Рицка медленно отпустил Соби, растерянно оглядываясь на Бесчувственных, на их Бойца складывающего мудры, готовящегося произнести слова-заклинания. Мысли Соби в голове мальчика стихли, как только он убрал руки от его головы. Осталось только отчаяние, которое испытывал в этот момент молодой человек: отчаяние, о котором Рицка теперь не забудет никогда. «Сэймэй… оковы ограничения бывают разными… Сэймэй», - Рицка с силой дернул за цепь, идущую от браслета, обхватывающего его горло. Это тут же отозвалось такой болью, что в глазах мальчика заплясали разноцветные искры.

Соби ничего не чувствовал. После последней атаки Бесчувственных, которая ограничила Рицку, на молодого человека словно снизошло прозрение: он бежал, бежал от себя, прячась за зарождающуюся к нему привязнность мальчика. И сейчас, почти полностью уничтоженный неожиданно простыми и точными словами Бесчувственных, оказавшимися последней каплей, переполнившей чашу его душевных метаний, и тем, что не смог защитить свою Жертву - по своей же глупости - от цепей ограничения, он пытался быть честным с самим собой. Если он сейчас не разберется с тем, что мешает ему, если он это не переборет, то… имеет ли смысл бороться дальше? Мысленно общаясь с Сэймэем, Соби расставлял точки над «и»: «Я ведь знаю, что с тобой будет: ты не вздрогнешь и не скажешь, что тебе меня стало не хватать. Даже если я буду истекать кровью, даже если я умру… Зная, что тебе все равно, я просто хочу заснуть, чтобы в последний раз увидеть во сне тебя, Сэймэй! И сказать тебе, что я больше не проснусь, чтобы увидеть, что тебя нет рядом, потому что я знаю одно: мне тебя не хватает! » Последняя мысль отозвалось такой болью во всем теле, что Соби едва не потерял сознание. По виску медленно скатилась капелька пота.

Рицка снова приник к покачнувшемуся Соби и вдруг с силой стиснул кулаки: «Я не позволю тебе проиграть! Ты просил веры – я тебе поверил, Агацума Соби, и… я дам тебе то, что ты хочешь!»

- Соби! Не слушай их. Ты попросил… меня верить… в тебя и… я верю! Ты… слышишь меня? – Соби приоткрыл глаза, светлые прядки липли к влажному лбу, но синие глаза внимательно всматривались в лицо мальчика.

Признавшись себе во всех своих «грехах», молодой человек был полностью опустошен. Но Рицка… ему доверили Рицку, он поклялся, что сделает все для этого мальчика. Только… как? «Я всего лишь человек», - Соби судорожно вздохнул.

- Я хочу, чтобы… ты тоже… верил мне! Я не откажусь… от тебя… как… - произнести имя Сэймэя было почему-то удивительно трудно, даже труднее чем говорить с душащим ошейником, невозможно, - как мой брат.

- Рицка…

- Ты защищал меня… от мамы, от самого… себя, убеждая, что я… теперешний – настоящий! Я тоже… хочу… защитить тебя, Соби! Защитить тебя… как твоя… Жертва! Если тебе для победы… нужен хозяин, то я…

Мальчик сглотнул и зажмурился:

- Я приказываю тебе… поднимайся! Ты должен… должен победить! – последние слова Рицка буквально выкрикнул.

Руки мальчика бессильно сползли с плеч Соби и в груди противно заныло: «Победи! Не Бесчувственных, Соби! Ты должен победить себя! Себя!» Рицка посмотрел в лицо Бойца и сердито, с силой, оставляя красные полосы на своем лице, стер непрошенные слезы, бегущие по щекам:

- Я приказываю! – оковы ограничения ярко вспыхнули на шее и запястьях мальчика.

Рицка с силой прикусил губу, так что по подбородку потекла красная капелька крови.

