— Первое испытание она прошла, отказавшись от леса, — пояснила Гуннел. — Второе — прыгнув со скалы.

— Ты просто ей симпатизируешь, — фыркнул Страж.

Гуннел пожала плечами. Она была в своем праве симпатизировать кому угодно.

— Признайся, она красивая, — улыбнулась Владычица Моря. Одна из многих, впрочем. Море было слишком огромно и своевольно, чтобы подчиняться только одному хозяину.

— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — улыбнулся Страж, одарив Гуннел взглядом, жаждавшим обладания.

Гуннел тихо рассмеялась.

— Почему бы не подарить ей Прикосновение? — полюбопытствовал Страж.

— Она слишком привязана к лесу, — покачала головой Гуннел. — Её душа бы никогда не приняла этот дар. К тому же над ней ещё тяготеет прикосновение болот.

— Думаешь, она справится? Успеет вовремя?

— Надеюсь на это. У неё много времени, у него же его осталось маловато.

— Они ждут полуночи?

— Они ждут, пока луна осветит стену, — лаконично и абсолютно непонятно ответила Гуннел. — Помнишь магов Амри и их письмена?

— Другие были времена, — вздохнул Страж. — Так получается, девочке ничего не грозит?

— Абсолютно. Она долго жила в болоте, море ослабит её. Но она не умрет.

Страж тихо рассмеялся:

— Гуннел, ты любишь загадки, верно?

— Если бы выбор был легким, он бы не зачелся, — пожала плечами Гуннел. — Мне гораздо интереснее было бы увидеть, что ей подложит Нимфа. Она большая любительница ворошить глубинные желания и страхи.

— Охальница, — хмыкнул Страж и замолчал. Где-то высоко над ними луна неумолимо поднималась вверх.

*

Я ступала по мягкой илистой почве родного болота. Тихо падали с деревьев оранжевые листья, неслышно ложась на землю. Где-то далеко рассмеялся ичатик — наверняка снова играет с шелестуном. Они перебрасываются листьями и смотрят, кому какие выпадут. У кого больше кленовых — тот и победил. Я никогда особенно не понимала правил этой игры, но ичатик с шелестуном наслаждались ей, поэтому я не вмешивалась. Даром, что шумят сильно.

— Добрый день, Златушка, — поздоровалось со мной Лихо, пробираясь мимо меня в погоне за лисицей.

— Добрый день, бабушка, — улыбнулась я. — Вы помните, что волков не трогать?

— Помню, помню, — проскрипело Лихо.

Я кивнула и пошла дальше. Легкий ветер летел вместе со мной, унося дуновение осени прочь, в высоту. Он нес легкие шумы нашей жизни к людским селениям, где люди испуганно поглядывали на луну, и лишь только заслышав нас, закрывали окна, двери и прятались в домах.

«Нечисть по лесам бродит» — говорили они. Я смеялась — нечисть, подумать только!

— Дорогая, — вдруг зашелестели листья голосом моего суженого. — Где тебя опять носит?

Я в ответ только громко рассмеялась, зная, что ветер донесет до него звуки моего смеха. Но потом, подумав, все же крикнула:

— Я к дедушке Ивайло! Скоро буду!

— Хорошо, — откликнулся наш леший, Реджинальд. Имя у него было необычное, да и сам он был необыкновенным. Когда он свататься к Ивайло пришел, наш водяной только на нас глянул и махнул рукой — дескать, вижу, что отговаривать бесполезно.

По болоту я не особенно скучала, но зайти попить чаю к Ивайло — это всегда пожалуйста. Чай на болоте всегда особый, вкуснее, необычнее, чем в лесу. Румяна всегда заваривала его с особенными травами и подавала с зеленоватыми блинчиками, которые пекла тут же.

Когда я спускалась в воде, то чуть не подскользнулась — ива услужливо подставила мне ветку, о которую я с благодарностью ухватилась. Дерево приветственно качнулось, прежде чем вновь замереть в ожидании, пока оно опять кому-нибудь понадобится.

— Златушка, дорогушенька моя, — подлетела Стефка. Она никогда меня не любила, потому что сама имела виды на Реджа, но после моего замужества она, поняв, что ей больше ничего не светит, смирилась. Наверное, думала, что ей перепадет что-то из лесных благ.

— Привет, — холодно кивнула я.

— Как дела?

— Нормально, спасибо. Извини, я пойду, меня Румяна с Ивайло поджидают. Негоже заставлять их ждать, — пожала плечами я. Стефка разочарованно сморщилась, а я быстрой рыбкой мелькнула к самой топи.

