Изучение человека с позиции диалектического материализма исходит из признания того факта, что человек представляет собой единство биологического и социального, организма и личности во всей сложности их взаимоотношений, причем это взаимоотношения внутри единого. Именно в этом заключается основная трудность исследования данной проблемы, так как далеко не всегда можно отделить влияние психического на соматическое от влияния соматического на психическое. Интуитивное ощущение их единства пробуждало человеческую любознательность с древнейших времен и заставляло вести поиск телесных примет, которые бы отражали душевные качества их обладателя. Физиогномика, френология и хиромантия — три несостоявшиеся науки, которые по внешним признакам тех или иных частей тела человека пытались выявить его внутреннюю психическую сущность.
Физиогномика разрабатывала систему корреляции между чертами лица человека и основными свойствами его характера, способностями и талантами, достоинствами и недостатками. Сторонники физиогномики считали, что ее начала находятся у истоков искусства, которое через внешние формы человеческого лица стремится уловить внутреннюю сущность изображаемого человека. Указывали при этом и на писателей, которые, характеризуя своего героя, подробно описывают его внешность и черты лица. Ссылались даже на предполагаемые генетически обусловленные способности людей считывать внутреннее состояние по мимике и выражению лица. Признавалось, что в повседневной жизни эти способности используются подсознательно и что особенной восприимчивостью в этом отношении обладают дети.
Пожалуй, первое и наиболее упрощенное воззрение подобного рода состояло в том, что физическая красота предопределяет моральную. Несколько позже для суждения о характере человека и его внутренней сущности стали принимать в расчет строение различных частей лица. Список таких признаков пополнялся и впоследствии лег в основу физиогномики.
Первый физиогномический трактат, дошедший до нас от древних греков, приписывается Аристотелю. Однако, по свидетельствам некоторых историков, еще раньше физиогномикой занимался Пифагор, которого и считают ее родоначальником. Примечательно, что уже в трактате, приписываемом Аристотелю, высказываются довольно трезвые суждения о ненадежности используемых физиогномикой методов, таких, как сопоставление форм и «характеров» животных и людей, изучение расовых различий в строении тела и соответствующих особенностей психики, установление специфики поведения и эмоционального реагирования в зависимости от внешности человека. Кроме того, в трактате излагались суждения о существенных и несущественных телесных признаках. Много эмпирического материала по физиогномике содержится в «Наставлениях оратору» Квинтилиана (конец I в.). Римский врач Гален (II в.) расценивал физиогномические знания как «возможные и полезные», однако это мнение не обосновывал.
Впервые пытался обобщить и осмыслить эмпирические поиски в этом плане швейцарский писатель И. К. Лафатер. В книге «Физиогномические фрагменты…» (1775–1778 гг.) он высказал ряд своеобразных, но весьма сомнительных мыслей. Так, он заявлял о возможности восстановить физиономию человека, никогда не виденного, лишь на основе знания его убеждений и действий, материалов его творчества. Эту идею Лафатер пытался реализовать в отношении изображений Иисуса Христа. Моральную красоту Лафатер, как и древние греки, выводил из физической. В истории науки он остался известен как наблюдательный и тонкий психолог. Однако этих чисто интуитивных способностей оказалось недостаточно, чтобы построить науку.
Весьма неудачным последователем Лафатера был австрийский врач Ф. Й. Галль, создатель френологии — учения о связи психических особенностей человека с наружной формой его черепа. Результаты своих исследований он опубликовал впервые в 1805 г. Суть френологии состояла в утверждении, что по форме и местонахождению выпуклостей и вдавлений на черепе человека можно будто бы определить его характер, наклонности, умственные способности и т. п.
Подлинно научный подход к изучению корреляционных связей между внешними чертами лица и некоторыми внутренними свойствами личности начинается с работ П. Кампера о лицевом угле, исследований Ч. Белля, изложенных им в трактате «Анатомия и философия выражения» (1806 г.), Ч. Дарвина «О выражении ощущений» (1872 г.).
Следует остановиться в этой связи на книге Н. А. Белова «Физиология типов» (1924 г.), посвященной исследованию внешних признаков болезней и имеющей не только исторический интерес. Как отмечал в предисловии к книге В. М. Бехтерев, она «представляет собой сводку того, что уже сделано в этой области как предшественниками, так и самим автором». Н. А. Белов заведовал в то время физиологической лабораторией Института по изучению мозга и психической деятельности. Следуя передовым взглядам виднейших представителей отечественной медицины, он при рассмотрении психосоматических взаимоотношений на первый план выдвигал не болезнь, как таковую, а больной организм со всеми его особенностями, что и послужило началом своеобразного учения о соматических типах личности. Материалы книги основывались не на использовании результатов специальных экспериментальных исследований, а на клинических наблюдениях и носили поэтому чисто описательный характер. Говоря о выразительных свойствах внешности человека, Н. А. Белов утверждал, что социальная жизнь, предполагающая непрерывное и неизбежное общение людей между собой, вольно или невольно заставляет считаться с типичными особенностями отдельных лиц. Современная наука, отмечал он, дает возможность распознавать многие характерные психические и физиологические особенности личности на основании внешности индивида.
Признавая наличие корреляции между всеми органами и тканями организма, нельзя, писал Н. А. Белов, не допускать того, что и нервно-психическая система развивается в строжайшем соответствии с остальными частями человеческого организма.
Действительно, некоторые психические особенности человека, его темперамент имеют и определенный мимический «паспорт». По складу и подвижности лица мы можем в определенной степени судить и о типе нервной деятельности. Недаром считают, что в глазах отражается интеллект, а в движениях рта, рисунке морщин проявляются эмоции. Существует, например, выражение «омега меланхоликов». Так, немного приподнятые и сдвинутые брови, напоминающие греческую букву «омега» (Q), свидетельствуют о чувстве скорби. «Мышцей приветливости» названа нижняя часть кругового мускула глаза. Если при улыбке он не напрягается и нижние веки не поднимаются, это довольно верный признак неискренности.
«Будучи хотя бы в самой слабой степени огорчены чем-нибудь, — писал американский психолог У. Джемс, — мы можем заметить, что наше душевное состояние физиологически всегда выражается главным образом сокращением глаз и мышц бровей. При неожиданном затруднении мы начинаем испытывать какую-то неловкость в горле, которая заставляет нас сделать глоток, прочистить горло или кашлянуть слегка…» И далее: «При удивлении и испуге мы мигаем, хотя бы для глаз наших не представлялось никакой опасности; отворачивание глаз на мгновение может служить вполне надежным симптомом того, что ваше предложение пришлось не по вкусу данному лицу, и вас ожидает отказ»[59]. Лучи же морщин вокруг глаз свидетельствуют о веселом характере, искренней смешливости.
Все эти факты, говорящие о том, что то или иное психическое состояние человека находит какое-то свое внешнее выражение, не подтверждают, однако, выводов физиогномики и френологии об однозначной свази между внешним обликом человека и типом его личности, характера.
«Та доля истины, которая содержится в так называемой физиогномической науке, — отмечал Ч. Дарвин, — определяется, по-видимому… тем, что у разных людей, в зависимости от их предрасположений, одни мышцы приходят в действие чаще, чем другие»[60].