Растерялся Абай, духом пал, глаза волчьи к месту пригвоздили. Прыгнули оба одновременно, толкнулись лапами сильно, стремительно. Пасти раскрыты широко, с клыков пена слетает… В пасть эту, в одну-единственную сунул дуло Абай. Что есть силы, нажал курки. Оглушительная вспышка напугала второго, в Андрейку метившего. Промахнулся, вцепился в попону, поволок с саней. Как только смог ребенка удержать, не упомнит теперь. Окровавленный убитый волк свалился под ноги остальным. Сбились в кучу, попону нюхали, рычали озлобленно. Вожак поднял морду, завыл пронзительно, жутко. И подхватила вой стая, зашлась в невероятно зловещем, тонком крике, оплакивая погибшего товарища. И содрогнулся Абай в тяжелом страшном предчувствии. На руках мальчика держал, прижимал к себе, дыханием отогреть хотел.

Вот и улус, и мечеть вот она. Мулла ждет у калитки, рогожу в руках держит. Подлетели розвальни, остановили бег. У кобылки бока ходуном, хрип, из ноздрей струи пара горячего. Вышел из саней возница, ребенка Наби передал. Тот укутал крепко, ждать наказал. Сам в помещение ушел, в пристройку жилую.

Распряг старик лошадь, долго по переулкам ходил с ней, успокаивал, остужал ей сердце разгоряченное. Затем постучался к знакомым сельчанам, воды теплой попросил. Напоил лошадь, потные бока вытер, кошмой накрыл. Спасла кобылка и его и себя и, надежда есть, Андрейку маленького.

Только поздно ночью вышел к продрогшему Абаю мулла. Смотрел озабоченно, беспокойно пряча глаза.

– Как? – кинулся к нему Абай. – Как он?

– Приходи через шесть дней. Заберешь ребенка. – Наби смотрел сосредоточенно, прямо глядя в лицо.

– Что? – обрадовался и испугался Абай. – Что-то не так?

– Проклятье на нем страшное! Весь род его проклят, вот что!

– Как же так, Наби? Ведь малец он совсем…

– Не знаю, я сам в испуге, никогда такого со мной не было. Я попробую…

– Наби, может не надо? Лишь бы от болезни оправился.

– На все воля Аллаха! Будет милостив к нам ничего не страшно тогда. А ты вот что, Абай!.. Знай: цветок полуночный избавит мальчика. Больше я ничего не знаю, но сделаю, что смогу.

– Какой цветок, Наби? Не надо…

– Я все сказал!.. Через шесть дней забирай ребенка.

Мулла повернулся, усталой походкой направился к воротам мечети. Отворил двери и, не оглядываясь, скрылся в темном коридоре.

На шестой день возвратился в улус Абай. Протяжно и тоскливо пел муэдзин с минарета, женщины в траурных платках со слезами на глазах передвигались по переулкам, торопились к мечети, где в ярко освещенном зале, забитом коленопреклоненным народом стоял нарядный дубовый гроб с телом муллы. Все село шепталось, передавало из уст в уста: – в сарае со стены сорвалось старое тележное колесо и переломило хребет Наби, склонившегося над какой-то рухлядью.

Абай в полном смятении вошел в придел мечети. Бегал взволнованно по коридорам, двери отворял, мальчика искал. В одной из комнат услышал оживленные детские голоса. Встал на пороге, всматриваясь подслеповатыми глазами в кучку играющих ребятишек. К нему со всех ног бросился радостный, живой и здоровый Андрейка…

Глава 2

Океан раскинулся в туманной сиреневой дымке. Длинные пологие волны шли тягучей чередой, гонимые свежим северо-западным ветром. Российская ударная морская группировка подходила к берегам Шотландии. Впереди лежал пролив Ла-Манш.

Флагман – атомный ракетный крейсер «Петр Великий» шел во главе. В кильватерной колонне за ним следовали тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» и два больших противолодочных корабля. Чуть поодаль держался танкер и судно-транспорт обеспечения. Где-то в глубинах сопровождали эскадру две подводные лодки, выполняющие задачи охранения и прикрытия.

Только вошли в Норвежское море, как появились натовские корабли. В небе барражировали самолеты-разведчики и звено истребителей. По мере приближения к территориальным водам Англии их количество заметно увеличилось. Длинные инверсионные следы располосовали небо, надсадное гудение реактивных турбин гулко раздавалось в вышине. Далеко впереди у самого горизонта, на правом траверсе, возник американский авианосец.

– Кто это? – вице-адмирал Зиновьев расслабленно сидел в кресле на центральном командном посту, внимательно оглядывая горизонт.

