— А какая это, между прочим, энергия, о которой вы говорите? Ею же вы, вероятно, пользуетесь также и для полета кораблей, и всех прочих нужд: мы не обнаружили у вас до сих пор не только никаких горючих веществ, но даже и ветряных, гидроэлектрических или солнечных станций!

— И не обнаружите, ибо ничего подобного уже более нет. Мы пользуемся самым мощным видом энергии, какая только существует во Вселенной, — той самой, которая поддерживает на протяжении квадрильонов лет жизнь наших солнц…

Профессор широко раскрыл глаза.

— Это, — закончил Тао, — энергия, освобождающаяся в процессе распада атомов.

19. Юйви, 10-й спутник Сатурна

Молчавшая до сих пор Афи заговорила за обедом по-английски — правда, медленно и с посторонней помощью, но все ж таки!

— Я слушала разговор Тао. Я понимала его мысли. Поэтому я понимала все фразы. Теперь я могу немного говорить на вашем языке.

Тао подсказывал недостающие ей для разговора английские слова. Когда она кончила, он обратился к нам с предложением:

— Хотите видеть жизнь и существа на Юйви?

— Конечно!

— После обеда мы полетим в 1034-й город, из которого наблюдение этой планеты наиболее благоприятно.

— Мистер Брукс, города имеют у них номера!

— Совершенно верно, — подтвердил Тао, — кроме названий также и номера в целях более легкой ориентировки.

— В каком городе мы сейчас находимся?

— В 357-м.

— А сколько на Айю всего городов?

— Несколько тысяч. Все они построены приблизительно по одной и той же геометрической схеме и разделены, как вы видели, радиальными улицами и перпендикулярными шоссе на кварталы. И те и другие имеют свои номера. На письменных сообщениях мы указываем три номера: города, квартала и улицы. Итак, летим?

Мы встали и вышли на улицу. Солнца не было видно: грозные, черные тучи как бы свинцом залили все небо, и наши фигуры казались на темном фоне горизонта белыми, как мел. Казалось, что наступила ночь, и через несколько минут стихийно разразилась великолепная гроза. Сплошным каскадом низвергалась сверху вода, густая сеть фиолетовых молний непрерывно расщепляла небо, и неустанно грохотал оглушительный гром. Не было слышно голосов друг друга, и невозможно было ничего различить в этом сером водяном тумане. В ушах стоял сплошной рев, а шум дождевых потоков, заливавших чешую, напоминал морскую бурю, под чешуею же было совершенно сухо.

Низвергалась сверху вода. Фиолетовые молнии рассекали небо.

Достигнув закрытой станции кораблей, мы отряхнулись, быстро разместились в снаряде и вылетели наружу. Прозрачная оболочка эллипсоида засверкала внезапно ослепительным светом. Мы сели и почувствовали толчок — снаряд поднялся.

— Зачем этот свет?

— Чтобы избежать в тумане столкновений.

Вскоре свет погас, и мы увидели сияющие солнца, а глубоко под нами грохотал гром, и молнии бороздили черную, как смола, густую мглу…

— Какая красота! — воскликнул профессор.

Мы улетали от солнц: они быстро закатывались у нас на глазах и одно за другим исчезли за горизонтом. Стало темнеть. Наступила ночь, появились звезды, а затем выплыл Сатурн и луны. В снаряде зажгли голубой свет. Подобно метеору, летели мы по темному небу, а внизу светились города с мириадами ярких точек — домами. По прошествии получаса снаряд опустился на станцию. Мы пересели в небольшую открытую яхту, в которой и достигли вскоре обсерватории. Десятки астрономов, занимавшихся наблюдениями и вычислениями, встали при нашем появлении со своих мест и приветствовали нас.

— Они слышали отсюда вашу лекцию, — сказал Тао, — и выражают свое одобрение.

Нам немедленно предоставили два «телескопа», за которыми мы и просидели всю ночь. Огромное увеличение и ясность давали возможность видеть жизнь на Юйви, как в кино. Она весьма походила на земную. Утопавшие в тумане города, огромные небоскребы, закоптелые заводы, извергавшие густой черный дым трубы, и существа — поработители и порабощенные — представляли собой характерную картину, напомнившую нашу далекую родину… После прекрасной Айю она показалась нам отвратительной.

