Евгений Львович Войскунский, Исай Борисович Лукодьянов

Щит Нетона

От Фокеи до Геракловых Столбов

Боги благоприятствовали Горгию. Много тысяч стадий отделяли его корабль от берегов Фокеи, а люди были живы и здоровы, и весла в их привычных руках мерно опускались и поднимались. Корабельные бока, плотно сшитые деревянными гвоздями и дорогими бронзовыми скобами, не пропускали воды: триста талантов свинца пошло на обшивку, зато морской червь не источит, не продырявит корабельного днища.

Горгий поднял голову, посмотрел на парус -«хорошо ли наполнен ветром. Ходко бежит корабль, шипит вода, обтекая крутые бока. Восточный ветер дует через все море с берегов Фокеи, несет корабль к Геракловым Столбам.

Топая босыми ногами, на высокую корму взбежал Диомед. Уселся, высыпал на доску горсть разноцветных камешков.

- Сыграем, хозяин?

Горгий не удостоил матроса ответом. Задумчиво теребил бороду, вглядывался в холмистый берег, чуть тронутый зарей. Его горбоносое лицо в слабом свете раннего утра казалось оливковым, ночь запуталась в черной бороде.

- Положи рулевое весло левее, Неокл,- сказал он кормчему. И резко добавил: - Еще, еще, не бойся потерять из глаз берег, там для нас ничего хорошего!

Громче заговорила вода под кораблем. За кормой розовые пальцы Эос, предвестницы Гелиоса, отошли вправо. Чистый восход, без тучки. Бот так и держать, так и выйдем к Столбам…

Кормчий велел справа парус подтянуть, слева отдать.

Юркий Диомед, управившись с парусом, вернулся на корму. Сгреб пятерней рыжую бородку, состроил за спиной Горгия рожу. Пожилой кормчий не выдержал, засмеялся. Потеха с этим Диомедом. Вечно кого-нибудь передразнивает, Особенно смешно изображает он аэда. Вытянет руку и, ударяя по ней палочкой, будто плектром по струнам кифары, споет старческим голосом такое, что самый заматерелый разбойник со стыда закроет голову плащом.

Горгий тоже усмехался в черную бороду, глядя на выходки Диомеда. В тихую погоду часами играл с ним в камешки.

Но теперь, достигнув берегов Иберии, сделался Горгий молчаливым и задумчивым. Стоя на покачивающейся корме, глядит и глядит на дальний берег, на синее море - не видно ли чужого паруса. Вспоминает о долгом и трудном пути,

А путь и впрямь был нелегок.

На половине его, в фокейской колонии Кумы, ожидали мореходов дурные вести,

- Ты не пройдешь в Тартесс,- говорили колонисты.- Даже если проскочишь к иберийским берегам, к Майнаке, остановят тебя карфагеняне в узком месте, у Геракловых Столбов. Говорят, поклялся Карфаген, что ни один фокейский корабль не достигнет больше Тартесса. Принеси жертвы богам и поворачивай назад.

- Жертвы богам я принесу,- ответил Горгий после долгого раздумья,- Но сворачивать с пути не стану. Запад опасен, но еще большая опасность надвигается на Фокею с востока.

- Персы? - спрашивали колонисты.

- Персы,-подтвердил Горгий.- Фокее нужно оружие, Много оружия. За этим я и плыву в Тартесс.

- Да,- кивали колонисты.- Без олова не сделаешь бронзы, а олово можно взять только в Тартессе… О, боги, что станется с Фокеей!

Горгий принес богатые дары Посейдону и Аполлону, укротителю бурь, и вышел в море. Упрямо держал на запад, божественные близнецы Кастор и Полидевк, сияя в ночном небе, указывали ему дорогу. Двухдневная буря обрушилась на корабль и поглотила бы его, если бы не дары, принесенные в Кумах.

Последняя стоянка и отдых были в Майнаке.

Издали, с моря, это поселение, окруженное стенами и утонувшее в зелени, казалось беззаботно дремлющим под жарким синим небом, на фоне желтоватых гор. Но, сойдя на берег, Горгий понял, что дремотный покой был обманчив. Здешние колонисты рассказали: уже дважды входили в бухту карфагенские корабли, к берегу, верно, не приближались, но стояли подолгу, высматривали что-то. По всему видно, собираются запереть путь в Майнаку.

