— Я же сказал, что не уйду! — закричал ученик главаря. — Я прикрою вас! — он обернулся и кивнул Джареку — тот кивнул в ответ и быстро скрылся.

Неожиданно в зал вошел еще один человек. Он остановился перед взорванной дверью, на его лицо легла тень. Кэно вспомнил, что уже видел этот образ. Темный силуэт мужчины с длинными черными волосами. Над пропастью… Человек был в старой одежде и тяжелых истоптанных сапогах, его покрытые ожогами руки в черных перчатках были сжаты в кулаки.

— Теперь все по-честному. Три на три, — сипло проговорил он и шагнул вперед. На месте его лица сверкнула безразличная металлическая маска.

— Что ж, все мы здесь выкупаны в крови, и не раз, — злобно произнес Кэно, уставившись на Кабала, — душа каждого из нас намертво погрязла в гребаном омуте грязи и крови. Но есть один порок, который не прощаем даже мы — конченые психопаты и головорезы: это предательство!

— Я не на твоей стороне, — презрительно выговорил Кабал. — Притом уже давно. Знаешь, кто я на самом деле? — Кабал снял респиратор, показывая то, что раньше было его лицом. — Смотри на это лицо, тварь, — может, узнаешь, найдешь под шрамами знакомые черты? Кто я? «Обкуренный недоносок» — так ты говорил? — «вечно пьяный грязный безмозглый панк», которому ты в 1988 году подкинул наркоту! Из-за тебя меня нашли старые враги, реально опасные люди, они позаботились о том, чтобы я попал в «Лагерь гладиаторов»! К твоему несчастью, одноглазый упырь, я выжил и вернулся на свободу, отмотав строк в тюряге особо строгого режима! Как же тебе не повезло, что я не сгнил там заживо — я вернулся в клан лишь затем, чтобы уничтожить тебя! Теперь понимаешь, как давно я тебя ненавижу?! Это ты сломал мою жизнь, Кэно!

Главарь почувствовал, будто от неописуемой ярости к горлу подступает едкая желчь. Воздух словно исчез, он не мог насытить горящие огнем легкие. Это омерзительное лицо! Этот слабак, так бесивший его с первого дня на базе! Отброс, не умеющий вкладываться в общее дело. Из таких и надо было выбивать дурь, как учил его Мастер и его подручные! И чем это выбивание теперь кончилось?!

— Жизнь? С этим я тебе помогу — ты умрешь, сучара! — прорычал Кэно.

Он смотрел на лица врагов, тяжело и хрипло дыша от ожесточения. Он напряг все мышцы, оскалил зубы и стал в боевую стойку. Его агрессия ожидала молниеносного выхода, выброса всей накопившейся в душе горести и злобы. Но где-то в самой глубине души не оставалось ничего, кроме боли. «Дьявол! — сокрушался он про себя. — Поклялся служить клану, сражался со мной плечом к плечу, из тюряги помог меня вытащить! И в то же время, мать его, копал под меня, ненавидел и готовился уничтожить! Ублюдок! А я кто, мать моя женщина?! Ведь я подозревал. Я знал! Просчет! Но ведь сражался за меня — и предал! Сука! Самая грязная тварь из всех, что я знал!».

Кэно чувствовал себя одиноким, сорвавшимся с цепи зверем, готовым перегрызть глотку тому, кто посадил его на цепь. И он был готов взвыть от отчаянья, чтобы дикий вой разломал небеса на осколки, которые рухнули бы вниз, разбиваясь о землю с протяжным горьким звоном, с каким упали бы на землю горячие слезы боли. Но слез у гордого зверя нет. Есть только его вой и растущее безумие в горящих глазах.

— В бой! — выкрикнула Соня.

— За анархию! — взревел во все горло Кэно, вскинув вверх кулак, и началась битва.

Кобра ринулся на Кабала. Кабал с ускорением отбежал в сторону, затем развернулся и бросился бежать обратно, задев при этом Кобру кулаком по спине так, что молодой мужчина, выгнувшись назад, закричал от боли и упал на пол.

Кира в прыжке ударила ногой сверху вниз по плечу Сони. Ей удалось сбить противника с ног, но ненадолго. Лейтенант ударила ногой с разворота, Кира пригнулась и ушла от удара. Она снова бросилась в атаку.

Кобра поймал момент, когда Кабал оказался рядом, и засветил ему локтем в живот, потом кулаком в челюсть, коленом в пах и локтем между лопаток. Предатель согнулся от боли, но саданул Кобру кулаком в солнечное сплетение. Русый анархист, задыхаясь, отпрыгнул назад. Кабал подпрыгнул и несколько раз в воздухе пнул Кобру в грудь, снова повалив его на пол.

Соня Блейд уперлась руками в пол, а ногами сделала небывало сильную подсечку. Кира вскочила, схватила ее за плечи и приложила головой о свое колено. Не обращая внимания на вскрик боли, рыжеволосая женщина отпустила агента и нанесла два удара ногой в живот. Соня упала на колени, но тут же, оттолкнувшись от пола, ударила ногами вверх. Удар пришелся Кире в бедро, она ушла в сторону и немного отдышалась. Лейтенант также переводила дух.

— Ножевой бой? — спросила Кира, поглаживая рукояти пары резных ножей.

— Ножевой бой! — согласилась Соня, выхватывая из-за пояса армейский нож.

