Об одном из достаточно необычных криминальных фактов, изложенном в книге А. Л. Толкунова "Похитители разума" (М., 1980), основанной на официальных документах и материалах зарубежной прессы, и имеющем прямое отношение к рассматриваемой теме, здесь необходимо рассказать.

2 марта 1967 г., как говорится в книге, в Маниле был арестован некий американец Луис Анджело Кастильо. Он был обвинен в подготовке заговора с целью убийства тогдашнего президента Филиппин Маркоса. Во время допросов следователи по просьбе самого Кастильо дали ему "сыворотку правды" и провели с ним ряд сеансов гипноза. Во время одного из таких сеансов арестованный признался, что участвовал в одном убийстве четырьмя годами раньше. По его словам, он был запрограммирован убить человека, который должен был проехать в открытой машине. Хотя Кастильо не знал его имени, все приметы сходились с далласской трагедией 22 ноября 1963 г. После этого признания арестованный попросил политического убежища. При этом он много говорил о некой мадам Крепе. В докладе гипнотизера, исследовавшего арестованного в манильской тюрьме, отмечалось; "Кем бы ни была эта мадам Крепе, она полностью контролировала память, сознание и поведение Кастильо". Этот же гипнотизер обнаружил, что его подопечный может пребывать на четырех разных уровнях сознания, о наличии которых подследственный не подозревал, но один из них по команде извне мог быть актуализирован в зависимости от складывающихся обстоятельств.

В соответствии с каждым уровнем сознания менялись манеры поведения арестованного, особенности его личности. В состоянии "зомби-1" Кастильо был полностью уверен, что он — Антонио Рейес Елриага (как и значилось в его паспорте), "зомби-2" — несговорчивый агент ЦРУ, "зомби-3" — агент, который провалился и собирается совершить самоубийство. В состоянии "зомби-4" Кастильо признался, что его настоящее имя Мануэль Анджело Рамирес, ему 29 лет, он уроженец района Бронкс в Нью-Йорке. Он также вспомнил, что проходил подготовку в специальной оперативной группе ЦРУ в лагере, где его обучали диверсионной деятельности. На каждом из этих уровней у него менялись пульс, частота дыхания, потовыделение.

Как видим, в системе памяти у данного человека были прочно заблокированы энграммы его реальной жизни и введены и закреплены четыре вида самостоятельно функционирующих энграммных вставок, приводимых в действие определенным сигналом-ключом.

Филиппинские врачи и психиатры, исследовавшие поведение Кастильо, составили доклад, в котором констатировалось: "Феномен "зомби" представляется нам как сомнамбулическое поведение, которое проявляется в виде реакции на серию слов, фраз, заявлений, очевидно неизвестных человеку в его обычном, нормальном состоянии. В состоянии "зомби" человек может вставать с постели, передвигаться, нажимать на курок пистолета. Он безучастно озирается, может упасть на пол без видимых признаков болевых ощущений. Экспериментально доказано, что цель поведения данного "зомби" — убийство президента Маркоса…"

Здесь следует напомнить содержание термина "зомби", уже достаточно часто встречающегося в печати. Так называли в африканских племенах людей, психика которых с помощью наркотических веществ и специальных психических воздействий жестко программировалась. Они выполняли с высокой надежностью любое поручение вождя и даже могли убить себя, свою мать, своих детей.

Аналогичные примеры известны из истории. Так, венецианский путешественник Марко Поло упоминает о том, что в одной из азиатских стран ему рассказывали о таинственном "старце гор" Алаодине, создавшем армию идеально управляемых убийц и державшем в страхе все близлежащие поселения. На горных вершинах Ала один построил великолепные дворцы с пышными садами. Обитали там самые прекрасные гурии. Эти сады были подобны тем райским кущам, о которых, по преданиям, рассказывал пророк Магомет. У входа стояла неприступная крепость. Сюда заманивали юношей от двенадцати до двадцати лет. "Старец гор" опаивал их сильнодействующим снадобьем. После долгого и глубокого сна они просыпались, окруженные очаровательными гуриями. Юноши были уверены, что попали на небеса, и Алаодину ничего не стоило уговорить их совершить любое убийство, посулив вечную прописку в райских садах. Местные правители, охваченные страхом, беспрекословно покорялись хозяину этих одурманенных убийц.

Наверное, Алаодин был первым, кто придумал своеобразный метод программирования психики. Основывался он на том, что внушение осуществлялось в просоночном (фазовом) состоянии, вызванном наркотическим веществом. Последующие любители психопрограммирования наряду с наркотиками использовали гипнотическое внушение, с помощью которого формировали у соответствующего субъекта амнезию, т. е. делали его сознание "чистой страницей", на которую затем "записывали" посредством внушения любые поведенческие и образно-субъективные программы.

Все эти манипуляции с человеческим сознанием, как правило, "прикрываются" сверху амнезией на все проделанное и конечным внушением того, что ни один гипнотехнолог не сможет впоследствии ввести данного субъекта в гипнотическое состояние и устранить амнезию на содержание введенных программ. Приведенный выше пример свидетельствует, однако, что не существует психотехнических методов воздействия стопроцентной надежности. Неизбежные "сбои" в такого рода работе позволяют время от времени обнаруживать подобные случаи и даже расследовать тонкости их технологии.

Методические подходы, которые могут использоваться для обнаружения гипнопрограмм в психике субъекта и их извлечения из памяти, можно иллюстрировать экспериментами французского юриста профессора Льежуа, проведенными еще в 80-х гг. прошлого столетия. Для того чтобы проверить, насколько надежно работает внушенная инструкция, запрещающая разглашать определенное событие или обстоятельство, опыт был поставлен с участием двух гипнологов.

В первой части эксперимента Льежуа усыпил испытуемую М. и внушил ей, чтобы после пробуждения она застрелила А., который будто бы нанес ей тяжкое оскорбление. После пробуждения М. немедленно хватает револьвер (заряженный холостыми патронами), стреляет в А., и тот падает пораженный.

Во второй части опыта М. была повторно введена в гипнотическое состояние уже другим врачом, который рассказал о совершенном ею преступлении и потребовал, чтобы она сообщила, кто ей внушил это действие. М., в соответствии с полученной ранее в гипнозе инструкцией, упорно отрицала всякое постороннее влияние на нее и уверяла, что инициатива этого преступления принадлежит исключительно ей самой.

Для того чтобы "обойти" сформированную в гипнозе программу, защищающую истинного виновника "убийства", врач снова загипнотизировал М. и сделал ей следующее внушение: "Как только в комнату войдет человек, склонивший вас к убийству А., вы начнете на него пристально смотреть, пока я не скажу "довольно", а затем вы будете стараться закрыть его от нас собою, чтобы мы его не видели". После выведения ее из гипноза первый гипнолог вошел в комнату. М. в точности проделала все действия, которые ей внушил второй экспериментатор, чем дала возможность "следователю" выявить лицо, сделавшее преступное внушение.

Аналогичный эксперимент описывает И. Бернгейм. Солдату, находившемуся в гипнотическом состоянии, было сделано внушение, чтобы после пробуждения он похитил 5 франков, но никому ни в коем случае не сообщал, кто его подговорил это сделать. После пробуждения солдат исполнил приказание, сделанное ему в гипнозе. Когда он снова был погружен в гипноз и его спросили, почему он совершил неблаговидный поступок — украл деньги, он ответил, что без всякой надобности. На вопрос, воровал ли он когда-нибудь раньше, он ответил, что никогда. Наконец, когда последовала просьба назвать человека, который внушил ему преступное действие, он ответил, что никто ему этого не внушал и он готов в этом поклясться.