— Разрешите узнать, — обратился профессор к Тао, — устройство ваших телескопов. Какие удивительные должны быть там зеркала и линзы!

— Весьма удивительные! — подтвердил,^: улыбаясь, Тао. — Но еще удивительнее то, что их там вовсе нет. Если вас интересуют чудовищные зеркала и линзы, вы сможете осмотреть их в музее истории и техники, куда несколько сот лет тому назад были сданы последние телескопы.

Профессор покосился на заколдованные темные отверстия.

— Гм… А вот эти… как же сделаны?..

— Стекла нужны были для того, — объяснял Тао, — чтобы преломлять свет, мы же научились проделывать это и без них. Мы умеем теперь изгибать световые лучи, делать из них кружки и даже, если хотите, завязывать узлом.

— Брайт! Что вы на это скажете? А?

— Известно ли вам, что свет поддается влиянию тяготения?

— О, да! Величайший гений современной эпохи Альберт Эйнштейн создал эту гипотезу, которая при ближайшем солнечном затмении и была доказана: лучи звезд, проходившие близко от солнца, подверглись силе его притяжения, вследствие чего звезды казались смещенными.

— Прекрасно, теперь вам все уже будет понятно: потоки атомов образуют в поле лучей мощные центры тяготения, которые и искривляют их. Вот и все — просто и ясно.

— Гениально! — воскликнул профессор. — Прямо гениально, Брайт!

Я вполне согласился с ним.

— Таким образом, мы получили ряд преимуществ. Во-первых, пропуская лучи через несколько «искривителей», мы достигли неслыханной до тех пор силы увеличения. При этом возросли, конечно, ясность и отчетливость изображений, ибо самые лучшие стекла задерживают свет, разлагают его на составные цвета, создают так называемую «аберрацию». Все это теперь устранено. Затем оказались уже ненужными колоссальные установки для труб в десятки метров длиною, они заменены сравнительно небольшими компактными приборами. Не менее замечательно и то, что свет в искривителях одновременно и усиливается: это дало возможность обойтись без огромных объективов. Усиление происходит путем вливания мощного потока атомов в световой луч. Эти атомы приводятся в колебательное движение в унисон с волнами луча и, таким образом, превращаются сами в свет. Известен вам какой-нибудь аналогичный случай усиления в технике?

— Да, — ответил я, — усиление радиоволн в ламповом приемнике. Там происходит подобный процесс взаимодействия электронов.

— Совершенно верно. Это дало возможность увеличивать силу света во много тысяч раз, а также и охватить большое поле зрения при малом объективе. Вариацией же световых полей искривителей достигается различная степень увеличения в широких пределах. Вот и все.

— Знаете что, Брайт, — сказал профессор, — я уже не боюсь более за благополучие Айю в случае колонизаторских попыток людей: обладая подобной наукой и техникой, сатурниты раздавят объединенную земную армию, как блоху!

Тао рассмеялся, а мы подвинулись к чудесным «искривителям» света.

— Помните, Брайт, как я уже в первый момент сказал вам, что, заглянув хоть раз в эту штуку, не остается ничего иного, как выбросить все земные рефлекторы и рефракторы в мусорный ящик…

И профессор был прав.

— Мы так и поступили, — сказал Тао, — но только — не в мусорный ящик, а в музеи. Это был огромный переворот в астрофизике. При помощи приборов новой конструкции мы впервые увидели звезды, в то время как раньше они казались лишь светящимися точками…

Я не отрывал глаз от Юйви, внимательно рассматривая двигающиеся улицы и вращающиеся площади городов, дома, поля, деревни… «Цивилизация» и «культура» Юйви обогнали, несомненно, земную. Это следовало не только из техники, но, главным образом, из огромной разницы между внешностью трудящихся классов и нетрудовых элементов общества. Она была в значительной мере большей, чем на Земле. Первые походили на рабов античного мира, вторые же своими круглыми, тучными фигурами, слитыми с телом головами без шеи и заплывшими глазками напоминали откормленных свиней. Все эти существа походили по типу на людей.