Пока Агацума стоял, размышляя, Рицка успел быстро одеться и даже вполне прилично причесать свои непокорные волосы. Следовало давно подстричься, но мальчик испытывал какой-то страх, от того, что кто-то будет щелкать острыми ножницами над его головой, над черными кошачьими ушками. Воображение живо нарисовало картинку, когда неосторожный парикмахер отстригает ему кончик ушка. Ну, уж нет! Пусть лучше так, а волосы всегда можно заправить за уши и они не будут лезть в глаза. Такое решение показалось Рицке более чем приемлемым, он даже улыбнулся.
Повернувшись к письменному столу, мальчик собрал разбросанные учебники и запихнул их в школьную сумку вместе с несколькими карандашами и ластиками, внимательно посмотрел на любимую синюю ручку, но решил ее не брать (в школьном рюкзачке уже лежала пара), затем он перекинул лямку через плечо: вроде бы ничего не забыл.
Рицка осмотрел комнату. Соби так и стоял около двери с отсутствующим выражением на лице. Мальчик подошел к нему и осторожно подергал за рукав рубашки:
- Соби? С тобой все в порядке?
Соби медленно сфокусировал свой взгляд на Рицке. Тот стоял и вопросительно смотрел. Надо ответить, но…
- Рицка, наверное, я пойду. Ты сможешь поговорить с братом и спокойно позавтракать, а я как раз успею заскочить домой и даже перекусить перед тем, как отправиться в университет. На улице замечательная погода. А у меня сегодня 2 зачета по теории японской классической живописи - живописи тушью: суйбокуга и цветной ксилогравюры, укиё-э. Знаешь, это очень красиво, когда в маленьком кусочке бумаги отражается весь мир, линии из разрозненных штрихов становятся единым целым и если убрать хотя бы одну из них…- Соби продолжал говорить и не знал, зачем он все это рассказывает Рицке, слова просто лились из него потоком.
Молодой человек даже несколько раз прерывался, чтобы быстро вдохнуть.
Рицка выглядел несколько озадаченным, но уловил главный, так и не заданный напрямую вопрос.
- Соби, - Боец резко замолчал, - Соби, я хочу, чтобы ты спустился со мной и позавтракал. Наедине с Сэймэем я могу поговорить и потом. Сейчас у меня вообще нет желания разговаривать с братом. Даже если ты уйдешь, Нисэй то останется.
- Нисэй – Боец Сэймэя, - тихо возразил Соби, за что был вознагражден возмущенным фырканьем Рицки.
- А ты – мой Боец! Забыл?
- Нет. Не забыл. Хозяин.
- Ну, Соби! Я же просил не называть меня так!! – Соби опустил голову и мальчик осекся, - Соби? Ты что, обиделся?
- Нет, Рицка, - Соби заставил себя улыбнуться, - я не обиделся.
- Я тебе не верю. Ладно, пошли, а то я опоздаю на занятия.
Рицка решительно открыл дверь и стал спускаться вниз. Соби, захватив свой плащ, последовал примеру мальчика...}
}Глава 14. Завтрак.}
}Нисэй сидел за кухонным столом и раскачивался на стуле. Сэймэй заканчивал сервировку, выкладывая палочки около каждой тарелки с едой. Он гордо осмотрел стол: посередине красовалась глубокая миска с мисо супом, несколько небольших тарелочек с сырыми яйцами, маринованными овощами. Кроме того, четыре тарелки с рисом и нори.
Сэймэй неодобрительно взглянул на Нисэя:
- Не ломай стул! Если ты упадешь и что-нибудь себе сломаешь…
- Ты будешь рад, - Нисэй издевательски улыбнулся, - знаю, знаю.
Он театрально вздохнул:
- У тебя ужасный характер, Сэймэй. Особенно с утра.
- Особенно после того, что ты устроил вчера вечером!
- Я? Ты мне льстишь, Возлюбленный. Это ты - мой хозяин. Я только подчиняюсь твоим приказам.
- Не заметно.
- Возможно, после того, как пройдет твое ужасное похмелье, все станет очевидным.
Сэймэй гневно посмотрел на него, но спорить не решился: головная боль только стала проходить после ударной дозы анальгина и минералки. Если вступить в словесную перепалку с черноволосым, то никто не поручится, что боль не вернется. Возлюбленный вздохнул: и если бы это была единственная проблема сегодняшнего утра. Его кошачье ушко. Сэймэй застонал про себя. А Рицка? Как мог Сэймэй себе позволить так обращаться со своим братишкой? И это не свалишь на Нисэя, не он заставлял Сэймэя удерживать мальчика, не он ударил Рицку об пол лицом. Сэймэй прикрыл глаза и тут же ощутил на своем лбу прохладные пальцы.
- Тебе так плохо? – зеленые глаза смотрели серьезно.
Сэймэй покачал головой: не признаваться же в своей слабости? Место, где раньше было левое кошачье ушко, дико зачесалось и Возлюбленный еле подавил в себе желание провести там пальцами, чтобы облегчить зуд. Почему не отвалилось все? По крайней мере, второе ухо тоже могло бы отпасть: быть хвостатым, но безухим Сэймэй считал не так комично, как с одним, встрепанным от противоречивых чувств, ухом и грустно висящим хвостом.
- Все в порядке.
- Ну, и хорошо, - к Нисэю вернулось дурашливое выражение лица, - Давай помогу тебе с чаем. Я ужасно хочу пить, а этот аромат делает мое желание непреодолимым.
Нисэй наклонился над чайником, который держал в руках Сэймэй, и посмотрел на Возлюбленного из-под длинной челки: взгляд говорил, что черноволосый имеет ввиду далеко не чай.
- Да, ну тебя! – Бойца определенно нужно было обучить хорошим манерам.
Этим Сэймэй займется потом: сначала нужно попытаться загладить свою вину перед братом.
– Ты хотел помогать? Так помогай! - с этими словами чайник с ароматной жидкостью перекочевал в руки Нисэя.
Тот не замедлил приподнять крышечку и сунуть нос внутрь. Раздался радостный вопль:
- Сэймэй, это же Скачок Зеленой Улитки! (Скачок Зеленой Улитки – это сорт чая. Прим. автора)
- Я в курсе, - постарался произнести Сэймэй как можно мрачным голосом.
- Какой запах! – Нисэй заворожено смотрел внутрь чайника и вдыхал поднимающийся пар.
Пахло персиковыми, сливовыми и абрикосовыми деревьями в пору их цветения. Сквозь желтовато-зеленоватый настой было видно, что частички чая уже опустились на дно и, превратившись в белые облака, начали «танец снежинок»: чаинки развернулись, почки приняли вертикальное положение и то поднимались к поверхности, то опускались на дно.
Нисэй так и замер посередине кухни, внимательно всматриваясь в этот танец, словно на свете больше ничего не существовало, кроме того, что он видел. Он пил такой чай в детстве и сейчас воспоминания поднимались из глубин его памяти подобно ароматному пару из чайника.
Белая пушистая кошка на верхней ступени дома, сливовые деревья и дорожки, покрытые круглыми разноцветными камушками, горы со снежными шапками на своих вершинах. И женщина в светло-сиреневом кимоно, идущая ему навстречу: