– У нас нет свободных комнат и мы не можем предоставлять помещение в персональное распоряжение адепта! – дамочка теряла выдержку и все чаще на ухоженном лице мелькало раздражение.

– Мне необходима отдельная комната, пусть самая маленькая и невзрачная, – взмолилась я. Ключ с брелком в виде капли, на которой была выгравирована цифра «141» опустился на поверхность стола, приковывая взгляд женщины. – Пожалуйста, поймите.

– Я бы и рада сделать для тебя исключение, но не считаю разумным ставить одних адептов над другими. У нас обучаются дети магистров, торговцев, судовладельцев наравне с детьми рабочего класса. Условия для всех одинаковые! – Фелиция на порядок громче, чем намеревалась, захлопнула стеклянную дверцу шкафа, в который мгновением ранее поставила несколько увесистых папок и чернильницу.

– Да мне хоть на чердаке, хоть в каморке под лестницей! – не унималась я.

– В чем проблема? Ты девочка умная, постараешься избежать конфликтов…

– Госпожа Фелиция, может в подвал меня?

– Извини, мой рабочий день закончен!

Я тут же выдавила скупую слезу, желая во что бы то ни стало добиться своего, и под суровым взглядом продолжила:

– После всего случившегося я искренне надеялась, что академия станет тем уголком, где я найду спасение. Я не вымаливаю привилегий, нет, но если вы действительно испытываете хоть каплю сострадания, то позволите мне, лишившейся семьи и дома, найти утешение в одиночестве…

– Ну, довольно! Избавь меня от слез.

Я нарочито громко шмыгнула носом.

– Хорошо-хорошо. Будь по-твоему, – нехотя уступила Фелиция. – Я не разделяю твоего желания жить бок о бок с призраками, но, как говорится, дело хозяйское…

Наверно, мне следовало испугаться, но с детства столько слышав о привидениях, я ни разу их не видела и считала бесплодный дух лишь оригинальной выдумкой взрослых, призванной посредством запугивания влиять на нерадивые чада. Да и какой вред может принести призрачный сгусток энергии?!

Дамочка, утомленная спорами не менее моего, вновь открыла дверцу шкафа и достала с нижней полки деревянную коробку. С минуту покопавшись в металлическом хаосе, она вынула парочку ключей нестандартной формы и протянула их мне.

– По месту посмотришь, какая из комнат более пригодна для проживания.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – я была готова расцеловать Фелицию от переполняющего меня счастья, принимая ключи-загогулины из ее рук.

Радуясь прохладе металла в ладони, я выскочила из кабинета. Встав посреди коридора, победно подпрыгнула, вскинув руку с ключами вверх.

Своя комната! Ур-ра!

ГЛАВА: 16

Милостивые духи! Не-е-ет, такого ругательства я не знала! Ладно, полумрак и едкая пыль – с этим можно разобраться, раздобыв кристаллический светильник и сделав генеральную уборку; но как мне, такой слабой и хрупкой девушке, быть с этой горой кроватей, которые угрожающе навалены друг на друга… Как назло, этот металлический гигант, откидывающий мрачные тени к моим ногам расположился в единственной комнате, где от звучного чихания не летела на голову побелка.

Ни одного из заявленных приведений я не обнаружила! Мое любопытство разочарованно удалилось, оставив мне разгребать этот неподъемный хаос в желанном одиночестве…

– Как бы мне сейчас пригодилась помощь, лучше, конечно, грубая мужская. Напрасно я так рано ухажера отшила, хотя с другой стороны, на кой мне парень, который с такой легкостью отказался от отношений? Защитничек… слов нет! – бурча себе под нос, я вцепилась в ближайшую к выходу койку и глубоко вдохнула, намереваясь рывком тянуть ее на себя. Судорожный кашель прервал все мои добрые начинания.

– Поганая пыль!

Обтерев руки о подол платья, оставляя мохнатые комки на серой ткани, я вновь ухватилась за металлическую раму.

– Бегала за ним значит? Боялась спугнуть свою любовь? Ну и дела! Да от такого… индюка бежать без оглядки надо! – я зло рванула металл на себя.

