Изменить стиль страницы

— А где же трубы? — спросил я, оглядываясь кругом.

Но таковых нигде не оказалось…

— Не ищите, — торжественно произнес профессор, — ибо ничего не найдете. После того, как я раз заглянул в это маленькое отверстие, не остается ничего иного, как выкинуть все наши телескопы в мусорный ящик!

Внезапно до моего сознания дошло ощущение сильной усталости.

— Я утомлен, — сказал я профессору, — и с трудом держусь на ногах.

— Сочувствую. Сообщим им это.

С помощью жестов я показал, что мы голодны и устали. Поняв это, сатурниты вывели нас наружу и усадили в открытый полуэллипсоид, который быстро взвился вверх.

Попав вскоре в новое здание, мы очутились в густом и прохладном тропическом лесу среди цветов, лиан и деревьев. Невидимая крыша утопала во тьме, а свет походил на фосфоресцирующий иней. Кругом искрились фонтаны, и раздавалась музыка (значение этой музыки мы узнали позднее). Я вспомнил далекое детство, вспомнил волшебный бал у сказочных гномов… А сквозь чащу деревьев, отливая цветами и оттенками спектра, сверкала чешуя сатурнитов.

Нам предложили умыть у фонтана руки. Мы подставили их под прохладную воду, и грязь, пропитавшая за все это время кожу, бесследно и быстро исчезла. Руки немедленно высохли, издавая легкий аромат.

— Волшебный фонтан! — пробормотал профессор.

Мы сели за один из накрытых для еды столов, утонув в глубоких и мягких креслах. Откинув назад свои блестящие каски, наши спутники впервые показали нам лица. Да! они были так же подобны нам, как и мы походим на пещерных людей. Все свидетельствовало о громадном расовом прогрессе и производило сильное и неизгладимое впечатление: орлиные носы, резко очерченный правильный профиль, высокие лбы, тонкие линии губ, длинные ресницы, спокойный, проницательный взор карих сияющих глаз и гладко зачесанные назад блестящие черные волосы… Но что-то их отличало от нас и говорило о том, что они — не люди Земли. Быть может, тайна скрывалась в глазах, в их слишком длинных и узких разрезах, в этом неподвижном и странном, до жути глубоком нечеловеческом взгляде.

— Какие красавцы! — с восхищением воскликнул профессор. — Мы по сравнению с ними не более как обезьяны. По крайней мере, — я. Но кто это? Смотрите…

Взор профессора остановился на одном сатурните с более нежным овалом лица, несколько меньшей головой, точно так же зачесанными назад волосами, но более длинными и обвитыми наперед вокруг шеи. Из глаз струилось мягкое, убаюкивающее тепло…

— Это — женщина! — снова воскликнул профессор. — Их несколько с нами.

Да, это была женщина. Она уловила наш взгляд, поняла восклицание, улыбнулась и мелодично пропела:

— И-и.

— У-ва´-у, у-ва´у!! — закричал я в восторге на весь зал и сразу же сконфузился… Все рассмеялись. О, они умели смеяться, но как благородно, спокойно, почти беззвучно.

— Ешьте, невоспитанный мальчик! — осадил меня профессор.

Перед всеми стояли сосуды с фруктами, и лежали разного сорта и цвета булки — от оранжевых до снежно-белых. Сильно отличаясь от земного хлеба, они были необычайно нежны и приятны на вкус.

Когда все было съедено, крышка стола внезапно поднялась вверх и исчезла во тьме потолка. Удивленно следили мы за ее «полетом», пока смех сатурнитов не заставил нас опустить головы. А на поверхности стола осталось зеркало, в котором я увидел свое поглупевшее лицо… Через полминуты крышка опустилась на место, нагруженная всякого рода «вторыми блюдами», неизвестно из чего приготовленными. Они оказались, впрочем, превосходными. Им не уступали также и напитки — легкие, густые и ароматные.

— Нектар и амброзия! — воскликнул я.

Разноцветные граненые сосуды, ложки, вилки и прочее были прозрачнее стекла, но прочны, как металл, не разбиваясь даже о камни, и все это — необычайно тонкой, художественной работы.

