- Обри, прости. Просто меня застало врасплох твое упоминание о колледже.

- А-а.

Не знаю, то ли она чувствует облегчение, то ли считает меня придурком.

- Можно спросить, сколько тебе лет?

Обри делает глоток воды. В ее взгляде мелькает озорной огонек, когда она опускает стакан.

- Мне двадцать один, но я повидала в жизни и пережила больше, чем наверняка довелось тебе.

- Ты права, - отвечаю я.

Нужно все исправить. Перестань вести себя как идиот и не позволяй

такой банальной вещи как возраст влиять на тебя. Я бросаю салфетку на стол и отодвигаю стул. Ее лицо мрачнеет, и в этот миг я понимаю, что у меня все получится. Так я говорю себе, потянувшись к тарелкам. Я могу быть мужчиной и жить своей жизнью, здесь или дома. Могу жить, испытывая панику в отношениях с Ноа, и при этом направлять свою жизнь в новое русло. Есть ли там место для Обри? Не знаю. Но понимаю лишь то, что мне не нравится, как она смотрит на меня, когда я поднимаюсь с места.

- Я не очень голоден. Не хочешь прогуляться?

Она смотрит на меня и кивает. Мы убираем все со стола, относим и моем тарелки, а после выходим из общежития. Подходим к краю здания и остаемся там, хотя мне хотелось бы уйти. Здесь тоже есть на что посмотреть, не подвергая наши жизни опасности.

Я веду нас к детской площадке. Все дети сейчас сидят по домам, так что мы можем побыть наедине. Она садится на качели, и я, пользуясь возможностью, встаю позади нее. Аккуратно подталкиваю и смотрю, как она раскачивается взад и вперед. Помню, как делал то же самое с Ноа, когда тот был маленьким. Учил его размахивать ногами. Но он перерос качели и выбрал футбол. Я видел в нем талант, но предпочитал не обращать на это внимания. Мне не хотелось, чтобы Джози сталкивалась с тем, что ненавидела большую часть своей жизни. Но как родители мы не могли делать вид, что ничего не происходит. Поэтому я начал тренировать Ноа и развивать в нем как можно больше ценных качеств.

- Прости за мою реакцию. Я здесь... Я здесь потому, что расстался со своей невестой, и для меня это был лучший способ справиться с разрывом. Сначала я надеялся, что она поедет со мной, но все вышло по-другому.

- Ты по-прежнему ее любишь? - голос Обри звучит тихо, спокойно.

Я обдумываю ее вопрос и прокручиваю в голове. Люблю ли я до сих пор

Джози? Не знаю.

Никогда не думал, что мы встретимся снова. После отъезда в колледж  мы не поддерживали связь, пусть на это у нас и не было причин, но было бы неплохо. Я смотрю на карту у себя в руке и вижу имя - Ноа. Потом перевожу взгляд на нее. Она слабо улыбается, пока малыш у нее на руках неудержимо плачет. Она выглядит такой усталой и измученной.

- Джозефина, рад тебя видеть, - говорю я своим врачебным тоном.

Еще в школе я был безумно в нее влюблен, но она даже меня не  замечала. Она все время проводила с Лиамом Вестбери, когда могла  выбрать парня намного лучше него.

- Джози, - напоминает она.

Я киваю, вспомнив, что она не любит, когда ее зовут полным именем.

- У тебя сын? - Мои слова не должны были прозвучать как вопрос, просто я потрясен. Я смотрю в папку и вижу, что у него фамилия Престон, а не Вестбери. Мои брови сходятся на переносице, но я не могу задать мучающий меня вопрос.

- Да, и он болен, а я не знаю, что с ним такое. - И она начинает  рыдать.

Я встаю, забираю у нее ребенка и кладу его на столик. Тогда он  начинает заливаться пуще прежнего и тянуть себя за ухо.

Заглядываю отоскопом в его больное ухо и нахожу то, что его беспокоит. Ощупываю руками его шею, плечи и живот, чтобы точно определить, это воспаление уха или что-то другое.

- Я сейчас вернусь, - говорю я, оставляя Джози с ребенком в кабинете.

- Мне нужна доза амоксициклина и мотрин для малыша Престона.

