весело. Платье на мне оставили в покое, прическу мне взялась делать Лиидия, она не страдала навязчивой идеей проредить мою шевелюру наполовину и действовала осторожно. А макияж я, решительно отобрав кисточки и прочие прибамбасы у Клариссы, сделала сама. И даже заслужила всеобщее одобрение — все скромно, изысканно, но со вкусом.

Да я и сама осталась довольна — несколько штрихов, и из банальной куколки я превратилась в загадочную колдунью с глубоким взглядом. Мастерство не пропьешь… в смысле, даже эльфийской молодостью не испортишь.

Я всегда умела подчеркнуть свои достоинства и скрыть мелкие недостатки, быть женственной и желанной доставляло мне удовольствие и в двадцать, и в шестьдесят с хвостиком. А тут еще и фактура… первосортная.

Когда под деревьями постепенно начали сгущаться сумерки, а мы успели наболтаться до хрипоты, выпить для храбрости и даже пару раз перекусить, чтобы поддержать силы, на крыльце, наконец, возникло Его Великолепие — “жених”.

Лорд Илуватарион оценил наши усилия — каменная физиономия покрылась мрамором еще на пару слоев, губы сложились в высокомерно-приветливую улыбку… а глаза сверкнули вулканическим жерлом, стоило ему бросить всего один взгляд в тень. Там, отодвинувшись от зажженной лампы, сидела и потягивала свою настойку как всегда загадочно-неотразимая Кларисса.

Впрочем, лорд тут же отвернулся и сделал вид, что даже глазом в тот угол не косил. Осмотрел меня с головы до ног, величественно кивнул, а потом небрежно взмахнул рукой. Повинуясь его жесту, мои сложно уложенные косы сами собой расплелись и пару минут оживленно шевелились, укладываясь по-новому, выше и туже, открывая ушки.

— Ну конечно, — раздалось из темноты с легкими нотками иронии. — Ты неподражаем, как всегда.

— Всего лишь следую правилам этикета, — скучающим голосом отозвался эльф, старательно не глядя на Клариссу.

Я молча стояла и смирно ждала, пока шабаш на голове не закончился сам собой, а потом тряхнула новой прической и с интересом спросила:

— Все?

— Все, леди, — если не прислушиваться к ментальному звучанию и не услышишь эти чуть заметные насмешливые нотки. А еще… сердитые. Но не на меня, а… хм. — Вы готовы?

— Да, лорд Илуватарион, я готова.

— Что, даже в зеркало не взглянете? — по моему, кто-то ищет повод задержаться тут подольше, или мне только кажется?

— Я вам полностью доверяю, лорд Илуватарион. Идемте?

Глава 30

Мы уже ушли довольно далеко по дорожке между разросшимися кустами сирени, когда господин эльф вдруг притормозил и поинтересовался:

— Скажите, леди, насколько сильно вас отвлекают мысли ваших подруг?

— Отвлекают? — я сначала удивилась странному вопросу, а потом задумалась.

Отвлекают… да вроде не сильно, но… поскольку компания девчонок, в принципе, не умеет молчать, я как-то не обращала внимания на то, что градус веселого щебета слегка зашкаливал. И первые полчаса эмоциональный “шум”, дополняющий нашу трепотню, немного напрягал. А потом привыкла.

— Не очень, — честно призналась я эльфу после краткой паузы.

— Но вы их слышите? — уточнил въедливый гебешник. — А если предположить, что вокруг вас оказалось гораздо больше мыслящих существ?

— И что? — не сразу поняла я. — На занятиях в гареме тоже… — так, стоп.

В гареме-то, в гареме… но почему-то мне кажется, что сейчас я стала слышать эмоции и даже мысли окружающих гораздо… нет, не громче, а словно бы четче. И их, этих мыслей, стало больше.

— Вы полагаете, при большом скоплении людей мне придется… туго?

Эльф как-то странно хмыкнул на мое последнее слово, потом сделал пару пассов над моей головой.

— Я поставил вам ментальный щит, защищающий от входящих мыслей. Щиты, оберегающие ваши собственные размышления, вы интуитивно научились ставить сами. Но если вдруг почувствуете себя странно, плохо, неуютно… обязательно сообщите мне об этом. И еще, — сейчас он выглядел серьезным и собранным, а вот высокомерия и надменности не осталось ни капли. — Если вы вдруг даже через щит услышите какую-то интересную или необычную мысль, потрудитесь отвлечься от всеобщего веселья и незаметно обратить мое внимание на источник.

— Хорошо, — так же серьезно кивнула я. — Если мне что-то покажется необычным, неправильным или просто непонятным, я дам вам знать. Я правильно поняла, что на балу вы будете рядом? И к вам можно будет обратиться ментально?

— Да, я буду все время рядом, — тут Илуватор как-то очень загадочно ухмыльнулся. — Ведь вы же моя невеста, не забыли?

Не знаю, в каком месте он поставил свой отражающий щит, но его ментальный сарказм не уловил бы только слепоглухонемой пенек.

— Вас забудешь, как же! — не менее ехидно парировала я, решительно выбиваясь из образа “девочки-всеобщего-солнышка”. — Тут только зазевайся, и вы своим ядом в момент растворите пол на три шага вокруг! — и улыбнулась, невинно-невинно.

— Каждый выживает, как умеет, — хмыкнул эльф, причем хмыкнул одобрительно.

Мы замолчали, углубившись в собственные мысли. Я, например, в который раз подумала, что крепость Темного Властелина — редкостно загадочное место. Потому что вот мы вроде шли по знакомым дорожкам… а вышли опять не пойми куда.

То ли я ни разу не была в этом коридоре, то ли его обитатели так расстарались в преддверии праздника, но выглядело все просто волшебно. Стены были задрапированы темно-синей, даже на вид шелковистой и мягкой материей, на которой жемчужными отблесками от круглых магических светильников переливалась серебряная вышивка.

Не выдержав, я подошла поближе к этому произведению искусства, но не решилась дотронуться. Вязь выглядела хрупкой, как упавшая на рукавицу снежинка. Сзади меня одобрительно хмыкнул советник:

— Вам нравится, леди?

Я заворожено кивнула.

— Считается, что арахниды — дикое племя, но они умеют не только убивать.

Я удивленно оглянулась — что за глупости? Никогда так не думала. Хотя… у меня, как нездешней, другие стереотипы.

Но только после слов Илуватора я осознала, что необычная вязь — это паутина. А присмотревшись, поняла, что за драпировочной тканью еще немало места. Мои подозрения подтвердил пушистый паучок, пробежавшийся по стене. Похоже, это украшение выполняет не только декоративные функции.

Долго любоваться не получилось, эльфийский советник увлек меня дальше, к резным дверям в конце коридора. Миновав их, мы оказались… вроде как в прихожей. Или приемной, не знаю, как это называется. Во всяком случае, здесь было полно народу, и все явно ждали, когда же их пригласят пройти дальше — в другие двери, за которыми как раз и находился бальный зал.

Стены и тут были украшены темно-синей драпировкой, с которой удивительно гармонировали ажурные золотые и серебряные цепочки, свисающие с потолка. Казалось, что это застывшие во времени струйки дождя, мановением руки искусного заклинателя застывшие на полпути к паркету. На некоторых из них висели драгоценные камушки в виде паучков. Но легкий ментальный фон показал, что и здесь не все так просто.