– Это «Карл Винсон»! А с ним весь эскорт. Вокруг нас прямо по курсу британские фрегаты крутятся, – командир «Петра Великого» капитан первого ранга Овчинников опустил бинокль. – Дать бы по ним залп «Гранитами»!

– Сергей Сергеич, что за мысли такие агрессивные? – засмеялся адмирал. – Что, достали тебя?

– Достали, Иван Алексеевич! Идем как телята на веревочке!..

– Ну-ну… Терпение, командир.

В это время два F-18 промчались невдалеке от борта и резко набрали высоту.

– Вон чего вытворяют! Кого тут только нет! – командир с бессильной обидой смотрел на разношерстный строй кораблей у горизонта.

– Не кипятись, Сергей! Руководство у нас не глупое, не хуже нас ситуацию знает. Я вчера доложил министру обороны.

– И что ответил Сергей Кужугетович?

– Терпите, говорит, братцы. Не поддавайтесь на провокации. Но если достанут, даю «добро» клыки показать.

– Ого! Боевой у нас министр!

– Боевой… – в это время уже с другого борта послышался реактивный рев натовских самолетов. Резвилась в небе четверка истребителей, облетая эскадру. Расходилась веером на форсаже, взмывая ввысь черными стрелами, скрываясь в облачной дали. Затем неожиданно возникали в непосредственной близости от русских кораблей, снижались к самой воде и вновь делали «горку». Капитан первого ранга досадливо кусал губы, видя, как безнаказанно резвятся натовские летчики.

– Сергей, ты как? Дошел до нужной кондиции?

– Дошел, Иван Алексеевич! Хоть с мостика уходи, не могу на эту карусель смотреть.

– Да, заигрались летуны. – А ну, зови сюда командира ПРК!

– Товарищ адмирал!..

– Хватит, надо и нам повеселиться. Связь по ВЧ с командирами кораблей!

– Есть!

Адмирал встал, размял затекшее тело. От добродушия не осталось и следа. Выпрямился во весь рост, гаркнул весело:

– Сколько до Британии?

– Сто пятнадцать миль!

– Есть! Где связь?

– Командиры на связи, товарищ адмирал!

– Слушать боевой приказ! В 11.45 всем кораблям приготовиться к отражению воздушной атаки. Только приготовиться! Всем ясно?

– Так точно!

– Далее. В 11.50 меняем курс на девяносто градусов зюйд-вест! Скорость увеличить до двадцати пяти узлов. Как поняли?

– Есть!

– В 12.10 по моей команде ложимся на прежний курс. Разворот «все вдруг». Задача понятна?

– Так точно!

– Выполнять! – адмирал отключил связь, удовлетворенно потирая руки. – Вот так Сергей Сергеевич! А ты говоришь «телята»…

Командир «Петра Великого» с восхищением смотрел на своего флагмана.

– Товарищ вице-адмирал! Капитан-лейтенант Казанцев по вашему приказанию прибыл! Командир ПРК «Гранит», – представился молодой офицер.

– А, каплей… Иди сюда, – адмирал заговорщицки подмигнул и участливо протянул руку. После крепкого рукопожатия снизил голос, но так, чтобы слышал командир корабля и никто больше:

– Значит смотри. В 11.45 расчехлишь установку. Только расчехлишь, ничего более. Все понял?

– Так точно! Но…

– Под мою ответственность каплей! Уловил момент?

– Так точно!

– Давай к себе на пост. У тебя пятнадцать минут…

– Есть! – Казанцев четко повернулся на каблуках и быстро вышел из центрального поста.

– Где там мои замы? Всех сюда! – обратился к вахтенному офицеру.

Эскадра шла в сопровождении множества натовских кораблей. Некоторые приближались на расстояние до десяти кабельтовых, имея, впрочем, дистанцию для маневра. Самолеты следили с высоты, часто срываясь в пологое пике, имитируя атаку.

В 11.45 задвигались зенитно-ракетные комплексы на палубе «Адмирала Кузнецова» и «Петра Великого». БПК тоже не отставали, привели в боевую готовность «Осы» и «Вымпела». Грозными стволами уперлись в небо зенитно-артиллерийские комплексы «Каштан», откинули крышки люков с ЗРК «Кинжал». Реакция противника последовала мгновенно, – все самолеты отодвинулись далеко и скрылись в облачной дымке. Через пять минут эскадра неожиданно совершила поворот «все вдруг», прибавила ход и понеслась к берегам Англии. Самолеты-разведчики засекли на флагмане расчехленный, приготовленный к бою противокорабельный ракетный комплекс «Гранит».