Изложенные здесь принципы конечно же не могут исчерпать их полного перечня. Однако они способны оказать существенную помощь в сложных жизненных ситуациях.

В настоящем разделе речь шла о мотивационных механизмах саморегуляции как таковых, безотносительно к их содержанию. Обсуждение этого вопроса с точки зрения индивидуального личностного смысла существенно усложняет задачу, так как в значительной мере затрагивает проблемы этики, социальной психологии. Термин «личностный смысл» отражает содержательную сторону индивидуального сознания, которая характеризует, насколько человек отождествляет с собственной личностью ту или иную идею, обычай, моральную норму, социальную ценность и т. п. Понятно, что степень такого отождествления бывает различной: начиная от полного неприятия до активной борьбы за их реализацию.

Важно иметь в виду, что один и тот же мотив может связываться с различным эмоциональным отношением, осуществляться для достижения совершенно различных, подчас диаметрально противоположных целей.

С наиболее общей точки зрения цели человеческой деятельности можно подразделить на преимущественно потребительные и производительные, при этом обычно они бывают тесно взаимосвязаны между собой. Соответственно различают потребительные и производительные системы ценностей личности.

Первоначальная функция потребительных процессов — поддержание жизнедеятельности, пополнение и восстановление израсходованных ресурсов индивида — во многих случаях может перерастать свои биологически и социально разумные рамки и в этом виде оказаться главной особенностью личностного смысла. Наиболее характерным типом указанных процессов является материальное потребление, включая потребление условий комфорта и предметов роскоши. Потребление социальных условий воплощается в непосредственном переживании тех слагаемых престижа, статуса, влияния и власти, которыми субъект обладает. Советский психолог В. Э. Мильман пишет по этому поводу следующее: «Такие отрицательные социально-психологические проявления, как погоня за удовольствиями, вещизм и корыстолюбие, эгоизм, равнодушие к другому человеку, агрессивность, постоянное недовольство и пустое критиканство, мещанство и бездуховность, тщеславие и властолюбие, и многие другие являются прямым или косвенным выражением именно потребительно направленного поведения; они обусловлены резким доминированием в структуре личности потребительной системы ценностей над производительной, фетишизацией потребительных процессов»[100].

Функция производительных процессов — развитие предметной и материальной среды, самого человека, общества в целом. Можно сказать, что все достижения современной цивилизации были обеспечены активностью лиц с преобладающей производительной мотивацией. Производительно ориентированная деятельность предполагает развитие и потому всегда устремлена в будущее. Она нарушает сложившееся равновесие, вносит определенный дискомфорт в устоявшуюся систему отношений. Личность производительной активности характеризуется тем, что она мыслит себя неотъемлемой частью природы и социального окружения, она конструктивно реагирует на неудачи, стараясь найти логичный и реально осуществимый выход из затруднительных положений.

Для того чтобы воспитать в себе производительную мотивацию, недостаточно только развивать соответствующие качества, в частности творческие возможности. Необходимо избавляться и от чрезмерных проявлений потребительной мотивации. Всякое потребительное побуждение оправдано лишь до тех пор, пока его реализация содействует общему развитию личности. В тех же случаях, когда оно начинает тормозить производительную активность, это становится потенциально опасным для нравственного здоровья человека. Это последнее следует рассматривать как важный защитный механизм психики человека. Если какой-либо сильный мотив вступает в противоречие с содержанием другого, то для преодоления внутреннего конфликта этому мотиву бессознательно придается более благообразная («рациональная») форма. В противном случае создавшееся напряжение может вывести психику из работоспособного состояния. Развитое же моральное сознание уже на стадии появления антисоциального побуждения (мотива) подавляет его как заведомо неприемлемое, а не стремится придать ему социально благообразный вид. Высший уровень саморегуляции поэтому предполагает высокую степень отождествления личности с морально-этическими нормами общества и тонкое различение их ценностной иерархии. Именно в этом случае человек способен полноценно ориентироваться во внешнем мире, обладать властью над своими мотивами, а его деятельность становится подлинно сознательной и свободной.

Психология не может получить своего должного развития, формируясь лишь в стенах лабораторий, не принимая деятельного участия в реальной человеческой жизни. И в этом плане происходят существенные сдвиги. Более полутора десятка лет тому назад в совместной с К. К. Платоновым статье «С плохим настроением — к врачу!», опубликованной в «Литературной газете», мы доказывали необходимость создания системы психологической помощи населению. Сегодня уже можно говорить о том, что такого рода система формируется. Служба семьи, сеть кабинетов социально-психологической помощи и кризисных стационаров, психологическая служба вуза и пр. набирают опыт работы повседневной помощи населению. Но это лишь одна сторона работы. Необходимо вместе с тем способствовать пропаганде тех психологических знаний, которые бы повышали устойчивость человека в критических ситуациях, вооружали его научно обоснованными способами борьбы с жизненными невзгодами.

Критические ситуации в самом общем виде можно охарактеризовать как ситуации, порождающие дефицит смысла в дальнейшей жизни человека. Л. Н. Толстой в «Исповеди» прекрасно показал, что утрата смысла жизни равносильна для человека смерти[101]. Венгерский философ Е. Анчел пишет: «После исчезновения разумных земных перспектив человек видит перед собой пустой горизонт, на котором единственной конечной точкой маячит лишь смерть»[102].

Мы не будем рассматривать историю развития взглядов на смысл жизни в философской и общественной мысли, поскольку этому вопросу посвящены специальные работы советских ученых[103].

Вопрос о смысле жизни человека — ключевая мировоззренческая проблема, имеющая ряд аспектов: философский, социологический, этический, социально-психологический. Как считает Л. Н. Коган, основным в данном случае является социологический аспект, ибо он раскрывает зависимость смысла жизни от общественных отношений, в которые включен субъект, и показывает, что именно общественные отношения дают простор или, наоборот, тормозят осуществление жизненных целей.

Уровни осознания человеком смысла своей жизни могут быть различными: от самых общих представлений («приносить пользу обществу») до ясного понимания конкретных задач своей деятельности.

Многие домарксистские философы рассматривали смысл жизни только как категорию сознания, хотя она в первую очередь характеризует деятельностно-практическую сущность человека. Человек сколько угодно может говорить о высоком смысле своей жизни, но судить о смысле его жизни можно только по его деятельности. «…По каким признакам судить нам о реальных «помыслах и чувствах» реальных личностей? Понятно, что такой признак может быть лишь один: действия этих личностей…»[104],— писал В. И. Ленин.