- Ана, доченька, стой здесь, только никуда не уходи, обещаешь?

Но мне просто невозможно хочется пить, так сильно, что мысль о воде стала доминантной. Я вижу огромный лист, наполненный живительной влагой, совсем недалеко, всего в нескольких метрах от дерева, за которым я спрятана. Я делаю несколько шагов в его направлении, оглядываюсь – ничего подозрительного. И хотя страх меня не отпускает, подхожу к листу и начинаю судорожно пить. Ко мне подбегает обеспокоенная мать, берет на руки и почему-то сразу роняет на землю. Я сижу на коленях и наблюдаю снизу, как женщина передо мной раскачивается, схватившись руками за горло, а потом падает. И тут я вижу Его. Мерзкое чудовище с чёрными глазницами вместо глаз, приоткрытой пастью и обнажившимися длинными зубами-иглами. Оно стоит напротив и втягивает ноздрями воздух. И я понимаю, что эта тварь только что убила мою мать. Я поднимаюсь на ноги, и, вместо положенного маленькому ребёнку чувства страха, у меня внутри начинает нарастать дикая неконтролируемая ярость. Нечеловеческий крик, пронзительный и звонкий, вырывается из моего горла. Чёрная тварь зажимает руками уши, а я продолжаю кричать и вижу, как вокруг гнутся деревья, а воздух начинает закручиваться вокруг меня в серую воронку. Последнее, что я помню, это разлетевшаяся на куски уродливая зубастая голова.

Я проснулась от того, что Эйнар тряс меня и бил по щекам.

- Алина, о боги! Остановись сейчас же! Ты всех в замке убьёшь!

Я шумно вдохнула, как будто вынырнула на поверхность из глубокого омута, и открыла глаза. На меня смотрит обеспокоенный муж. По всей спальне разбросаны бумаги. Стулья, столик и кушетка повалены. Через мгновение в дверь забарабанили.

- Эйнар, Алина, что случилась?

Эйнар встал и открыл дверь леди Соллейе. Она влетела в спальню, взлохмаченная и испуганная.

- Мне сон приснился страшный, - мой голос хрипел и не слушался.

- О боги, ты так кричала, что слышно было на все четыре Кварта.

Я встала с постели, очень хотелось пить, но графин был разбит. Пришлось идти в ванную комнату и пить воду из кувшина, приготовленную для умывания. Оттуда я продолжала слышать взволнованный голос свекрови:

- Эйнар, но почему всё валяется на полу?

- Алина начала формировать портал. Мама, надо проверить, всё ли в порядке с прислугой в замке.

У меня внутренности упали вниз живота. Мирра, Лейна, другие слуги, я что, могла их убить? Я схватила халат с пола ванной, надела на себя и вылетела проверить, всё ли в порядке с моими подругами. Услышала вслед: «Алина, ты куда?» - и затормозила уже внизу у входа в коридор с комнатами кухарок. Что такое? Я ушла так далеко от мужа и поводок не сработал? Я посмотрела на браслет, золотой ниточки не было! У меня внутри всё похолодело. Оковы Амайнаны спали! В самый что ни на есть неподходящий момент. Послезавтра у нас высочайшая аудиенция, где будет решаться моя судьба и судьба нашего с Эйнаром брака, а мы без оков. Да что это за свинство творится в моей жизни. Я, так и не добежав до комнаты подруги, села на пол и заплакала. Мне было страшно, страшно потерять в этом мире то, что у меня уже есть. Вокруг забегала прислуга, я увидела дорогое мне лицо вполне живой Лейны и заревела ещё горше. За мной вниз уже спустились муж и свекровь. Леди Соллейя раздавала указания проверить всех в замке. Эйнар склонился надо мной:

- Алина, давай я помогу тебе вернуться в спальню.

Он поднял меня с пола и повёл наверх, я же по пути захлёбывалась слезами и не могла остановиться.

- Сейчас Мирра принесёт тебе успокаивающий отвар. Да-да, с ней всё в порядке, - он ответил на мой вопросительный взгляд.

В спальне уже вовсю шла уборка – собирались осколки, поднималась мебель и вешались гардины. Я села на кровать и ещё раз внимательно посмотрела на свой брачный браслет. Оков не было, и рука выглядела немного сиротливо. Когда прислуга вышла из комнаты, я тихо спросила:

- Эйнар, что мы будем делать? Оков больше нет.

