— Дик, я уже пришла в себя. — голос у Джоанны дрожал — Машина мне не подчиняется, отключись, пожалуйста.

— Нет смысла. Можешь отдохнуть, мы идем к “Элеоноре", скоро будем на месте. Осталось меньше часу лететь, так что скучать долго не придется. Кстати, семейство Ауэрбахов уже на борту.

Некоторое время девушка молчала, затем, видимо, пришла к тем же выводам, что и Старк.

— Ты хочешь сказать… тоже…

— Да, Джоан. Нагасаки уничтожена полностью. Патруль не смог защитить все города — слишком неожиданным и массированным был штурм. И Боб еще ничего не знает… его родители жили в Лос-Анжелесе…

— Мама… Дик…

— Я похоронил ее, родная… Вырыл лазером могилу…

— Спасибо… — Джоан надолго замолчала, снова возвращаясь мыслями к пережитому кошмару, к покосившейся стене, к дымящемуся газону и тому, что она увидела рядом… Дик чувствовал, что никакие слова тут не помогут, поэтому молчал… хотя так хотелось прижать девушку к груди, обнять, защитить от всех бед и опасностей.

— “Элеонора", я “Фалькон"! Прошу разрешения на посадку.

— “Фалькон", я “Элеонора", будьте готовы. Система автоматической посадки сейчас вас захватит.

— Кому мне доложить о прибытии?

— Бригадой истребителей командует полковник Джеймисон. Шестая палуба, каюта 76. Лифтовая шахта в правом крыле ангара.

— Понял вас, “Элеонора".

Дик и Джоанна зашли в кабинет начальника истребительной эскадрильи авианосца. Диди была сильно бледна, на ее щеках еще на совсем просохли слезы. Старк доложил о прибытии на борт. Сидевший за столом офицер поднял голову.

— Приятно познакомиться, господа лейтенанты. Но, насколько я знаю, вы должны были явиться на службу завтра.

— Сэр, мы…

— Вот завтра и явитесь. Вы размещены на третьей палубе, каюты 17 и 18, слева от лифта. Бортовой распорядок дня возьмете в компьютере. Завтра в восемь утра жду вас с докладом о прибытии.

— Но, сэр…

— Лейтенант, я очень не люблю повторять второй раз то, что вы должны были бы понять с первого, но я сделаю вам скидку… на первый раз. Сейчас вы призрак, фантом. Вас здесь нет и до завтра не будет. Можете идти.

— Есть, сэр.

— Старк! — остановил его Джеймисон, когда Джоанна уже вышла из кабинета. Дик взглянул на полковника, и ему бросилось в глаза то, на что он не обратил внимание сразу. Да, офицер выглядел подтянутым и спокойным, однако в уголках глаз таилась боль. Было совершенно очевидно, что командору тоже очень тяжело.

— Поймите меня правильно, юноша. — полковник встал из-за стола и подошел к стоящему навытяжку Старку. Он был на голову ниже парня, но раза в два шире в плечах. Сильно поседевшие виски говорили о солидном возрасте, изрезавшие лицо морщины свидетельствовали о том, что жизнь не раз относилась к полковнику без особой ласки. Голос был тверд и даже резок, однако в нем Дику послышались теплые нотки. — Мы все, или почти все, потеряли на Земле родных и близких. И бешенство, ясно читаемое на вашем лице, мне сейчас не нужно. Мне нужна от вас холодное, трезвое мышление. Вам надо успокоиться. И успокоить вашу девушку, у нее губы трясутся и она почти не воспринимает окружающее. Какие сейчас из вас офицеры… Устраивайтесь, приводите себя в порядок. Нам предстоит воевать, и очень скоро, так что ваше нетерпение будет удовлетворено, не волнуйтесь на этот счет. Но в бой вы должны идти с ясной головой, злость для пилота — прямая дорога в списки погибших, а у нас и так некомплект. Кстати, ваши коллеги размещены рядом, каюта 16. Медцентр академии сообщил, что лечение Дженнингса продвигается успешно, но в этот рейс он, видимо, не попадет. Все, вы свободны.

— Да, сэр!

