Следом за вопросом о кошках, после того как Ветров выбрал «да», на экране появилось: «Вы хотели бы стать космонавтом?» А после того, как он ответил «нет», возник вопрос: «Колибри — это птица?»
В общем и целом, Никита сумел разглядеть, что часть вопросов касается его личных качеств, пожеланий и устремлений, а остальные относятся, так сказать, к определению IQ. Например, появлялся вопрос: «Петр I родился в 1725 году?» Никита знал, что в этом году он как раз умер, но ведь кто-то мог этого и не знать. С другой стороны, например, мог быть и некто, имеющий полное право ответить «да» на вопрос: «Знаете ли вы принцип действия синхрофазотрона?» Ветров смело ответил «нет», хотя в школе им про эту штуку что-то объясняли.
Единственным вопросом, над которым Никита задумался, был 45-й (Ветров даже номер запомнил): «Есть ли у вас незаконные дети?» Детей пока нет, но ведь намечаются… Он даже хотел было спросить о том, как надо отвечать в этом случае, но, поглядев на суровую и строгую Татьяну Артемьевну, которая сосредоточенно копалась в каких-то бумагах за своим рабочим столом, решил, что покамест не родились, надо отвечать «нет».
Последний, 100-й, вопрос тоже немного озадачил: «Все, что вы отвечали, правда?» И дело было вовсе не в том, что Никита в чем-то сознательно солгал. Просто в некоторых вопросах, которые были перед этим, он с одинаковой искренностью мог ответить и «да», и «нет». Кроме вопроса о незаконных детях, например, был вопрос: «Вам нравится пить водку?» Никита ответил «нет», хотя, вообще-то, не чувствовал отвращения к выпивке в хорошей компании и за хорошим столом.
Но Никита решил, что надо все-таки ответить на 100-й вопрос утвердительно.
После этого компьютер сыграл «Турецкий марш» и показал на дисплее статистику. Оказывается, Ветров ответил «да» 56 раз, а «нет», соответственно, 44 раза, и набрал — как сие подсчитывалось, компьютер не объяснил — 6798 баллов. Дальше возникло какое-то непонятное выражение из цифр, букв и математических значков. Запомнить его и уж тем более разобраться в том, что оно означает, Никита не успел. Татьяна Артемьевна, услышав музыку, издаваемую компьютером, прервала свои дела и сказала:
— Сейчас я выдам вам ваши документы и пропуск на выход. А потом вас отвезут на то место, откуда будете приезжать к нам на занятия. Пересядьте, пожалуйста, вон на тот стул, и подождите немного.
В это самое время дверь кабинета приоткрылась, и заглянул Михаил Сергеевич Баринов.
— Танюсик, — сказал он. — Батя сказал, что совещание переносится на 20.00. Он едет на переговоры и велел тебе его проводить.
— Хорошо, — сказала Татьяна Артемьевна. — Еще какие указания?
— Никаких. Только сообщаю, что мне придется прийти домой после 23 часов. У нас деловой ужин.
— Ясно. Свободны, гражданин Баринов.
Последнюю фразу Татьяна Артемьевна произнесла так, будто была старым и опытным следователем прокуратуры, который отпускает подследственного домой, уже четко зная, что на следующем допросе предъявит ему постановление об аресте.
Но Никите семейные отношения Бариновых были как-то до лампочки. Он воспользовался возможностью получше рассмотреть физиономию супруга Татьяны Артемьевны. И еще раз убедился, что где-то он это лицо видел.
Дальше все было как запланировано: Никита получил от Бариновой документы и пропуск, благополучно, и на сей раз самостоятельно, спустился вниз, где его ждал микроавтобус с «галочками» на ветровом стекле.
Однако насчет того, что Михаил Баринов на кого-то похож, Ветров думать не переставал. И, лишь оказавшись у метро «Белорусская», вспомнил…
Физиономия младшего Баринова, если ее зарастить щетиной, добавить морщин и слегка поободрать, оказалась бы очень похожей на рожу того странного, полусумасшедшего типа, который назвался Николаем и назначил Никите встречу в следующий понедельник…
ДЕНЬ ПЕРЕД ПЕРЕБАЗИРОВАНИЕМ
Механик проснулся очень поздно — в два часа дня примерно. Уж очень уютно устроился. Слева Юлька, справа Райка, большие, теплые, как печки. Даже не кашлянул за все время сна ни разу.
