Глава 25(2)

Полина:

Голова раскалывалась так, словно в нее, как в большой японский барабан, со всей силы молотили сразу двумя колотушками. Во рту пересохло и, кроме того, никак не удавалось сглотнуть отвратительный горьковатый привкус. Глаза не открывались… это что вообще? То самое знаменитое похмелье, которым пугают каждого невоздержанного студента? У меня отродясь такого не бывало, даже если с вечера я позволяла себе пару лишних бокалов…

Черт, вообще непонятно, что случилось. Я же не дома, и… да, про другой мир я все очень хорошо помню, тем более, что чувствую, как давит на желудок жесткое седло, через которое меня перекинули. Лошадиный копыта цокают по каменистой тропе, какие-то ветки время от времени шоркают по ногам и спине… да что за?! Местная интерпретация "кавказской пленницы" в виде свадебной игры с похищением?!

Висеть невразумительным кулем мне очень быстро разонравилось, и я задергалась, пытаясь приподняться, сползти или как минимум освободить связанные руки. Связанные?! Нда… это внезапное приключение нравится мне все меньше и меньше.

— Очнулась, красотка? — знакомый голос над головой был полон незнакомого сарказма. — Ну ты и шустрая девка, пришлось побегать. Пару раз едва не пришиб вас, идиотов, за ваши выходки. Еле удержался.

Лошадь остановилась и Кароль снял меня с седла. Легко, как надувную куклу, отнес чуть в сторону от тропинки и усадил на траву, прислонив к прогретому солнцем мшистому валуну.

Я откинула голову, затылком нащупав почти незаметное углубление в каменной твердости, и, с трудом разлепив ресницы, стала наблюдать за своим похитителем. Да, то, что именно Кароль меня "украл" было очевидным, однако с какого перепугу ему это понадобилось? И вообще, это точно Кароль? Лицо, фигура, волосы, одежда — все осталось прежним, и в то же время это был совсем другой человек. Он двигался иначе, смотрел совсем по-другому, и даже знакомый голос не спасал от впечатления, что в уже привычную оболочку восторженного дурачка внезапно вселился кто-то чужой и страшный. Жесткий, насмешливый, расчетливый… опытный, безжалостный. Эпититы можно было подбирать бесконечно, и ни один из них мне не нравился и не внушал оптимизма.

— За… кхм… зачем ты меня связал? — чем таким он меня вчера траванул, что даже язык до сих пор заплетается?!

— Ну кто ж тебе виноват, что ты зелью не поддалась? — пожал плечами похититель, даже не оглядываясь на меня. Он деловито расседлывал лошадей — Шельму и своего бронтозавтра. — Я из сил выбился, упаивая этого придурка, половину служанок перещупал, пока нашел подходящую сучку, которая пришлой бабе позавидовала и согласилась помочь мне открыть побродяжке глаза на то, что она тут никто и никому не нужна. И все получилось — ты проснулась и подслушала нужный разговор, поняла, что у пьяного на языке — то и у трезвого на уме, даже вещи свои сама собрала… а потом вдруг предумала!

Пока он все это рассказывал, лошади оказались расседланы, напоены, стреножены, а мне заботливый изверг даже принес воды. Отказываться я не стала, покорно позволила себя напоить. А что делать, все равно руки связаны… и ноги.

— Но зачем?! — что-то я сомневаюсь, что этот лицидей решил расстроить свадьбу из сочувствия к нелюбимой мне или же потому, что сам воспылал "чуйствами".

— А что мне оставалось делать? — недобро усмехнулся лжеРыцарь. — Утром эти ушлые графья привязали бы тебя к роду большим ритуалом разделения души и плодородия, заперли в самую высокую из своих замковых башен и не подпустили бы к тебе никого постороннего и на пушечный выстрел. Еще и охрану бы выставили по всему периметру своих владений. Ты слишком дорого стоишь, детка, чтобы тобой делиться… и даже придурковатого "дружка" с репутацией безобидного клоуна не подпустили бы к достоянию рода ближе, чем на полет стрелы. Черт, даже жаль, что пришлось рушить такой удобный образ, я несколько лет им с большим успехом пользовался.

— Да тебе-то я зачем? — устало переспросила я, впрочем, уже догадываясь, каким будет ответ. — Не говори только, что воспылал ко мне внезапной роковой страстью, не поверю.

