Глава 12(2)
Я бы даже поверила в его кровожадность… но посмотрела на Кота, хмыкнула и отпустила пушистого, когда он начал вырываться. А потом с интересом следила, как зверь приступил к операции приручения. Усатый внимательно посмотрел в глаза начальству, потом подошел вплотную, поднялся на задние лапы и самым подхалимским образом боднул "объект" в руку, призывая погладить и оценить приятственность процедуры.
— Необычно…. - работодатель присел на корточки и осторожно опустил руку зверюге на голову, а потом резко цапанул кошака за шкирку и прижал к "земле". На мое удивление даже протестующего мява не раздалось. Мужчина удовлетворенно хмыкнул и отпустил пушистого валерьяна, теперь лишь почесывая за ухом. — Ладно, зверь вроде не опасен, да и на маршруте может быть полезен. Коты так просто авторитет не уступают… странно… — он задумчиво глянул на меня и покивал своим мыслям, уселся на одной стороне нашего "камня-самолета". Затем не спеша подтянул к себе сумку и деловито начал в ней копаться: на свет божий появились плед, валик под голову и местное подобие термоса.
Я тоже устроилась поудобнее, поближе к середине "острова". Нет, я высоты не боюсь, странно было бы после восьми лет занятий альпинизмом. Но как-то непривычно, когда скала не стоит прочно, вросши в землю, как и положено всем приличным камням, а летит, и, по ощущениям, все еще набирает высоту. Между прочим, уже сейчас стало заметно прохладнее, чем на земле.
— Ближе устраивайся, — голос моего проводника раздался как гром в ясном небе, уж больно тихо было на высоте птичьего полёта над спящей природой. — И кота сюда тащи.
Я встала, внимательно присмотрелась к его лежбищу — благо тут, на уровне облаков, еще не стемнело окончательно. Ага… с той стороны край камня приподнят вверх, как спинка у дивана, и нет риска сковырнуться в пустоту. Вот и ладненько.
Из рюкзака было извлечено одеяло, свернутая в "подушку" куртка и бумажный кулек с трактирной выпечкой. Так что устроились мы даже уютно: горячий отвар из термоса, пушистый кошак в качестве грелки, семь пирогов на троих и звезды над головой.
Лететь, как выяснилось, предстояло долго, ночь и даже часть дня. Сегодняшняя беготня, судя по всему, здорово вымотала всех нас, так что бессонницей никто не страдал. Вот только…
— Да не брыкайся, я не собираюсь тебя насиловать, — шепотом возмутилась я, на ощупь пробираясь спутнику под одеяло. — Х-х-холодно…
— Конечно, холодно, — меня бесцеремонно отодвинули ногой, — у тебя ведь плед без магической терморегуляции.
— Ну вот и не жадничай, — щас, избавился один такой. Я в перчатках, в куртке с капюшоном и одеялу ни разу не опасна. А еще имею опыт ночевки в палатке на леднике. Втроем в одном спальнике, без никакой гендерной идентификации и вовсе не потому, что спальников не хватает. — Буду об тебя греться… давай укроемся моим одеялом, потом сверху твоим, и, надеюсь, до утра доживем.
— Хм, — даже не смотря на темноту, я почувствовала его оценивающий взгляд, — кота положи посередине!
— Очень жаль, что у нас в-всего один к-кот, — зубы выбивали бодрую дробь и мне даже не хотелось ехидничать на тему "девичей чести" начальства, которую он собирался защитить с помощью ушастой пушистости. Зато я поймала ледяными лапами начальственную руку и блаженно застонала, отогревая пальцы. Нитяная защита от магии от холода не защищала ни капли. Как бы еще внутрь его рукава пробраться…
— Вот лягушка! — меня пихнули локтем в бок, но плотная куртка практически не дала ощутить удара, — похоже у тебя не отец лешак, а мать — болотная кикимора. Лапки как у жабы, даже через… перчатки у тебя что ли?! И волосы уж больно подозрительного цвета, — заворчал он, но руку не отпустил.
— Сам такой, — беззлобно отозвалась я, постепенно оттаивая. — Поспи без терморегулятора на морозе, посмотрю я тогда, какие у тебя лапки будут.
