Не знаю, что меня дернуло: то ли страх перед мамой, то ли азарт, но спустя несколько минут осколки были убраны, а на столе красовался такой же глиняный горшок. Заметит или нет? Ох, и влетит же мне!

С улицы на кухню вошла Катарина, держа в руках охапку срезанной зелени. Пока она вязала зелень в пучки и развешивала их на гвозди, я наспех убрала комнату, заправила кровать и предложила ей помощь. Удивленно вскинув брови, Катарина попросила выставить на стол два комплекта столовых приборов и потянулась в намерении передвинуть глиняный горшок… Рука прошла сквозь него. Охнув, она внимательно присмотрелась к работе.

– Вот это да! – наконец-то услышала я одобрительное восклицание. – А куда настоящий спрятала?

– Я его… э-э-э… м-м-м, разбила… Нечаянно, – тут же состряпала виноватую мордочку и зажмурилась. – Прости, пожалуйста… Я не хотела. Так вышло.

Катарина глубоко вздохнула, расстроено качая головой.

– Ладно, пообедаем, наведаюсь к соседу. Попрошу подождать денек-другой. Будь аккуратней в следующий раз и, да, твоя иллюзия удалась! Я порядком испугалась, когда рука прошла сквозь горшок… Молодец.

С того момента, каждый раз, когда каша медленно съезжала с поварешки на стол, я заливалась таким хохотом, что пару раз, не удержавшись на стуле, падала на пол. Это было нечто!

Я довольно быстро поняла, что Катарина стала угадывать благодаря моей реакции. В последний момент, уловив расцветающую на детских губках улыбку, она могла поменять решение. Игра приобрела новые оттенки и вышла на иной уровень. Я подлавливала ее, делая грустное выражение, когда поварешка зависала над фальшивкой, и только услышав звучное «шмяк», ржала как наша пегая кобылка на пару с соседским поросенком.

ГЛАВА: 3

– Какая? – спросила я, с трудом справляясь с эмоциями.

Синие глаза внимательно всмотрелись в одну из четырех слив, потом переместились на другую, третью, с дотошностью рассматривая каждую.

– Эта!

– Бери, – мамины пальцы коснулись слизкой грязи.

– Элин! – я уже валялась на полу и истерично смеялась, ухватившись за живот. Я и не думала, что после дождя может быть такое прекрасное настроение. – Ты подменила объект? Но как?

– Сама не знаю, просто решила с утра добавить красок начинающим увядать цветам, а когда получилось… принесла с улицы горсть земли и слепила пару шариков. После накинула на них иллюзию слив. Вот как-то так… – блаженно вздохнула я. Сцепила пальцы на животе и уставилась в потолок, рассматривая оставленные кистью разводы от побелки.

Катарина тихонько склонилась ко мне:

– А давай… знаешь, что сделаем?

– Грязь со стола уберем?

– Это обязательно, но сейчас… – она обернулась, внимательно окидывая пространство ищущим взглядом, побуждая меня затаить дыхание.

– Повтори-ка ты птицу… Курица на днях вывела цыплят, я сейчас принесу, – подхватив подол, протараторила мама и поспешно выбежала во двор.

Я почему-то перестала улыбаться.

Домик у нас был маленьким, из трех комнат, и далеко не новым, но очень уютным.

Центр кухни занимал стол с прямоугольной столешницей и прямыми ножками топорной работы. Окно из природной слюды украшала цветастая занавеска, подхваченная лентой; к глухой стене были прибиты цельные неширокие полки, на них стояли наполненные травяными сборами горшки, от которых в свое время отказались клиенты. Смотрелось красочно. Даже очень.

В спальне жил комод с огромным зеркалом, небольшой шкаф, две кровати с покрывалами из вареного льна, на светлом поле которых ребром стояли взбитые подушки с вышитыми маками.

Третья комната, самая большая, была мастерской Катарины, где она проводила большую часть свободного от домашних дел времени. Там находилось несколько полок для сушки горшков, пузатая каменная печь, в которой обжигалась и остывала глина. Ведь если изделие достать сразу, то оно может треснуть или даже расколоться – это я уже знала! Рабочий стол и стеллаж с красками, столик с белоснежной вязаной скатертью для готовых работ... Я любила проводить там время, наблюдая за размеренными действиями мамы.