— Мне ты сто лет не сдалась, красотка, даже не смотря на твою шикарную фигуру, — усмехнулся совершенно незнакомый мужчина, окончательно сбросивший маску недалекого, но добродушного балбеса. — Это твой носатый женишок с его детским максимализмом и стремлением все что-то доказать тает при одном взгляде на такую грудь. А я человек практичный. Тех денег, что за тебя заплатят ключники, хватит на пару таких графств вместе с замками. Так что извини, детка, развязывать тебя я не собираюсь. Больно шустра. Я уже один раз опростоволосился, когда навел погоню на этого проклятого недоумка. Думал, порыдаешь у меня на груди, я тебя утешу, предложу помощь… и поедешь ты добровольно туда, где тебя можно без проблем передать заказчикам. Кто ж знал, что ты настолько ненормальная, что с места в карьер сорвешься спасать любовника! Мало того, еще и успешно. Нет уж, хватит, отбегалась. Ключникам такие сюрпризы устраивай, после того, как они за тебя сполна расплатятся.

Приехали… и почему я не удивлена?

Шон:

Ууу…утреннее похмелье. От каждого движения некие злодеи тут же начинают бить колокола. Причем в качестве главного инструмента почему-то выступает моя многострадальная голова. Похоже, Каролю всё же продали какую то бурду, от благородных вин такое похмелье не предусмотрено.

Главное, мозги то вон, работают, но по башке как будто чем то тяжёлым приложили, раз пять, не меньше. Ну хоть на своей кровати лежу, а не на полу, хотя отчетливо помню, что засыпал на софе в гостиной. Интересно, сам дополз или кто перетащил?

А в теле слабость… и что-то похожее не озноб… Ну молодец ты, Шон, самое то в день свадьбы! Из-за такого пустяка как простуда мои дражайшие родственники церемонию точно не отменят, так что буду у алтаря богини плодородия сопли на кулак наматывать, а то и… в обморок от температуры свалюсь, как испуганная девственница в ожидании брачной ночи.

Ага, и невеста подхватит моё безвольное тельце, взгромоздит на свою большую и мощную грудь, да потащит в брачное ложе. Это будет самая дикая свадьба в истории нашей жутко аристократичной семьи, ха! Ой! Смеяться вслух было не лучшей идеей.

Кстати, о любимой семейке, а чего это в замке шум такой? Потише не могут? Или я проспал до обеда и уже началась бурная подготовка к церемонии… Тогда отчего меня не будят? Надо бы подняться, да отварчику попросить… того, от больной головы и отсутствия чувства меры. А то даже руку поднять не в состоянии.

— Ох! Молодой господин! Очнулись! — вдруг со стороны двери раздался незнакомый мне удивленный женский голос, отчего я болезненно застонал, вжавшись носом в подушку. — Радость-то какая, сейчас госпожу позову!

— Стой, — прохрипел я, сражаясь с собственным телом, — Что…что происходит? — служанка побледнела и отшатнулась.

— Простите, молодой господин, не могу я сказать, хозяева то сказали вас не беспокоить! — она всплеснула руками.

— Ты понимаешь, что уже это сделала? — я попытался скептически поднять бровь, но получилось лишь сморщиться. — Теперь я буду лишь больше волноваться, если не узнаю.

— Ну… отравили вас, молодой господин, — тяжело вздохнула девчонка.

— Кто?! — вот это поворот….

— Да та ведьма, которую вы своей невестой назвали! — со злобой выплюнула служанка, — пригрели вы змею на груди, вот она вас и отравила! А сама с любовником сбежала!

Я сперва не понял, о ком вообще речь идёт? Какая ещё змея? Какой любовник? Я ж добрую и простодушную Поль в жены звал и она согласилась, о какой ведьме вообще несёт эта девка?

— Ты о По….хм, госпоже Полине? И что за любовник? — девушка посмотрела на меня практически с жалостью:

— Друг Ваш. Красивый такой, высокий, широкоплечий да голубоглазый! Променяла вас на красавчика…

Кароль? Это Кароль-то герой-любовник? Да этот оболтус поцеловать девчонку стесняется, а уж украсть у друга женщину… да его ж собственная совесть задушит быстрее, чем он пару шагов пройдёт! И Поль к нему относилась скорее как к большому ребёнку, чем полноценному мужчине-попутчику. Ух… размышлять буквально физически больно.

— Принеси антипохмельное! — практически рыкнул я на врунью.