Рицка попытался отцепить руку Сэймэя, удерживающую горло мамы, разжать крепко сведенные пальцы, но брат, словно не видя ничего вокруг, находясь где-то в глубине своей ярости, с силой оттолкнул мальчика.

Рицка, не удержавшись на ногах, упал, и снова попытался подняться, цепляясь за одежду Сэймэя, карабкаясь по нему, скуля от собственного бессилия, но Возлюбленный опять его оттолкнул. И Рицку покинули последние силы: с братом ему самому было не справиться и, упав, мальчик уже не смог подняться. Отчаяние сжало его сердце, лишило последней гордости, заставив разрыдаться.

Чувство слабости и никчемности было настолько велико, что мальчик, уткнувшись лбом в свои израненные руки, простонал:

- Соби!!! Ну, помоги же мне, Собиии!!!

…Когда Соби вышел от Ритцу-сенсэя, на улице шел снег. Тротуары уже покрылись слоем хрустящих снежинок и ветер закручивал их в маленькие смерчи. Соби поплотнее запахнул полы плаща, поправил меховой воротник и достал из кармана сигареты. Только вот, посмотрев в темное, снежное небо, он положил пачку обратно: курить почему-то совсем не хотелось. Да и на душе было отчего-то тревожно. Впрочем, беспокойство можно было списать на разговор с бывшим учителем: такие беседы всегда заставляли нервничать, даже если Соби и не позволял себе в этом признаваться. Он был благодарен Ритцу за все, что тот для него сделал, как для Бойца, но были и иные вещи, которые даже при всем своем желании, Соби не мог выкинуть из головы. Это обжигало, ранило даже спустя несколько лет: Минами Ритцу был не из тех людей, которые считаются с нежеланием других выполнять его прихоти.

Молодой человек, не спеша, побрел к автобусной остановке. Ветер бросил ему в лицо очередную порцию снега и Соби поднял руку, чтобы стряхнуть снежинки с волос, как вдруг услышал слабый голосок:

- Соби!

Он оглянулся: ему показалось, что голос прозвучал где-то близко. Чувство тревоги усилилось до такой степени, что стало ощутимо физически.

- Собиии!!!

Соби в смятении оглядывался по сторонам: подобное не могло ему послышаться. Голос был похож на голос Рицки, но он звучал так неясно и глухо, что трудно было разобрать. Молодой человек не видел мальчика сегодня, из-за того, что он задержался сначала в университете, а потом надо было ехать к бывшему учителю. «Если б у Рицки был сотовый!» - Соби ускорил шаг: может, мальчику нужна его помощь? Он не был уверен, что это брат Сэймэя: Рицка еще не умел звать своего Бойца, хотя… может это у него получается так же неосознанно, как и инициация их Пары? В любом случае, Соби должен был это проверить.

Видимо из-за снега, автобус задерживался, и Боец то и дело нетерпеливо посматривал на часы: было уже начало восьмого.

И тут Соби совершенно отчетливо услышал Рицку, так, как будто бы мальчик стоял рядом:

- Соби!!! Ну, помоги же мне, Собиии!!! – волна боли ударила в грудь Бойца, натягивая нить Связи, делая ее видимой даже без дополнительных усилий.

Больше не колеблясь и, решая не ждать автобус, Боец прикрыл на мгновение глаза и представил себе образ мальчика, затем, чтобы через секунду оказаться уже в комнате Рицки.

Быстро оценив обстановку, Соби бросился к Сэймэю, оттаскивая его от Мисаки и, все же, оглядываясь, ища глазами Рицку. Мальчик сжался около стены.

- Рицка! – Соби с усилием разжал пальцы на одной из рук Сэймэя.

Тот, как полубезумный пытался оттолкнуть Бойца, выворачиваясь, снова хватаясь за мать:

- Я больше не позволю! Никому не позволю, слышишь?!