- Слушаюсь, хозяин, - тело Соби наполнилось Силой и таким знакомым чувством приказа, который он не может не исполнить: «Хозяин… Рицка… моя маленькая Жертва, защити меня от того, что я хочу, и я выиграю для тебя все бои, в которых мне доведется сражаться за тебя»…

Боец Бесчувственных подался немного вперед, выкрикивая слова заклинания:

- Память, что огонь свечи – и мал, и слаб, совсем не греет и не способен ярко воссиять. Забвение – вода, что точит камни и тушит пламя. И селит страх в душе, которой нет: пришпилена булавкою в саду того, кто заклинает бабочек, навечно! А тело без души – не существует! Исчезни!

- Душа - не бабочка: оторванные крылья, не заменить, но мой полёт ещё возможен. И зацепившись за чужую веру, я снова воспарю в сияньи света. Забытый камень, завтра не найдёшь ты прежним в водах. Так в цепи превращений жизнь вечная перерастает память. Вернитесь же и вы в круговорот материй. Я возвращаю!

Соби чувствовал, как слова-заклинания становились буквально осязаемы, подкрепленные Силой исходящей от Рицки: они падали в безмолвие системы, что-то невидимо меняя, перестраивая. Боец моргнул и на то мгновение, что были закрыты его глаза, он увидел образ Сэймэя и невидимая рука Возлюбленного, которая словно сжимала его сердце все эти дни, вдруг разжалась. Невесомые пальцы скользнули по ткани плаща и исчезли вместе с наваждением.

Рицка склонился к своим коленям. От боли он не в силах был приподнять голову, чтобы посмотреть, чем бьет Соби: только чувствовал, что атака отзывается в нем эхом, сминая весь недавний страх и неуверенность, и все движения Соби, до последнего вздоха и жеста, ощущаются им как свои собственные. Грудь жгло и сквозь слезы, Рицка заметил, как из нее тянется тонкая, но прочная нить. Она светилась, казалась раскаленной до бела и она была тем, что окончательно сделало его Жертвой, как только он ее увидел. Мальчик знал, что это именно так, только сил анализировать уже не было.

Удар Бойца, видимо, достиг цели, потому что цепи ограничения пропали и Рицка, лихорадочно вздохнув, закашлялся.

Стало вдруг удивительно тихо. Краем глаза Рицка заметил, что Бесчувственные просто исчезли.

На его плечо легла теплая ладонь:

- Спасибо, Рицка.

Парнишка поднял взгляд и увидел синие, как небо, глаза Соби…

    В лицо Соби ударил морозный ветер со снегом и на секунду показалось, что это небо решило опуститься на землю вместе со снежными тучами. Молодой человек повернулся к Рицке. Мальчик стоял, опустив голову. Ветер шевелил на кошачьих ушках черную шерстку и покрывал их снежинками. Рицка задумчиво гладил пальчиком лямку школьной сумки и был подозрительно притихшим.

- Рицка? – в голосе Соби слышалась тревога: все-таки это был первый поединок Рицки и он его выдержал более чем достойно… не то, что сам Боец.

Мальчик медленно поднял голову, распрямил плечи. Ветер разметал в стороны длинную челку. Соби вздрогнул, когда его глаза встретились с совершенно взрослым взглядом фиолетовых глаз мальчика. Казалось, что за то короткое время, в течение которого шел бой, Рицка повзрослел на несколько лет.

- Рицка, с тобой все в порядке? - Соби подошел к мальчику, осторожно дотрагиваясь пальцами до его кошачьих ушек, сбрасывая с них снежинки, - Я могу чем-нибудь…

- Проводи меня до дома, - перебил его Рицка и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь.

- Рицка… - прошептал растерянно Боец.

Чувство собственной вины острыми когтями сжало сердце молодого человека: «Я допустил, чтобы ему было больно, чтобы он страдал. И кто кого в результате защищал? Я его? Вряд ли… Рицка – удивительный. У него был шанс отказаться от меня там, в системе, и его бы больше не стали трогать. Но он остался со мной. Сегодня он выбрал меня. И можно ли это сравнивать со вчерашним его выбором?»