– Смотри, – она положила пушистый желтый комочек на стол, – попробуй. Создай живую копию, – цыпленок пикнул и, неуверенно балансируя на тоненьких ножках, попрыгал прочь от меня, растопырив два отростка по бокам.

Это стало новой ступенью в моем обучении. Изобразить объект в точности я могла, а вот «вдохнуть в него жизнь» – нет. Хотя… был способ пришибить второго и пусть выбирает среди трупиков…

***

К двенадцати годам я все-таки нашла решение своей проблемы, а началось все с такого случая.

Кувшин, опираясь на глиняную ручку, стоял на столе, а рядом испуганно замер мышонок с глазами-пуговками. Я любовалась грызуном в свете одиноко горящей свечи. Взволнованные блики света придавали серой шерстке и розоватым дугам оттопыренных ушек золотистый отлив. Какая прелесть!

– У-ух… Как ты тут без меня? Справляешься? – на кухню вместе с крупными каплями дождя вбежала Катарина, оставляя на пороге мокрые следы.

– Ага.

– Кто тут у нас? – она закрыла дверь и, дернув завязки на плаще, повесила его на крючок у порога. Катарина подошла ко мне, положила ладошку на плечо, чуть склонилась и нежно поцеловала в макушку.

– Как живой! А ты переживала, что не получится! Вот он долгожданный результат твоих трудов.

Катарина внимательно разглядывала каждую деталь: испуганные шевеления усиков, вздернутый носик, агатовые глазки.

– Как настоящий! Может, стоит добавить немного коричневого, уж больно он серенький? И переход к золотому резковат, тебе не кажется?

– Хорошо, – я встала и посмотрела на Катарину. Уставшая, она только вернулась из соседней деревни, волосы ее выбились из привычного пучка и растрепались, а подол каштанового платья был мокрым и грязным. Она села на мой стул и обратила задумчивый взгляд к маленькому созданию.

– Как съездила? – безразлично поинтересовалась я.

– Все хорошо. Почти все продала, привезла домой только один набор с лотосами и несколько детских игрушек. Лотосы нынче не в моде, – сама себе прошептала мама. – Так что в выходные идем за платьями, как-никак, а твой гардероб пора менять, – она улыбнулась притихшему мышонку. – Как долго ты способна удерживать живую иллюзию?

– Не знаю, – я равнодушно пожала плечами. – Мам, только стол вымой потом, ладно?

– Он чистый, – Катарина окинула поверхность стола придирчивым взглядом.

– Такой хорошенький и как ты все приметила! Как у тебя подобное чудо получилось? Сразу столько нюансов! Я восхищена!

– Ага… Стол не забудь промыть.

– Элин, в чем дело?

– Мышь настоящая, – замогильным голосом подытожила я.

Через мгновение раздался оглушительный визг. Катарина схватила кувшин и с его помощью задала такую траекторию мышонку, что милое, ни в чем не повинное животное, сделало в воздухе несколько раз сальто, ударилось о стену, свалилось на пол и стремительно скрылось. Упади кто другой с такой высоты, как минимум шею сломал бы, ан нет, малец оказался везунчиком «на все четыре лапы».

– Катарина! – прогремел басистый голос и в дверь нещадно заколотили.

– Катарина! – не унимались обеспокоенные крики за дверью.

– Открой немедленно! Сила небесная, что у тебя там?

Шум голосов оборвался. Повисла оглушительная тишина, а после нечто с силой ударило в дверь, чуть не снеся ее с петель. Грохот с отчетливым треском дерева заставил меня подпрыгнуть. Я поспешила открыть задвижку и едва успела отскочить, как в дверях очутился наш сосед грузного вида. Головы остальных мужиков застряли в проеме. Готовые прийти на помощь, они даже прихватили с собой вилы.

Мне стало смешно - столько мужиков на одного мышонка.

– До-о-обрый вечер, – протянула я, расправив плечи.

– Что здесь? – Гуннар окинул обеспокоенным взглядом Катарину, что сидела на полу возле стола. Ухватившись за сердце, она пыталась привести дыхание в норму. А еще маг земли называется? Я и подумать не могла, что маг может так испугаться малюсенького мышонка.