Я улыбнулась ему еще раз, глядя прямо в глаза, и четко, ясно представила себе, что требовать награды от друзей для меня странно. А я уже считаю его другом, потому что в этом мире никто не сделал для меня столько всего хорошего, как он. И на этом тему считалочек можно закрыть.

Тут несчастного мужика окончательно накрыло, ибо он героически попытался вспомнить, что сделал мне хорошего, но упиралось у него все то в секс, то в чувство вины, что позволил допросить меня Илуватору. А потом в еще более сильное чувство вины — не сумел уберечь, хотя очень старался сделать именно это… и вообще, я сама заслужила благодарность, за то, что не предала и спасла на болотах… Но вот что хорошего ОН сделал — парень категорически не мог понять.

Я тихонько засмеялась, плюнула на субординацию и перебралась из своего кресла к Виланду на колени. Поскольку по собственной инициативе я его уже трогала, и он не протестовал, то и сейчас стесняться не стала. Взяла его лицо в ладони, легонько поцеловала в лоб, в кончик носа и в губы, а потом сосредоточилась и передала сразу целую гамму эмоций.

Боль, страх, смерть, осознание… заторможенное, но все равно прорывающееся чувство чуждости всего окружающего. Незнакомое, странное, чужое… все. Если бы эта несчастная девочка, чье место я заняла, не была предназначена ему, даже не знаю, что бы со мной стало. В лучшем случае, я бы умерла под колесами в своем мире. В худшем — оказалась бы во власти всех и всяческих высоких леди, которым было бы плевать на мое душевное состояние. Никто не стал бы меня “обезболивать” магически. Никто не позаботился бы о том, чтобы я не сошла с ума. Могли, вообще, разобрать на составные части, чтобы найти, где эта моя иномирная сущность притаилась!

Как бы то ни было, он дал мне дом, друзей, относительную беззаботность существования… вторую молодость и потрясающий секс, наконец! Разве это мало?

Виланд прикрыл глаза и притянул меня к себе. Обнял в ответ и уткнулся лицом мне в грудь, таким красноречиво усталым и доверчивым жестом… что меня просто накрыло волной нежности.

Эта коротенькая секунда слабости оказалась именно секундой, промелькнула и растаяла, но так много поменяла… и мой Властелин, по-прежнему сильный, уверенный и немного насмешливый поднял меня с кресла, протянул руку и произнес:

— Позвольте пригласить даму на танец?

Глава 25

Некоторое время назад…

Понятное дело, что после сообщения о приезде сестры на время пришлось забыть о спокойном анализе событий и устроить массовые беспорядки.

Для Оливии я, даже став Властелином мира, в первую очередь оставался младшим братом, поэтому ее появление было ожидаемо. Правда, я рассчитывал, что это произойдет несколько позже. Не то чтобы я был ей не рад, но все же… как не вовремя!

Да еще и Жизель… Вот уж кто точно совсем не к месту и не ко времени, но… Объяснять сестре, что не следует настолько баловать собственную дочь было бесполезно.

Мы выросли в бедности, баловать было некогда и нечем. Объятий и поцелуев мне, как младшему, перепало не так уж и мало, но чем старше я становился, тем строже ко мне относились. Да я и сам в пятнадцать-шестнадцать уже выскальзывал из-под руки гладящей меня сестры — взрослый же уже почти, какие ласки?!

Хорошо, что у Оливии родилась дочь, а не сын. Нет ничего противнее избалованного парня. Хотя, может, тогда Норис отнял бы у нее ребенка и воспитывал сам, но вряд ли. Моя старшая сестренка, конечно, не королевских кровей, но именно она управляет всем королевством и мужем. Норис только иногда проталкивает какие-то свои идеи, даже пару раз обращался ко мне за поддержкой. Пришлось порекомендовать сестре прислушаться к мнению супруга.

Иногда мне даже его жаль, бедолагу, но моя совесть абсолютно чиста — брак они заключали по взаимному согласию, еще в те времена, когда мировая война только началась. Их не остановила ни разница в социальном положении, ни разница в сроке жизни… Первая проблема сама по себе отпала, как только война закончилась, а вот вторая никуда не делась.