Рицка, подняв голову, посмотрел на Соби заплаканными глазами:

- Мама… Соби, пусть он не убивает маму! – мальчик всхлипнул, - Она не виновата, она не хотела… Соби…

- Я понял, Рицка, - «Черт возьми, Сэймэй, что же ты делаешь?!»

Соби с трудом, наконец-то удалось оттащить Сэймэя от женщины. Для этого ему даже пришлось ударить Возлюбленного по лицу. Применить что-либо другое против своей бывшей Жертвы, Соби бы никогда себе не позволил, не имея прямого приказа Рицки. Сэймэй не оставлял ему другого выбора, как просто ударить.

Это привело Возлюбленного в чувство и он, держась за скулу, удивленно уставился на Бойца, которому безумно захотелось извиниться за причиненную боль, понести любое наказание, только бы не видеть этого осуждающе-удивленного взгляда:

- Соби? Что ты здесь делаешь?!

Молодой человек не смог ему ответить и отвел глаза, предпочтя развернуться к осевшей на пол женщине, присесть около нее. «Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем, я не хочу тебе отвечать, Сэймэй. Иначе мне придется сказать, что меня позвал твой брат. Это нормально, ты и сам догадаешься, но я не хочу, чтобы ты спрашивал. Ну, пожалуйста, помолчи!» - Соби провел пальцами по лбу Мисаки. Хриплое дыхание матери Рицки стало выравниваться, посиневшие губы постепенно приобретали естественный цвет.

- Соби, - Рицка пытался подняться или хотя бы дотянуться до Бойца, - она умерла?! Моя мама!..

Соби взял Мисаки на руки и поднялся. Сэймэй, как завороженный, все еще держась рукой за скулу, смотрел на него.

- Нет, Рицка, она спит. Куда мне ее отнести? – он старался говорить ровным голосом, не выдавая всех чувств, что кипели сейчас в нем, пытаясь игнорировать взгляд Сэймэя.

Быть Бойцом иногда невыносимо сложно, особенно бывшим Бойцом, когда на тебя смотрит бывшая Жертва.

- На первом этаже ее спальня. В конце коридора…

- Я понял. Я сейчас вернусь, Рицка. Не двигайся, все уже хорошо, - он слабо улыбнулся мальчику и тот благодарно кивнул.

Сэймэй проводил Соби взглядом, потом развернулся к Рицке и через секунду был уже рядом со своим братом, стоя перед ним на коленях, обнимая за плечи и прижимая мальчика к себе, гладя его по спине и волосам:

- Рицка… Рицка, прости. Прости меня! Прости, прости, пожалуйста, – хотелось говорить, извиняться, даже унизиться до просьбы, только бы братишка не сердился, что Сэймэй не сдержался, только бы понял, что все это ради него одного, все для него.

Рицка устало уткнулся лбом в плечо Сэймэя, испытывая такое облегчение, что, казалось, еще чуть-чуть и он лишится чувств:

- За что? – спросил он тихо, гладя ладошкой по куртке брата, - Ты же хотел меня защитить, только не надо было… маму… так…

- Извини, Рицка. Я за тебя испугался. Я испугался, что я тебя потеряю! – Сэймэй немного отстранил от себя мальчика, взял в ладони его лицо, - Рицка, ты самое важное, что есть в моей жизни. Я никогда бы не смог…

Его руки дрожали и даже голос срывался, что совсем не было похоже на обычно спокойного Сэймэя. Рицка чувствовал эту дрожь, она отдавалась в его теле и странно грела, вызывая смутные ощущения.

А Возлюбленному казалось, что это его избили, что это ему причинили боль. Он нежно стал целовать брата: щеки, лоб, глаза, брови. Хотелось чувствовать каждую клеточку этого маленького, хрупкого тела. Он судорожно, осторожно, прикасался пальцами к шее, ушкам, волосам, боялся оторваться, опасаясь, что мальчик тут же исчезнет, стоит только Сэймэю выпустить его из рук.