Агент выбросила руку вперед, ведя ножом слева направо параллельно земле. Кира перехватила ее руку и ударила ногой по колену. Соня вскрикнула. Кира прыгнула вперед и полоснула ее ножом по ребрам. Соня схватила ее за руку и дала ногой в предплечье. Кира упустила нож, но успела выхватить второй. Агент кинулась на нее, целясь клинком в сердце, но Кира поставила блок рукой. Кожаная накладка на руке спасла ее от пореза, она перебросила нож и пошла в атаку. Соня Блейд, получив несколько серьезных порезов, собралась и, наконец, перехватила руку Киры и выбила у нее нож. Анархистка схватила обе ее руки, нож Сони упал на пол. Кира вывернула ей руки и ударила вперед головой. У Сони моментально потемнело в глазах, она упала, теряя сознание от головной боли.

Кобра вскочил с пола и ударил двумя ногами вперед. Он пнул предателя по торсу и, встав на ноги, подпрыгнул и врезал ему наотмашь сначала одной, потом второй ногой по лицу. Оказавшись прыжком рядом с Кабалом, боец в кимоно несколько раз дал предателю кулаком по челюсти и тут же зарядил ему со всей силы ногой под дых. Кабал застыл на месте, сгорбив спину, из-под его респиратора потекла кровь. Предатель начал медленно отступать. Кобра напряг мышцы, сосредоточившись на действиях противника. Кабал сложил руки за спиной. Кобра напряженно ждал, но не торопился нападать.

— Что-то здесь не так, — догадывался он.

Кира подобрала нож Сони Блейд.

— Да, сука белобрысая, тебе нужно было поставить памятник в части, где ты служила, с подписью: «Горе-солдат», — сострила Кира и усмехнулась, перебрасывая в руке ровный армейский нож.

Она взглянула на Кабала. Кобра застыл в боевой стойке, а предатель ждал, пряча за спиной Colt M1911. Кира метнула нож. Лезвие вонзилось Кабалу в плечо, он вскрикнул и уронил пистолет.

— Кобра, прикончи его! — крикнула Кира.

Русый боец радостно улыбнулся. Он подбежал к Кабалу, закрывавшему рукой рану на плече, и добил его таким мощным апперкотом, что предатель без чувств рухнул на пол, а из-под железной маски продолжала вытекать кровь.

— Спасибо за помощь! — поблагодарил Киру Кобра.

Кира взглянула на молодого мужчину с упреком:

— Ему не хочешь помочь? — указала она на Кэно, сражавшегося с Джаксом.

— В рукопашную или на оружии? — по обыкновению спросил Кэно противника перед боем, на что Джакс ехидно ответил:

— Мое оружие со мной!

— Ненадолго! — прорычал главарь анархистов.

Майор сделал выпад вперед, его кулак с неистовой силой врезался в грудь Кэно. Террорист стиснул зубы и закрыл глаза — боль нарастала, будто растекаясь от мышц по костям и внутренностям. Ему показалось, что от этой боли у него искры посыпались из глаз.

— Удивительно, что кости целы, — постепенно приходя в себя, подумал Кэно.

Джакс схватил его за горло и поднял над землей. Кэно почувствовал режущую боль в груди и удушье. От нехватки воздуха сердце стало биться чаще, усиливая и без того мучительную резь в травмированной грудной клетке. Кровь приливала к голове. Главарь анархистов скалил зубы, хрипло рыча и пытаясь хоть как-то выровнять дыхание.

— Что, больно, кретин?! — прокричал Джакс. — Нет, это еще не боль. Вот сейчас, — майор разжал пальцы, но отдышаться Кэно так и не успел — Джакс вцепился стальными пальцами в его плечо, — сейчас будет больно…

Он повалил террориста на пол и ударил сверху. Кэно поставил рукой блок, в глазах потемнело снова, он ничего не видел, но слышал хруст собственных костей. Джакс взял Кэно за плечи, поставил на колени, развернув его к себе спиной, и со всей силы зарядил ему коленом по хребту между лопаток. Кэно заорал. Джакс отпустил его. Анархист упал лицом вниз, царапая напряженными дрожащими пальцами бетонный пол. Боль резала спину так, точно кинжал вонзился в его хребет. Кэно собрался с мыслями и встал на ноги, убрав сломанную руку за спину.

— Мое оружие тоже со мной! — прорычал он, стреляя по имплантатам на руках майора. Джакс запрокинул голову назад и взревел от боли, когда по его рукам стекал горячий расплавленный металл. Кэно зловеще оскалился:

— Вот сейчас будет больно…

Он в прыжке сгруппировался в шар и, швырнув себя вперед, пушечным ядром бросился во врага. Джакс скрестил покрытые металлом руки перед грудью, блокируя атаку. Кэно смог свалить его с ног, но, остановившись, сам упал на спину, чувствуя, как снова усилилась боль вдоль хребта. Джакс встал и заехал ему по лицу. Удары его были такой силы, что их невозможно было заблокировать. Террорист отступил и захаркал кровью. Теперь у него была ссечена левая скула, разбиты обе губы, сломан нос. Майор ударил еще раз, на этот раз слева по почкам, отчего Кэно еле удержался на ногах. Он стоял, отплевываясь кровью, в глазах не оставалось ни злости, ни ярости, ни отчаянья — только мучительная боль. Он выстрелил три раза подряд, но Джакс смог уклониться от лазера и тут же яростно врезал ему по лицу справа, по стальной пластине. Такой боли Кэно не приходилось чувствовать никогда в жизни. Она была подобна удару электрического тока, прошедшего через головной и спинной мозг, а потом по всем нервам тела. Ему свело челюсти, зрение резко упало, что-то пульсировало в правом виске, чудовищно разболелись зубы. Кэно закричал, собственный крик резал ему слух, но он понимал, что почти не улавливает звуки правым ухом. Боль ослабила разум, чувства померкли, он, обессилив окончательно, упал навзничь.