— Ты уже успела поговорить с дядей Бобом, Кук? Я думала, у вас будет эта… как ее… «постельная беседа».

— Таков был план, да. А потом…

— Куки! — ахнула я и просияла от гордости за подругу. — У вас случился быстрячок?

— Чарли, не подходящее сейчас время.

Я усадила полупопие на ее стол.

— Самое что ни на есть подходящее.

— Я просто-напросто спросила его, может ли он что-нибудь узнать о том, о чем мы с тобой говорили, когда говорили… ну, о том самом.

Господи, да она просто спец в шифрах.

Повисла неловкая пауза в и без того неловкой ситуации, а значит, мой лимит неловкостей на день закончился. Я прекратила мучить подругу и повернулась к угрюмому детективу.

— Я хотела узнать, есть ли у вас причина смерти одной из жертв, чье дело вы ведете. Мужчина. Гектор Феликс.

— Зачем?

— Задаюсь тем же вопросом. Странное имечко. Как будто два имени взяли и слепили вместе. Представить не могу, зачем кому-то так называть своего ребенка.

Джоплин так стиснул зубы, что заиграли желваки.

— Зачем тебе причина его смерти?

Имелось у меня подозрение, что он разыгрывает из себя воплощение вежливости исключительно перед Куки. Ей-богу, эта женщина цены себе не знает.

— Да так. Друг интересовался.

— А этот друг, случайно, не местная татуировщица?

Куки ахнула. Громко.

Я зажмурилась и еле-еле выдавила:

— Нет.

А когда открыла глаза, Джоплин уже вовсю ухмылялся.

— Что ж, они, оказывается, встречались. — Он взял со стола Куки степлер. — И Феликс этой вашей татуировщице сильно надоел. — Джоплин положил степлер на место, изображая страстную заинтересованность в других канцтоварах. — А яд, видите ли, излюбленный способ убийства среди женщин.

— Яд? — обалдела я, едва сдержавшись, чтобы не повернуться к Куки и не дать ей пять.

Пари так же невиновна, как футболисты из «Lobos».

— Да, — сказал Джоплин, не заметив моего восторга. — Наименее насильственный вариант.

Я едва не захихикала:

— Вы явно не знаете Пари.

— А ты явно знаешь.

Он воззрился на меня с торжествующей ухмылочкой, которая раздражала сильнее, чем самодовольная в его же исполнении.

Хорошо постарался, но…

— Знаю, а еще знаю, что никакого отношения к смерти Гектора она не имеет.

— Перед смертью его хорошенько отделали. Есть догадки по этому поводу?

— Таких, какими хотелось бы поделиться, точно нет.

— Значит, я могу внести в список жалоб на тебя препятствие в расследовании.

— У вас есть список жалоб на меня?

— Уже на несколько листов.

О да, чувак меня терпеть не может.

— Как бы то ни было, — добавил он, — считай, что твоей подруге повезло. Вот последняя девушка, которая пыталась порвать с Гектором Феликсом.

С самого начала я заметила конверт в руках Джоплина, но не обращала на него внимания, пока детектив не вытащил оттуда глянцевое фото девушки с изрезанным лицом.

Мы с Куки одновременно прикрыли ладонями рты. С явным ужасом в глазах подруга вжалась в кресло.

— Опасная бритва, — уточнил Джоплин.

Светловолосой бедняжке с фото наложили с тысячу швов, чтобы зашить разрезанные щеки, лоб, нос и подбородок. Каждый порез казался страшнее соседнего. Под одним глазом распухла гематома, а белок самого глаза заплыл кровью. Девушку однозначно избили.

— Кто это сделал? — спросила я, чувствуя, как легкие с трудом отдают кислород в кровеносную систему.

Забрав снимок у меня из рук, Джоплин засунул его обратно в конверт, а конверт отдал мне и многозначительно заявил:

— Хороший вопрос.

— Детектив…

— Миссис Дэвидсон, — официально попрощался он, развернулся и вышел из офиса.

— Ох, Чарли… — вздохнула Куки, не отнимая от лица рук.

Я вытащила из конверта фото, под которым было написано имя — Джудианна Айерс.