Следующий мир i_010.png

Кругом нас ужинали сатурниты. Все время слышалось пение, тихая музыка и журчание фонтанов. Это был очевидно, «ресторан», но без малейшего запаха кухни, без обычных шума и гама, звона подаваемой и убираемой посуды, снования прислуги и говора посетителей. Все спокойно сидели в удобных креслах, блестя чешуей под мягким светом, струящимся со всех сторон. Я заметил, что никто ничего не заказывал, а уходя — не платил. Ужин окончился, и мы поднялись.

14. Две морали и ряд загадок

Нас провели в соседний зал-лес, в' котором вместо столов стояло множество различных диванов, скамеек и кресел. Сатурниты отдыхали здесь и слушали музыку и пение. О нас везде уже знали и всюду приветливо встречали, обмениваясь певучими возгласами с нашими провожатыми.

Отдохнув немного, мы покинули зал, и, совершив небольшой полет, — попали в новое здание — огромный бассейн. Из воды выступали мраморные берега и скалы, заросшие растениями стены утопали в зелени, что придавало бассейну сходство с лесным озером. Все разделись и бросились в воду. Проплыв несколько метров, я вернулся на берег и опешил: с нами были женщины!..

— Не смущайтесь! — крикнул профессор. — Они не вкусили, очевидно, от «древа познания добра и зла» и не знают, «что они — наги». Поэтому нагота не является у них чем-то постыдным, как у развращенного человечества, смотрите, как прекрасно все они сложены!

— Вы правы, мистер Брукс, нас не должно смущать то, что является обычаем страны: ведь, все здесь так поступают. Прятать свою наготу — значило бы обратить на себя всеобщее внимание, и сатурниты должны были бы сделать в этом случае вывод, что мы — дикари с некультурными замашками.

— Совершенно верно! Земные нравы были бы им в этом отношении непонятны и казались бы смешными и странными. Если бы мы рассказали им, какой на Земле, наряду с формальной стыдливостью, существует реальный разврат, они сочли бы нас вообще ханжами и фарисеями и были бы правы: постыдна отнюдь не нагота. Подумайте, Брайт, как это, по существу, нелепо — стыдиться своего тела, анатомии, своей природы!

Наблюдая за поведением сатурнитов, мы убедились в правильности своих заключений: совместное купание представителей разного пола было здесь таким же естественным делом, — как прогулка или ужин. Нагота оказалась естественнее изобретательных туалетов наших модниц, рассчитанных на максимум эротики. Мы быстро освоились с этим новым для нас обычаем и с отвращением вспомнили о лицемерной морали человеческого общества.

Пофилософствовав и придя к вполне удовлетворившим нас выводам, мы вышли из воды. Она содержала в себе, очевидно, тот же состав, что и «волшебный фонтан»: мы оказались совершенно сухими и чистыми.

Покинув здание бассейна, мы чувствовали себя легко и бодро. Искусственно воздвигнутая между полами граница отпала, и отношения, между нами и сатурнитками были просты и естественны. При этом у нас совершенно отсутствовало ощущение общества «дам», за которыми, согласно уставу так называемого «хорошего тона», необходимо, ухаживать, делать фальшивые комплименты и любезно лицемерить. Сатурнитки превосходили это общество во всех отношениях.

Вскоре мы очутились в здании, состоявшем из ряда небольших помещений. Оставив нас в одной из комнат, сатурниты ушли, произнеся на прощание свое мелодичное «и-и!» Это была, очевидно, «гостиница». У стен стояли покрытые мельчайшей чешуей диваны, на которых лежали такие же подушки и одеяла. Пол и стены были устланы мягкой материей, причем все это производило впечатление исключительной чистоты, а на передней стене красовались громадные разноцветные изображения деревьев и животных.

— Это, вероятно, окна, — заметил профессор.

Состоявший из крупных шестиугольников потолок излучал голубой свет. В углу лежал наш узел с вещами. Я хотел было запереть дверь, но никаких замков или других подобных им приспособлений не оказалось. Профессор улыбнулся и заметил:

— В этом мире нет, очевидно, воров… И нет, как мне кажется, и собственности в нашем смысле этого слова. Я думаю далее, что сатурниты не вторгаются в жизнь своих ближних, и поэтому им не нужны ни замки, ни запоры.