— Златеника! — обрадовалась мне Хозяйка. — Проходи, ужин давно накрыт. Что задержалась-то?

— Реджу помогала, — улыбнулась я. — Он решил до зимы все дубы проведать, а то в прошлую зиму вон недоглядели за парочкой.

— Это правда, — кивнула Румяна, подкладывая мне блинчиков. — Там с тобой Ивайло поговорить о чем-то хочет.

— О чем? — просила я, откусывая блинчик.

— Незнаю. Но выглядел он очень недовольным.

— Чем он всегда недоволен?! Я в этот раз вообще ничего не делала.

— Ты что, Ивайло не знаешь? — рассмеялась Румяна. — Он найдет повод.

— Кто найдет повод? — спросил дед Ивайло, протискиваясь через коряги.

— Редж, — быстро проговорила я. — Знаешь, он всегда найдет повод обойти свои владения. Сегодня вон дубы проверял.

— Дубы? — удивился Ивайло, откладывая себе большую часть блинчиков. — Это ещё зачем?

— В прошлую зиму померзло много деревьев, — пояснила я. — Он прошел, проверил, все ли с ними в порядке.

— Порядочный он мужик, этот твой Реджинальд, — вздохнул Ивайло.

— Говорят, ты со мной о чем-то поговорить хотел? — бросив быстрый взгляд на Румяну, спросила я.

— Да, — кивнул водяной и отложил блинчик. — Разговор есть.

— Какой?

— Понимаешь… — замялся водяной. — У меня скоро у друга день рождения. Триста лет уже исполняется. Дата круглая, поздравить надо. А я, сама понимаешь, не могу болото покинуть. Я бы с радостью, но… Дела. Дела. Зима уже на подходе, нам все подготовить. А он как раз зимой родился, грустно ему одному справлять все время. А дата круглая, все-таки, нужно позаботиться о старике, старшние ведь наше все, Златушка… А тебе что, ты молодая, быстрая, сгоняешь туда-сюда, даже не заметишь. Завтра если выйдешь…

Я подавила раздраженный вздох.

— Хорошо. Навещу я вашего друга. Только с вас камышовые подстилки на постель.

И тут меня осенило.

— Завтра? Когда же у него день рождения?

— Через месяц… — неловко пожал плечами Ивайло.

— И где живет этот друг? — прорычала я, начиная мять блинчик пальцами.

— На Юге, — признался Ивайло. — Там просто речек много, понимаешь, ветвятся они, ветвятся, вот и получается, то плыть где-то месяц. Да ещё скоро лед встанет…

— Я никогда не доплыву, — бросила я.

— Ну Златушечка! Ну пожалуйста! Порадуй старика… Кто ещё знает, сколько мне жить осталось в этом болотце, — прокряхтел Ивайло. Старый пень! Ненавижу, когда начинают указывать на свой возраст. Будто годы связаны с умом.

— Хорошо, — кивнула я. — Допустим, я навещу вашего друга. Но не раньше, чем пройдет Праздник.

— Злата, если отбудешь после праздника, ни за что не успеешь! — воскликнул Ивайло.

— Дедушка, я замужем! — возмущенно крикнула я в ответ, вскакивая из-за стола. — Редж проведет песнь, потом будет засыпать — и уже тогда я, может, и сплаваю к вашему другу. Иначе я не согласна.

— Златеника, — вздохнул Ивайло. — Я не хотел об этом напоминать, но ты помнишь, сколько мне Редж в листья проиграл?

Я возмущенно приоткрыла рот. Реджинальд с Ивайло тоже играли в листья, но не как ичатик с шелестуном, а по-другому. Тут были какие-то правила. Они раздували по очереди ветер и загадывали, с какого дерева он сорвет больше листьев. Играли они редко, потому что тут же собиралось пол леса и начинало ругаться на разные голоса, что бардак они ни от кого не потерпят. Обычно громче всех возмущалось Лихо, хотя его это вообще никак не касалось.

Играли они редко, обычно под самый конец осени, но ставили по-крупному.

Я всегда ругалась на Реджинальда, потому что Ивайло очень часто выигрывал — чаще, чем мой благоверный. А ставили они на землю. В прошлый раз Реджинальд проиграл Ивайло кусок леса, на который водяной давно уже засматривался, но они пока что условились отыграться, поэтому местность ещё не заболотилась.