Дик сидел в кресле в каюте Джоан, девушка спала, обеими руками крепко обхватив его ладонь, даже во сне не желая оставаться одна. Во сне она часто всхлипывала, видимо снова и снова переживая перенесенный ужас. Старк оглядел помещение, его каюта была такой же, в котором ему, возможно, придется провести годы. Маленькая лейтенантская каюта состояла из двух крошечных помещений — “спальни", в которой едва помещалась койка с противоперегрузочными системами, небольшое кресло, узкий стол с встроенной клавиатурой компьютерной консоли. В стене был встроенный шкаф, где хранился боевой скафандр, НЗ и ряд других мелочей. Был еще один шкаф, поменьше, для личных вещей пилота. Рядом со спальней располагался миниатюрный санузел — душ и туалет в помещении метр на полтора. Впрочем, это все же была отдельная каюта… пехота ночевала и большую часть времени проводила в большом бараке, уставленном рядами громоздких трехъярусных коек с амортизаторами. Каюта Рича представляла из себя две таких же клетки, переборка между которыми была снята — при проектировании корабля эта возможность учитывалась.

Дверь с легким шелестом отъехала в сторону и в проеме появился Рич. Дик приложил палец к губам, кивнув в сторону спящей девушки и показал товарищу кулак — “Кувалда" слабо усмехнулся — он мог без особого напряжения завязать приятеля в узел, поэтому со стороны Дика этот жест выглядел слегка комично. Однако улыбка мелькнула и тут же погасла — лицо немца выдавало сильное внутреннее напряжение — губы крепко сжаты, на скулах играют желваки — верный признак того, что Ауэрбаха переполняет бешенство — весьма редкое для него состояние.

— Ну, как там Анни? — шепотом спросил Дик, когда Рич аккуратно присел на краешек койки. — Тяжело?

— Как я понимаю, сводку потерь ты уже видел… — голос товарища звучал глухо — Города нет. Просто нет, совсем. Погрузился в море, живых почти никого. И мои, похоже, тоже. Планету расстреляли без помех — всего один крейсер, и его прикончили, как я понял, еще до атаки… С Нью-Берлина только сообщили, что крейсер не отвечает на сигналы, а потом, что засекли группу мелких объектов… торпеды, видимо… и все. Сейчас туда ушел “Отважный" из Четвертой — на разведку. А Анни — ты знаешь, она молодец. Как-то спокойно пережила — она же в душе самурай, ей не к лицу демонстрировать эмоции. Хотя что там у нее внутри, одному богу известно — она даже мне никогда не признается.

Джоан слабо застонала во сне, застонала, по подушке расползалось мокрое пятно.

— Диди вообще расклеилась…? Ты не оставляй ее одну, ей сейчас нужна помощь, я видел ваш городок в списке. А твои как, целы? Ведь вы же за городом жили, ты как-то рассказывал…?

— За городом… Торпеда попала почти в мой дом, все разрушения в городке — от ее ударной волны. А от моего дома вообще ничего не осталось — только воронка. А Джоан… ты знаешь, она видела свой дом… и мать… возле… В общем, мне легче.

— Но ведь не было никаких признаков готовящейся войны! И рекны всегда были относительно дружелюбны. И посольство не отозвали.

Дик криво усмехнулся, вспоминая отчет, который он просмотрел на подлете к «Элеоноре». Видимо, Рич его еще не видел. Содержимое сводки никак не укладывалось в мозгу, не ассоциировалось с нормальным поведением разумных существ, и тем не менее этот факт имел место.

— А посольства уже нет. Когда началась атака — я в сводке вычитал — все сотрудники стали стрелять из окон… просто так, по мирным жителям. И кто-то их патрульных со злости просто сравнял здание с землей, из АМГ. А спустя несколько минут до Берна добралась торпеда… Своих они не жалеют. Нас, впрочем, тоже.

— А верфи?

— Луне повезло… относительно. В безвоздушном пространстве ущерб от торпед только при прямом попадании. Да и истребителей там было много, правда большая часть пошла в атаку на эскадру. Там мало кто вернулся. А верфи целы. Ребята ни одну торпеду до них не допустили. При наших потерях новые корабли жизненно важны.

Некоторое время оба сидели молча, каждый снова и снова переживал свои личные потери. Джоанна начала метаться во сне, Дик положил руку ей на голову и принялся нежно гладить спутавшиеся волосы. Постепенно девушка успокоилась, возможно, именно это ей сейчас и было необходимо для того, чтобы кошмары прекратили терзать ее разум. Он поднял глаза на Рича.