Страдальчески скрипнув, кровать нехотя поддалась. Рывок, еще один и я едва успела отпрыгнуть и зажмурилась, когда с оглушительным грохотом махина встретилась с полом, заполнив комнату невообразимой пылищей. Стойкий запах сырости и плесени стали еще одним разочарованием, увы, не последним, так как отвратное громыхание не привлекло ни одного желающего узнать причину шума. Сгину тут под завалом, и вспомнить обо мне будет некому.

Одним духам ведомо как сильно мне хотелось избавиться от бесполезного металла! Увы! Лимит моей прочности был исчерпан. Я свалилась без сил едва солнце начало клониться к горизонту, превращая пространство в сумеречную зону. Уставший мозг нудно пытался отключить сознание. Энтузиазм сгорел, как головешка. Даже простое открытие форточки стало непосильным делом. И было уже не до суеверий, связанных с ночевкой в темном подвале. А ведь впереди меня еще ожидал визит к комендантше…

Я поднялась на первый этаж. От пота мои волосы прилипали ко лбу, кожа зудела, но вряд ли хоть одна из беззаботно снующих адепток догадывалась, чем я занималась.

Десяток свечей, цветной комплект постельного, ведро с тряпкой, веник и кусок мыла входили в стандартный набор для вновь прибывших адептов. На этом «щедрость» комендантши себя исчерпала и на простой вопрос: «не завалялась ли у вас расческа?» женщина, разменявшая шестой десяток посмотрела на меня с таким презрением, что я, сгорая от стыда, поспешила скрыться с глаз.

Прохладная вода взбодрила тело, приглушила тянущую боль в мышцах, но от урчания в животе не избавила. Желание бросить в рот хоть пару черствых сухарей завладело всеми моими мыслями. Хотя нет, еще одна мысль покрывала некроманта такой отборной бранью, что его уши, наверняка горели красным пламенем.

– А нечего было срывать мне обед!

Едва заняв пустующий столик, я налетела на ужин как коршун на цыпленка. Рыба в подливе, каша, две четвертинки яблока и компот. Лишь окончательно опустошив содержимое тарелки, я, умиротворенно вздохнув, позволила себе расслабиться и наконец-то оглядеться вокруг.

Организация внутреннего пространства девятигранной обеденной залы была на уровне. Дневной свет имитировали раковины с зазубренными краями, панцири которых украшали сюжетные композиции. Вместе с костяными ножками они составляли единую конструкцию, превышающую мой рост в полтора, два, а где-то и в три раза. Последний экземпляр вырастал из черноты пола, словно цветок света, обретший жизнь в самом центре застывшей лавы… Отдаленно соответствуя общему стилю, все девять стен заслоняли угрожающих размеров картины. И вот что странно, что-либо увидеть на этих многовековой засолки полотнах было сложно, а где-то и вовсе невозможно.

С недоверием и опаской я всматривалась в картины, пытаясь понять столь необычный подход к живописи. Ближайшее полотно омывали лучи утреннего солнца, обрисовывая контур старинного города с улыбчивыми прохожими и детворой, играющей вокруг животворного родника. Все здесь дышало молодостью и силой, счастьем и умиротворением. Другой гигант с оправой из костяного скелета зме́я, разжигающего адово пламя, утопал в темных разводах, словно размазанных рукой. Сквозь эти угнетающие потеки с трудом проглядывался мрачный погреб с гнилыми бочками и битым стеклом.

– Б-р-р-р.

Картина под номером три напоминала разбитое зеркало и вообще исключала возможность что-либо разглядеть. От центра картины расходились ломаные лучи, разделяя поверхность на куски разных размеров. Казалось, лишь чудо удерживает мозаику в вертикальном положении, не давая ей осколками осыпаться к ногам. Странно все это. Зато орнамент понятен и говорит сам за себя. Среди кладбищенских оградок сама смерть держала жертву когтистыми лапами…

– Эти черепа так возбуждают аппетит! – съехидничала я и потянулась к ближайшему гиганту, желая коснуться его рукой.

Его поверхность оказалась идеально гладкой и холодной, подтверждая мою догадку. Никакие это не картины – это зеркала! Как же я сразу не догадалась!

Четвертое – если закрыть глаза и прислушаться к себе, то возникает странное чувство, будто паришь в воздухе, словно птица, забывая о времени.