Если с физической точки зрения облик современного человека в целом является удовлетворительным, то его сфера чувствительности не становится, к сожалению, более совершенной, чем у предыдущих поколений. Современный человек чаще всего не может похвалиться остротой зрения и слуха. Его обоняние весьма далеко от совершенства, и у многих оно почти совсем выключается из сферы восприятия.
Следует учитывать, что последующий подъем технизации общества не предполагает повышения собственных функциональных возможностей органов восприятия человека. Наоборот, конструируемые системы восприятия и переработки информации направлены на облегчение функций органов зрения и слуха. Обсуждается и еще один тревожный аспект развития психики человека, связанный с технизацией общества и с перенасыщением повседневной жизни информацией. Постоянное увеличение объема знаний и в связи с этим рост потока информации вполне естественно заставляет задуматься: а не приведет ли все это к непредвиденным умственным перегрузкам людей будущего?
Уже сегодня некоторые западные ученые делают на этот счет довольно пессимистические выводы. Так, итальянский социолог Л. Галлино мрачно заявляет, что «знание есть слабость». Французский социолог Ж. Фурастье, предсказывая катастрофу разума как следствие бурного развития науки, в свою очередь утверждает, что прогрессивное развитие науки и научно-техническая революция являются злым роком. Другие авторы того же толка, рассуждая о том, что человек не сможет в конце концов противостоять постоянно растущему потоку информации, предрекают человечеству будущего неизбежность нервно-психических расстройств. В качестве аргумента делаются ссылки на то, что со времени неандертальцев масса человеческого мозга только удвоилась. За последние же 10 тысяч лет объем мозга вообще не увеличился, в то время как информационная нагрузка на него возросла в 50 — 100 раз.
Создатели подобных теорий оперируют лишь простыми математическими соотношениями, не будучи специалистами в области нейрофизиологии и не учитывая не только растущих во времени функциональных возможностей мозга как самоорганизующейся системы, но и социальных преобразований, облегчающих человеку получение информации и способствующих более полной ее переработке. В свое время советский ученый и писатель-фантаст И. А. Ефремов, затрагивая эту проблему, писал: «Как только последние достижения современной науки позволили нам ближе познакомиться с устройством и работой человеческого мозга, нас сразу же поразила его гигантская резервная мощность. Человек в средних условиях своего труда и жизни использует лишь малую часть мощности своего мыслительного аппарата, развившегося в очень трудной, сложной и опасной жизни первобытного общества. Если бы мы умели заставить наш мозг работать хотя бы вполовину его возможностей, то для нас никакого труда не составляло бы выучить десятка четыре языков, запомнить «от корки до корки» Большую Советскую Энциклопедию… Во всяком случае, наши школьные и вузовские программы представляют собою только крохи того, что может усвоить обычный средний человек…»[162].
Как здесь не вспомнить известную английскую поговорку: «Будущее отбрасывает тень» и не склониться к той мысли, что не используемые сегодня резервы мозга — это пока лишь «тень» того грандиозного будущего человека, в котором с невиданной мощью раскроются все заложенные в нем природой колоссальные возможности психики, говоря словами К. Маркса, «безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу»[163].
Однако сказанное совсем не значит, что современный человек уже сегодня, в условиях нарастающего воздействия информационного потока, может пренебрегать элементарными навыками психогигиены «восприятия информации». Бездумное отношение к этим вопросам приводит многих людей к тому, что у них появляется все более выраженная привычка постоянно что-то воспринимать. С утра и до поздней ночи — весь период бодрствования — зрение и слух человека находятся под непрерывной информационной нагрузкой. Нередко бывает даже так, что, слушая радио или краем глаза следя за телепередачей, человек просматривает газету или читает книгу. Постепенно развивается привычка все слушать и смотреть без сосредоточения внимания, и тогда информационный фон служит просто «шумовым интерьером». Как показали специальные исследования, до известного уровня шумовой фон необходим для нормального функционирования психики. Он тонизирует центральную нервную систему, оживляя течение психических процессов и повышая тем самым работоспособность и общий тонус организма. Именно поэтому человек тягостно чувствует себя в полной тишине, которая бывает, например, в студиях для звукозаписи или в сурдокамерах, куда не доходят никакие посторонние звуки.
Привычка же к непрерывной информационно-шумовой нагрузке лишает человека необходимого внутреннего покоя, он начинает недоуменно относиться к тишине, боится того состояния, когда он один на один остается с самим собой и со своими собственными мыслями. А ведь для нормального функционирования организма и психики человеку абсолютно необходимо периодически оставаться в полном одиночестве и тишине. Именно в этом случае создаются тот внутренний покой и то равновесие, которые необходимы для полноценной организации и переработки ранее полученной информации, для формирования и закрепления новых программ поведения и деятельности. Эти условия становятся совершенно необходимыми, когда организму надо скорректировать программы адаптивного поведения, временно нарушенные вследствие болезни или других причин. Особенно важны условия одиночества для людей, у которых имеют место те или иные нарушения ночного сна и, следовательно, процессы естественного программирования, происходящие во сне, бывают неполноценными.
Надо ли говорить о том, что люди, предпочитающие просыпаться под звуки диктора, читающего последние известия, засыпающие с романом в руках, а в течение дня не имеющие ни минуты, чтобы остаться с собою наедине, рано или поздно оказываются «жертвами переинформированности». Как правило, у них нарушается ночной сон, пропадает аппетит, а затем появляются и другие признаки функциональных нарушений нервной системы, которые они годами пытаются выправить с помощью различных таблеток. А организму нужно было так немного: лишь 20 минут в сутки спокойного одиночества…
Настораживает в этом плане и растущее пристрастие значительной части молодежи к оглушающему звучанию музыки. Сейчас уже с уверенностью можно говорить о том, что в решающей степени это увлечение связано с данью современной моде. Однако систематическое «слушание» таких концертов может оказаться далеко не безобидным занятием. Стойкое снижение слуха оказывается здесь нередко лишь самым легким «музыкальным осложнением». «Много лет прошло с тех пор, а я все не могу забыть впечатления, которое произвел на меня концерт ансамбля «Битлз», — вспоминает советский режиссер А. Конников. Летом 1965 года владелец известного парижского мюзик-холла «Олимпия» Бруно Кокатрикс совместно с радиостанцией Европа-1 организовал два концерта этого ансамбля в парижском Дворце спорта. А. Конников был приглашен на один из этих концертов и подробно описал обстановку, в которой он проходил.
Приводим наиболее выразительные строки из этого описания. «Вся закулисная часть Дворца спорта была окружена полицией и грузовыми фургонами, поставленными колесо к колесу. В соседних переулках полицейские дежурили на машинах и мотоциклах. Внутри — полное впечатление подготовленного к осаде опорного пункта обороны: вокруг сцены — три ряда металлических барьеров, подпертых бревнами. Двести полицейских охраняли здание и зал, сто профессиональных борцов, боксеров и самбистов стояли в проходах, прикрывая подступы к сцене… Очень быстро и шумно зал наполнила молодежь в возрасте от двенадцати до двадцати лет. Все уже были возбуждены: громко перекликались, свистели, пели… По залу были разбросаны листовки. Зрителей призывали вступать в клуб «Друзей битлов». Другие листовки были от имени администрации. Очень настойчиво и очень вежливо она просила публику не сходить с ума, не убивать билетеров, не ломать стулья…»