— Давай так, — через минуту моих ёрзаний, проводник не выдержал и прижал меня спиной к своей груди, перекидывая через мою отогревающуюся тушку не только руку, но и ногу, крепко фиксируя. Кот мгновенно оценил ситуацию и расположился у меня под животом, намурлыкивая что-то умиротворяющее. — Перестань копошиться и спи.
Я тихо хмыкнула. Мужики спросонья — те еще… вежливые люди. Мне, считай, повезло. Пусть держит, так даже теплее. И вообще… кстати, от него очень приятно пахнет — можжевельником, кажется.
— Слушай, а тебя как зовут-то? — уже в полусне поинтересовалась я. — Спим вместе, надо хоть познакомиться.
— Постель не повод для знакомства, — пробормотал мужчина мне куда в шею, — Шон.
— Приятно познакомиться. А меня…
— Знаю, — перебил новонаречённый Шон, — спи уже, а то рот не закрывается.
Больше этой ночью я не мерзла. Чуть-чуть не задохнулась, это да, благородный "греющий элемент" так меня затискал, что приходилось время от времени отбрыкиваться, а в остальном все было вполне себе.
Однако под утро назрела одна очень насущная проблема. Очень насущная… Нет, теоретичаски свеситься с края летящей в облаках каменюки и… кхм… того — можно. Если осторожно. Но очень… очень неудобно!
Хорошо еще, облако мы в этот момент пролетали особенно густое, туман стоял стеной и пока я ползала вдоль края, стараясь не слишком громко стучать зубами от холода, меня никто не видел и мне никто не мешал. Акробатика, блин…
Шон даже не проснулся, и я с чистой совестью полезла обратно в гнездо из мужика, кошака и одеялка. Более того, пока меня не было, ему успело присниться что-то нехорошее — во всяком случае, лицо у спящего начальства было напряженное, и как бы не болезненно бледное.
Которое, впрочем, сразу пришло в норму, стоило мне, все еще ритмично стуча зубами, ввинтиться в самое теплое местечко на груди у парня. Он без возражений, так и не просыпаясь, сграбастал меня в объятья и вполне счастливо засопел. И кажется даже морда лица у него стала довольная, морщинка между бровей разгладилась. Во, женщина на корабле не только к дополнительному теплу, но и удачное средство от кошмаров. (И морщин!)
Второй раз я проснулась когда копошиться принялся уже сосед. Причем шуршал он где-то в сторонке, а я лежала одна, предусмотрительно накрытая двумя одеялами, чтоб не мерзнуть, только где-то в районе затылка обосновался кот.
Ну вот я полежала, послушала — вроде журчания не слышно. То есть в пикантный момент мужика не застану и он не навернется с края острова от испуга. Можно окликнуть.
Оказалось, что шебуршился этот носатый крыс в моем рюкзаке. Я пару секунд озадаченно на это дело таращилась, потом возмутилась:
— Эй! Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Учитывая габариты твоего органа нюха, для тебя это может плохо кончиться!
— Ревизия, — он даже не подумал отстраниться, — тут слишком много карманов.
— Это ты настоящее "много" не видел… И что ты там… ревизируешь? Еду? — нахальная морда только что обнаружил в боковом кармане печеную курицу, заботливо укутанную в три слоя вощеной бумаги, и деловито выложил ее на землю.
— Ты оголодал что ли? А вообще спросил бы, я бы сама достала, — возмущение на него не подействовало, роется, крысюк, как ни в чем не бывало. А вставать и отбирать во-первых холодно, во-вторых драться на летающем камне ищите других дураков. И в-третьих — лень. И вообще… мне с этим товарищем еще три месяца по буеракам бегать. Надо как-то… присмотреться для начала. составить психологический портрет, вот! А потом уж… и по башке можно, если что.
Работодатель бросил на меня совершенно нечитаемый взгляд — я только и уловила легкий отблеск удивления и вроде как удовлетворенности, словно я что-то там подтвердила в его мыслях. И после этого вид у него стал вроде как повеселее. Или ехиднее:
— Если бы все было так, как предположила ты, то твоя еда вряд ли бы дожила до твоего пробуждения, — заявил он, вытряхивая лежащие на дне… хи… Милена меня за эти "развратные" шелковые трусики чуть не прибила, когда обнаружила выкройку, но потом с чего-то развеселилась, бормотнула про "будущий муж должен быть на коротком поводке" и помогла пришить кружева. А то достали меня местные панталоны… захотелось чего-то привычного и изящного, вот и рукадельничала пока время было.