-Да, доктор Эшфорд.

Я заполняю бланк рецепта, когда медсестра возвращается с пипеткой амоксициклина и мотрина. Я уношу их в кабинет и обнаруживаю Джози качающей на руках сына. При виде них у меня разрывается сердце.

Я сам даю ему лекарства, чего обычно не делаю, но не отпускаю ее. Мне любопытно узнать, что же произошло между ней и Лиамом, хотя не хочется допускать мысли, что он сидит дома и пьет пиво, пока она заботится об их сыне.

- Ему должно стать лучше где-то через полчаса. - Я отрываю рецепт и протягиваю ей. - Заполни вот это и проведи до конца курс амоксициклина. У него отит, но это пройдет. Тебе только нужно дать ему мотрин, сегодня или если у него поднимется жар.

- Спасибо.

- Не за что, Джози. Звони мне, если что-нибудь понадобится. – Я киваю и выхожу из кабинета - нормальная практика врачей.

После я наблюдаю за тем, как она покидает кабинет. Сзади ко мне

подходит медсестра и откашливается.

- Такой молодой одинокой мамочке обязательно нужен милый респектабельный мужчина, который помогал бы ей растить ребенка.

- Одинокой? - переспрашиваю я, решив, что ослышался.

- Очень одинокой, - подтверждает она и хлопает меня по плечу.

Честно говоря, я не уверен. Я влюблен скорее в саму мысль того, что она собой олицетворяет. Я растил ее сына шесть лет, а просыпаться по утру и не находить их рядом очень мучительно. Я скучаю по нему. Очень сильно. Скучаю по тому, чтобы быть его отцом и другом, но сейчас, к сожалению, не могу находиться с ним рядом.

- Что произошло?

Я сажусь на качели рядом с ней и начинаю раскачиваться.

- Вернулся ее бывший, и меня будто перестало существовать. Я не мог за нее бороться, потому что она так по нему тосковала, что у меня не было шанса. Я пытался, она пыталась, но ее возвращение к нему было лишь вопросом времени. А я не мог на это смотреть.

Глава 3

Сегодня вечером я собираюсь поцеловать Обри. У нас уже установился свой распорядок, насколько это здесь вообще возможно. Каждый вечер, после ужина, мы гуляем. Между нами пока платонические отношения, и я понимаю, что это из-за меня. Ее нежные прикосновения говорят мне обо всем, что нужно знать, но я просто боюсь сделать этот шаг. Мы пробудем здесь не вечно, да и я вызвался волонтером всего на год. Она тут живет и планирует поступать в колледж. Что если все закончится, не успев толком начаться? Или между нами ничего не сложится? Мне бы не хотелось испытать такую неловкость. Но и в страхе жить не могу.

Когда я захожу в клинику, Обри помогает готовой вот-вот родить девушке. Она бросает на меня обеспокоенный взгляд, и тогда я понимаю, что этот день будет долгим. Она устраивает девушку в палате и возвращается ко мне с ее картой.

- Как ее состояние?

Несмотря на то, что Обри весь день не выходит у меня из головы, я пытаюсь сохранять статус врача. Я думал, что мне надоест видеть ее, но с нашего первого ужина прошло несколько недель, а мне все так же приятно видеть ее каждый день, будь то на работе или после нее.

- Она будет готова где-то через час.

- Ты так думаешь? - спрашиваю я, отрывая взгляд от папки.

- Да, готова поспорить на ужин.

Я протягиваю ей руку и жму ладонь.

- Заметано. Пойду проведаю нашу пациентку.

Мне требуется всего пара минут, чтобы оценить состояние будущей мамочки. Она совсем молода. Ей только исполнилось пятнадцать. И именно это в своей работы я просто ненавижу. Я не против заботиться о больных младенцах и детях, но когда заходят молодые девушки с выступающими

животами, внутри меня закипает гнев. Большинство этих девушек насилуют, пока они работают в поле ради своих семей. В редких случаях они появляются с такими же молодыми мужьями, и в эту минуту я не могу не думать о Ноа через несколько лет. Интересно, может ли он однажды оказаться на этом месте? Надеюсь, что нет.