Вершиной этой ветви явился человек. Под влиянием труда и общения в труде у человека возникла вторая сигнальная система отражения действительности. Вместе с нею сформировались мышление, речь и чувства. Человеческая психика стала сознанием.

Сознание — это не добавление к психике человека, не отдельный ее элемент или часть. Сознание — это очеловеченная трудом психика. У животных сознания нет, но их психику Энгельс очень образно назвал предысторией сознания.

— Сознание… с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди, — сказал Маркс.

— Наше сознание и мышление, каким бы сверхчувственным оно не казалось, является продуктом вещественного, телесного органа, мозга, — подчеркнул другую его сторону Энгельс.

При чем же здесь «искра божья»?

Религиозная идеология исходит из идеалистического решения основного вопроса философии и признает дух первичным по отношению к материи.

Религиозная психология исходит из чувства веры. Что же такое чувства с точки зрения психологии?

Эмоции и чувства — это формы психического отражения мира. Наряду с ощущениями, восприятиями, мышлением, памятью и волей. Но у них есть и свои особенности. Отражая объективные отношения, человек переживает эмоции и чувства как свое собственное отношение к миру.

Эмоция — это отражение мира в его отношении к биологическим потребностям. Поэтому эмоции есть и у животных. Чувства, или, как их иногда называют, социальные эмоции, — это отражение мира в его отношении к социальным потребностям человека. У животных чувств нет. Чувство всегда, в той или иной степени, связано со второй сигнальной системой.

Роль чувств в психологии религии и, следовательно, сущность веры понимаются не всегда правильно. В своей книге «Эстетическое чувство и религиозное переживание» Е.Г. Яковлев, например, пишет, что к религиозным эмоциям более уместно применять термин «религиозное переживание», мотивируя это тем, что они неустойчивы и неопределенны.

С этим нельзя согласиться. Чувство веры у религиозного человека может быть стойким качеством его личности и даже чертой характера. Вспомним сподвижницу протопопа Аввакума боярыню Морозову, увековеченную В.И. Суриковым, или Лизу из «Дворянского гнезда» Тургенева.

Так же нельзя согласиться и с теми, которые утверждают, что те чувства, с которыми связана религия, это не какие-нибудь особенные религиозные чувства, что они могут сопутствовать любой другой идеологии. Сторонники этой точки зрения, например И.А. Крывелев, категорически отвергают мнение о существовании религиозного чувства. Но ведь ни какой другой идеологии чувство веры не свойственно. Все другие идеологии опираются на знания.

Знание — есть система понятий, усваиваемых человеком при помощи мышления и памяти. А мышление в психологии определяется как психическая деятельность, направленная на обобщенное и опосредованное познание объективной действительности путем раскрытия связей и отношений, существующих между познаваемыми предметами и явлениями. Иногда говорят короче: мышление — это отражение связей между явлениями и предметами.

Правда, красиво? И очень патриотично!

Да! Бесспорно. Федор Иванович Тютчев, которому принадлежат эти строки, был замечательным поэтом-художником и патриотом. Но он был глубоко верующим человеком, а как философ был последовательным идеалистом. Это его четверостишие очень убедительно показывает психологическую сущность веры.

А вот другой полюс — полюс знания:

— В условиях социализма и строительства коммунистического общества, когда стихийное экономическое развитие уступило место сознательной организации производства и всей общественной жизни, когда теория повседневно претворяется в практику, первостепенное значение приобретает формирование научного мировоззрения у всех тружеников советского общества на основе марксизма-ленинизма, как цельной и стройной системы философских, экономических и социально-политических взглядов.

Так записано в Программе КПСС. Насколько этот полюс красивей, мощней, перспективней! Понятно, программу партии стихами не пишут. Но когда-нибудь поэты эти мысли переложат в прекрасные ритмичные строфы. А дела, вершимые на основании этих сухих слов, давно уже насыщены яркими человеческими эмоциями.

В одной записке, присланной мне во время лекции, было написано следующее:

«Я все же осмелюсь утверждать, что коммунизм — это вера. Разумеется, коммунизм является уверенностью, опирающейся на знания, когда речь идет о выборе наилучшего пути человечества ко всеобщему счастью. Тут коммунизм опирается на твердые знания о законах развития человеческого общества, и коммунист убежден, что путь, по которому он идет, наиболее верен.

Ну, а сама цель — благо всего человечества — не основана разве на вере, на вере в то, что всеобщее благо — благо всех людей на земле есть цель жизни каждого, что смысл жизни человека в том, чтобы все свои силы и энергию отдавать для достижения этого блага, не жалея при этом ничего, в том числе и самой жизни. Ведь на земле есть немало людей, которые скажут: „Позвольте! Ну, предположим, коммунизм — действительно лучший путь к счастью человечества. А зачем мне заботиться о счастье человечества, подвергая себя опасностям и лишениям? Мне и без этого хорошо!“ Что вы можете сказать такому человеку и какими знаниями, какими логическими доводами сможете убедить его?!

И с другой стороны, было немало случаев, когда люди из обеспеченных семей (Энгельс!) меняли спокойную и полную довольства и комфорта жизнь на жизнь профессионального революционера, полную опасностей и лишений, ибо они верили, что цель их жизни — освобождение всего человечества.

Владимир Ильич Ленин мог, окончив юридический факультет, стать присяжным поверенным, жить в довольстве и не обращать внимания на то, как живут труженики России. Но он верил, что смысл его жизни — в борьбе за благо всего народа, и начал жизнь, полную тревог и опасностей, подвергаясь ссылке и тюремному заключению, взамен возможной спокойной жизни в достатке.

Думаю, нет нужды еще доказывать, что, если в выборе способа достижения цели, коммунизм есть уверенность, основанная на знаниях, то в выборе самой цели он является верой. Ибо выбрать цель жизни на основании одних знаний невозможно!»

Вторая записка состояла из цитат:

«Наука невозможна без веры. Под этим я не имею в виду, что вера, от которой зависят науки, является по своей природе религиозной или влечет за собой принятие каких-либо догм обычных религиозных верований, однако без веры, что природа подчинена законам, не может быть никакой науки» (Норберт Винер, Кибернетика и общество. М., ИЛ., 1958, стр. 195).

«Человек должен верить… и никакой запас формальных знаний в области новейшей физики, математики и даже литературоведения не поможет духовно нашему „интеллектуалу“. Знать или верить? Верить и знать!» (П. Симонов. Человек верит. «Наука и жизнь», 1965, № 5, стр. 73).

Оканчивалась записка одним словом: «Разъясните!»

— Я буду отвечать на обе записки сразу и начну с последних слов Павла Васильевича Симонова — так начал я. — Верить и знать! Ну конечно же! Это ведь перефразированные слова Ленина. «Без „человеческих эмоций“ никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины». А ведь «человеческие эмоции» — это и есть чувства. Потому и страстная речь увлекает. Потому люди и шли за пылающим сердцем Данко и поднимаются в бой за командиром, завоевавшим их доверие. Доверие — это ведь чувство. Здесь правильно все… кроме слова «вера», заимствованного из лексикона религиозных людей. То же и в записке о коммунизме и в цитате Винера, в которых и слово, и понятие «убеждение» подменены словом «вера».