К сожалению, обычные люди живут всего лет двести, не больше. Конечно, сестренка заботится о своем муже, к тому же в его роду и так полно долгожителей. Так что очень надеюсь, что еще лет сто Норис продержится. Но уже сейчас он выглядит пожилым мужчиной, тогда как Оливия по-прежнему красавица…

Жизель внешне очень похожа на мать, а вот умом… Умом даже не знаю, на кого похожа. Надеюсь, в нашем роду таких не было.

И зачем Оливия ее с собой тащит?!

У Илуватора в голове громко звучал точно такой же вопрос, только в более прямой и откровенной форме.

Да уж, страдать-то от внимания моей племянницы придется больше всего именно ему. Девчонка еще двадцать лет назад вбила себе в голову, что безумно влюблена в моего первого советника. Но раньше она была милой пухлой куколкой, которую можно было подержать на руках, выдать конфетку и забыть. А сейчас ей уже… Тридцать восемь! Взрослая девушка, черт побери! Можно замуж выдавать.

Тут я вспомнил о Дине и о том, что у сознания, живущего внутри ее тела… у… Черт!

— У паразита, живущего в теле эльфийки, — с ехидством подсказал Ил, уловив мои метания.

— Сам ты… паразит! — огрызнулся я. — Проваливай, давай, спать, завтра тебя ждет незабываемое веселье в обществе моей племянницы.

— Объясни своей родственнице, что связь эльфа и человека мировая общественность не одобрит, — буркнул Илуватор с плохо скрываемой надеждой.

— Тогда для тебя есть шикарное прикрытие, — подколол я друга. — У меня в кровати лежит прекрасная эльфийка, за которой все равно надо постоянно наблюдать. Вот и будешь совмещать приятное с полезным.

— Издеваешься? — поинтересовался Ил.

Но я проигнорировал его вопрос, объясняя Рридфферту, что надо успеть сделать до приезда Оливии. Конечно, основное веселье начнется после того, как сестра окажется в замке…

— Нисколько, — ответил я, после того как мой секретарь вышел. — Вы оба эльфы, оба ментальные маги. Никаких осуждений мировой общественности, никаких расовых проблем… Идеальная пара!

Мне даже самому стало не по себе, насколько правдивы были мои слова, черт побери!

— Издеваешься, — обреченно вздохнул Ил, состроил независимую рожу и поклонился: — Вы позволите вас покинуть, великий морра арргросс?

— Только если ты пообещаешь лечь спать, — усмехнулся я. Тоже мне, удивил ежа голой задницей. — Роль обиженного и оскорбленного у тебя не получается. Переигрываешь.

Илуватор хмыкнул, склонился в небрежно-почтительном поклоне и вышел. Я огляделся, посмотрел на спящую Дину, потом на дверь, ведущую в коридор… Зевнул. Сонно моргнул, чувствуя, как быстро тяжелеют веки, еще раз зевнул и… буквально упал на кровать, рядом с Диндэниэль.

Обычно, сообщения о приезде сестры будили во мне приятные воспоминания о детстве и юности. Да, бедность. Да было тяжело выживать, зато жить было весело…

Но в этот раз… в этот раз я снова падал и падал в тот бесконечный страшный глубокий колодец. В ушах снова свистел ветер, перед глазами была темнота.

А потом лишь сырой, пробирающий до костей холод вокруг. Боль буквально во всем теле. Страх… И дикое желание выжить.

Возможно, этот кошмар вернулся ко мне по другой причине. Диндэниэль недавно пережила нечто подобное, а я очень тщательно пересматривал ее память…

Да, когда стремительно летишь вниз, и разум отказывается осознавать происходящее, воспринимая все как сон. Страшный сон.

Как же глупо, я мог бы лишиться жизни, если бы не оказался магом. Пусть лишь неопытным недоучкой, для которого левитация предметов была практически единственным освоенным «фокусом», не считая чтения мыслей во время ярморочных выступлений.

В той стране, где прошло мое детство, маги были редкостью… и сестры скрывали свои возможности, а я нашел способ на них зарабатывать.

Пожилая гадалка раскладывала пасьянсы и предсказывала судьбы, а я тихо сидел в уголке и подсказывал ей ментально, что надо говорить клиентам. Они же все хотели услышать не правду, а подтверждение своим ожиданиям. И все были счастливы… Пока я не узнал кое-что лишнее, выдав себя при этом.