Муж дёрнулся, впившись глазами в своё запястье. В этой суматохе он и не заметил, что я убежала недопустимо далеко. Теперь настала его очередь нервничать. Он практически заметался по спальне. То сядет на стул, то подойдёт к окну, то зачем-то возьмёт бумаги со стола. В дверь постучали, на пороге стояла Мирра с чашками и большим чайником, посмотрела на меня вопросительно, я одними губами сказала ей: «Потом», - забрала поднос и поставила его на столик.

За последнее время мы с Эйнаром настолько привыкли к нужному расстоянию, что «поводок» даже не натягивался. И расставались только для того, чтобы уединиться в ванной. Я столько ждала этого момента свободы передвижений и что? Ничего кроме ощущения собственной беспомощности я не получила. Местные боги будто издеваются.

Я встала с кровати и крикнула, глядя вверх:

- Я между прочим свою девственность тебе на алтарь положила! И где справедливость, мать твою?

Эйнар произнёс в конец убитым голосом:

- Алина, не надо. Объясни лучше, что случилось? Какой такой сон спровоцировал тебя на портал?

Я не знала, как рассказать этот кошмар, не начав снова реветь, но всё-таки кое-как дотянула до момента смерти матери. Слёзы снова полились сами собой, но мне совсем не мешали.

- И, представляешь, мама падает, и я вижу какую-то тварь. Страшную и омерзительную. Но я не пугаюсь, во мне вдруг начинает клокотать такая ярость на этого упыря, что я готова была пойти и рвать его руками и зубами, вот от этой злости я и закричала, а у твари голова лопнула.

Эйнар сел рядом, промокнул мне слёзы краешком рукава своей пижамы и спросил:

- А как же вышло, что ты портал начала формировать?

- Я не знаю. Только во сне вокруг меня стал воздух крутиться. Не просто энергия, как в прошлый раз у реки, а прямо ураган. Было видно летящие листья, палки. Кажется, я даже повалила пару деревьев. Потом ты меня разбудил.

Эйнар снова промокнул набежавшие слёзы.

- Ты знаешь, я ведь читал отчёт о месте твоего перемещения, составленный Ульрихом-старшим. Он описывает это как место с магическими следами спонтанного портала. Там действительно деревья были с корнями вырваны, а в соседних деревнях жители сначала услышали такой пронзительный крик, что у всех уши заложило, а потом они ещё и сознание потеряли. На этом месте поляна образовалась, на которой тебя Эруфаилон и нашёл. Оракул сказал, что ты вернёшься в то место, откуда ушла.

Вот оно, значит, как. Я встала, налила себе отвара, выпила. Надо пойти умыться. Страшно представить, какая теперь у меня рожа. Нос распух, глаза красные, губищи с размытыми границами. Говорила же мне мама, что блондинкам плакать противопоказано. Всех мужиков своим внешним видом распугаешь. А я вот не слушаюсь. В груди снова кольнуло при воспоминании о своей второй маме, но я постаралась подавить это чувство. Ну почему у меня всё так сложно? В том мире я обезноженная сирота в коляске, без надежды на личное счастье. Здесь замужем за Мистером Совершенство и что? Меня хотят убить, да и сама я представляю собой неуправляемую силу. Я умывалась, раздумывая обо всём этом, посмотрела на полочку. Там стояла ещё не начатая баночка белой мазючки. Устроить что ли мужу ночной марафон, чтобы ненужные мысли ни ему, да и мне в голову не лезли, а отоспимся завтра в дороге. Я открыла мазь. Намазала ею и грудь, и губы, и там, где всегда. Посмотрела на себя в зеркало. Припухлость на лице совсем небольшая, вид вполне пристойный.

Когда я вышла, мой бедный муж сидел на стуле, руки скрещены на спинке, а голова жалобно так уткнулась в пространство между локтями. Картина «Алёнушка на камушке». Мужская версия. Я уже немного успокоилась и привыкла к мысли, что оков больше нет, а он-то ещё под впечатлением.

- Эйнар, расскажи мне одну вещь, только давай без отговорок, типа «потом» или «тебе этого знать не надо», хорошо?

- Что ты хочешь узнать? – Голос глухой. Было видно, что он очень расстроен.

- Почему в вашем долбанном мире нельзя целоваться?

- Нельзя целоваться только Высшим вампирам