Камин, конечно, давно прогорел, и тепло от него мигом вытянуло, но холода все равно не ощущалось. Бабы привалились к нему заметно теснее, грели об него спины. Да и одеяла были просторные, плотные, теплые. Вылезать не хотелось. Зато очень хотелось потрогать то, что с боков находилось. И одну, и другую.
Хотеться-то хотелось, но не трогал. Отчего-то на Механика не то какая-то стеснительность наехала, не то неловкость. То, что в ночной тишине казалось простым, теперь, белым днем, выглядело уж больно бессовестным и бесшабашным. Но ночью Механик заснул как убитый, и все теоретические обоснования так при нем и остались. А днем, пробудившись со свежими силами и в полной боевой, вдруг начал чувствовать какие-то моральные преграды. Опять стало неловко перед Юлькой, да и перед Раисой тоже. Даже подумалось: а не взять ли сейчас рюкзачишко, не залезть ли в «Паджеро» и не слинять ли куда подальше, пока эти здоровущие не проснулись?
Потому что Механику очень не хотелось скандала, драки, рева и прочих мелких радостей на букву «г», а они могли последовать немедленно после пробуждения этих милых существ.
Если он не пошел на этот отчаянный шаг — бегство, то только потому, что побоялся разбудить их раньше времени. Лежал тихонько, как крысенок между кошками, и пошевелиться боялся. Это он-то, который только вчера семь мужиков перестрелял безо всяких угрызений совести, который таких верзил резал, что сам потом удивлялся, как это у него получалось…
Но как не тяни, а они рано или поздно должны были проснуться. И проснулись, конечно, почти одновременно. Сперва Юлька заворочалась, повернулась на спину, сладко зевнула и потянулась, а потом Райка завозилась, поскребла себе спину под одеялом и тоже улеглась вверх лицом. Ни та, ни другая глаз не открыли, однако наверняка через щелочки подглядывали.
Механик воровато, будто в карман залезал, вытянул руки в обе стороны. Слева под рукой оказалась верхняя пуговка Юлькиных джинсов, справа — поясок Райкиной юбки. Еремин осторожно провел ладонями по одежде, проверяя, как отреагируют. Обе промолчали, хотя наверняка видели, что он гладит обеих. Осмелев, Механик расстегнул ту самую пуговку у Юльки и спихнул вниз «молнию». А правая рука в это время шебаршилась, подбирая вверх Райкин подол.
Если б хоть одна проворчала что-нибудь — Механик тут же прекратил бы этот беспредел и, пробкой выскочив из-под одеял, удрал куда-нибудь подальше от стыдобищи.
Но они промолчали. Только задышали почаще, не открывая глаз. И тогда Механик неторопливо просунул пальцы в трусики. И к Юльке, и к Райке. Почти одновременно его ладони дотронулись до возбуждающе-щекотучих метелочек и на какое-то время замерли, не двигаясь. Почувствовал разницу: Юлькины были помягче и попышнее, у Райки пожестче и поколючей.
Механик выждал еще минутку и стал осторожно пошевеливать волосики самыми кончиками пальцев. И припотевшую, влажную кожу заодно. Потом нежно пробрался пальцами в складочки, сперва в те, косые, что по бокам от главной. Поскольку и тут протестов не последовало, Олег вытянул средние пальцы вперед, плавно согнул и дотронулся до краешков щелочек. Нежных, горяченьких и влажных. А потом, еще больше осмелев, всунул эти самые пальцы в ласковую глубину, будто на крючок подцепил. И почти сразу нащупал там, внутри, очень нужных в хозяйстве скользких, но горячих «червячков». У Юльки поменьше размером, у Райки покрупнее. Но от первого прикосновения и та, и другая тут же крепко стиснули его руки ляжками. Будто не хотели пускать. Но пальцам, которые уже играли с «червячками», это ничуть не мешало…
— Ну, ты артист… — пробормотала Раиса, тяжко вздыхая. — Придумал же… Ведь расшевелишь, смотри — на куски разорвем…
— Смешно! — сказала Юлька, потираясь носом о щеку Механика, и просунула одну руку под его затылок, забравшись в ворот рубахи, а другой начала расстегивать на нем штаны. Рая, посопев немного и, может быть, преодолев смущение, решительно повернулась на левый бок, а затем тоже потянулась туда, где уже орудовала Юлька. Руки их соприкоснулись, но не стали драться, царапаться или отпихивать друг друга — не за тем лезли. Наоборот, более-менее дружно расшебаршили Механикову ширинку и достали оттуда то, к чему подбирались. А потом стали осторожно трогать, поглаживать и пощупывать. Пошли оценки…