В заезжем дворе сидел массалиотский купец, пьяный и всклокоченный. Проливая вино на дорогую хламиду, выкрикивал непристойности.

- Уже десять дней наливается вином и богохульствует,- хмуро сказал Горгию здешний старейшина.- Продолжать путь в Тартесс морем опасается и по сухопутью идти не хочет. В Массалию возвращаться тоже не желает. Видывал я упрямых ослов, но таких…

Массалиот, услышав это, повернул голову и выпучил на Горгия бессмысленные глаза.

- Хватайте его! - закричал, тыча пальцем и пытаясь подняться.- Это кар-р-фагенская собака! Рубите его!

Горгий широким шагом вышел на улицу, утер пот ладонью. Старейшина покосился на его горбоносый профиль.

- Долог ли сухой путь в Тартесс? - спросил Горгий.

- Дорога идет через горы.- Старейшина вяло махнул рукой в сторону гор.- Потом надо спускаться в долину Бетиса , она и приведет к Тартессу. Если на лошадях, то доберешься за десять дней. На быках - за двадцать.

- А морем?

- Не советую тебе идти морем. У Столбов…

- Сколько, я спрашиваю, плыть морем? - резко прервал его Горгий.

- Пять суток корабельного бега,- буркнул старейшина.

И Горгий решился. В ранний предрассветный час вывел корабль из Майнакской бухты, направился к Геракловым Столбам.

Гелиос уже над головой - полдень. Ветер поутих, обвис парус. Кормчий велел келевсту - начальнику гребцов - ускорить греблю: следовало до темноты пройти узкое место - Столбы. Бойчее засвистала флейта, длинные весла вспахали синюю воду вдоль бортов.

Остро посматривая на скалистые берега, что тянулись справа, Горгий вел негромкий разговор с пожилым кормчим.

- Верно ли,- спрашивал,- что за Тартессом нет кораблям пути, что воды реки-Океана густы, как студень, и не поддаются веслу?

- Так говорят,- отвечал Неокл, держа одну руку на рулевом весле, а другой протирая слезящиеся глаза.- В старину говорили, что за Столбами - кха! - была в Океане богатая земля. Боги разгневались на нее и погубили. Ушла она под воду…

- Чем же навлекла она гнев богов?

- Кха! - У кормчего в глотке на всю жизнь застрял морской ветер, никак он его не выплюнет.- Боги ничего не объясняют смертным. Но слышал я, будто жители той земли захотели подняться выше богов…

Задумался Горгий. Что же это за река-Океан, по которой бесстрашно плавают тартесские мореходы? Сам Тартесс - всем известно - богат серебром и медью, но олова и у него нет, за оловом надо плыть на очень далекие Касситериды. Таинственные Оловянные острова… Узнать бы, разведать к ним дорогу…

Посвистывала флейта, привычно всплескивала вода под веслами.

- Расскажи мне о Серебряном человеке,- сказал Горгий.

И терпеливый кормчий в который уже раз за долгий путь принялся рассказывать о престарелом царе Тартесса.

…То ли за седую бороду, то ли за несметные богатства прозвали фокейские купцы царя Аргантония Серебряным человеком. Царствует он, по слухам, лет сто, а может и побольше. Крут и своеволен владыка Тартесса к согражданам. Строго блюдет законы, а их в Тартессе великое множество, и все они, будто бы, записаны стихами. Но к эллинам Серебряный человек неизменно добр. Зовет их к царскому столу, потчует медовым вином одаривает щедро. Сам не гнушается вникать в торговые дела. Может, потому и добр, что далека от Тартесса Фокея и не посягала с оружием на его богатства,

Верно, далек и финикийский Тир, но с финикиянами были в старину у Тартесса раздоры. Недаром поставили финикияне вблизи Тартесса свой город Гадир. Давным-давно пал Тир, и не бороздят Море корабли финикиян, а Гадир стоит, обнесенный крепкими стенами, и люто враждует с могучим Тартессом.