— Ладно, — сказала я двери, через которую только что вышел Джоплин. — Съем наживку. — Не хотела этого делать, но все же отдала снимок Куки. — Найди мне все, что сможешь, на эту девушку. А я пока по делам смотаюсь. Вернусь через час.

— Что значит — ты съешь наживку?

— А то, что он дал нам это не просто так, Кук. Придурок хочет, чтобы я занялась этим делом? О’кей, я им займусь.

— Думаешь, он хочет, чтобы ты разобралась с нападением на эту девушку?

— Может быть, он по каким-то причинам не может повесить это на Гектора. — Взяв сумку, я направилась к выходу. — А вот я, черт возьми, еще как могу.

Глава 15

Я надеялась застать Шанель Ньюэлл дома. Она мельком упоминала, что возьмет несколько отгулов, чтобы заняться генеральной уборкой.

На подъездной дорожке стоял тот самый белый «энкор», за которым я следила всего пару дней назад. Подойдя к двери, через которую сочилась музыка «Blue Öyster Cult», я постучала.

О да, хозяйка дома мне точно по душе.

Дверь открылась, и Шанель удивленно поздоровалась:

— Миссис Дэвидсон!

— Привет, миссис Ньюэлл.

— Зовите меня Шанель, если вы не против. И проходите скорее. — Открыв сетчатую дверь, она жестом пригласила меня в дом. — Дети у моей сестры. Она вызвалась помочь, чтобы я могла хоть немного прибраться.

Сняв желтые резиновые перчатки, она проводила меня в кухню, где выключила музыку.

— Тогда и вы зовите меня Чарли, пожалуйста.

— Договорились. Чаю налить?

— Не хочу вас задерживать. У меня всего пара вопросов.

— Что ж, хорошо.

Смущенно убрав со стола журналы и какие-то бумажки, она предложила мне присесть.

— Шанель, я задам вам довольно странный вопрос и хочу, чтобы вы знали: я спокойно приму любой ваш ответ.

Она нервно рассмеялась:

— Зловещенькое начало.

— Пару дней назад вы понятия не имели, кто я такая, но все же впустили меня в дом, стоило мне только сказать, что у вас дома, возможно, обитают призраки.

— Верно, — нерешительно кивнула Шанель.

— Почему?

— Ну, даже не знаю. У вас было удостоверение. Вы показались мне очень официальной.

Я не смогла удержаться и широко улыбнулась.

— А мне кажется, вы так легко впустили меня потому, что и без моих слов знали о призраках.

— Я? — усмехнулась она. — Да что вы! Нет. С чего… То есть откуда мне о таком знать?

— По-моему, вы чувствительны к миру сверхъестественного. А если я права, то мир сверхъестественного тоже о вас знает.

Шанель напряглась, как натянутая струна, и между ее бровями пролегла складка.

— Что это значит?

— Ваш сын тоже обладает экстрасенсорными способностями?

Пожевав нижнюю губу, она наконец сдалась:

— Да. Причем его дар сильнее моего.

— В отличие от вашей дочери, верно?

— Верно. В моей семье это вроде как передается по наследству. Моя дочь — дочь моего мужа от первого брака. Он скончался несколько лет назад.

— Мне очень жаль, Шанель.

— Мы справляемся. Уже лучше, чем раньше.

— Рада это слышать.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что мир сверхъестественного обо мне знает?

Меньше всего мне хотелось напугать ее, но она заслуживала знать правду.

— Я не стану юлить, Шанель. Мои расследования в основном касаются всевозможных… скажем так, аномалий. В том числе с налетом сверхъестественного.

— Ясно, — насторожилась Шанель.

— Недавно произошли три убийства. После них — одно жестокое нападение. Понимаю, звучит дико, но похоже, во всех этих делах присутствует элемент паранормального. Хотя я, разумеется, могу ошибаться, — поспешно добавила я, заметив, что Шанель потихоньку отодвигается.

Даже сверхчувствительным людям трудно воспринимать мои разговоры о сверхъестественных явлениях.

— К сожалению, скорее всего я права. Не знаю, имеет ли значение местоположение и есть ли жертвы со схожими травмами в других городах, но вы просто обязаны уехать хотя бы на несколько дней. Берите детей и уезжайте из города. Но главное — как можно скорее увезите отсюда Чарли.