- А что, если двое не поладят? Ты сможешь выйти?

- По прошествии одного года.

Я покачала головой.

- Один год.

- Люди в «Измене» могут объяснить это лучше меня, но год там фигурирует не просто так. Клиент вкладывает в эти отношения много ресурсов. Они не станут делать этого, если все закончится через неделю.

Я глубоко вздохнула. Неделя - это слишком мало.

- В годовом сроке что-то психологически обнадеживает, - объяснил Патрик. - Розы и вино не должны быть каждый день. Я говорил тебе, что то, что есть у меня и Сая - настоящее. Мы ругаемся. Миримся. Примирительный секс - просто потрясающий!

Я не могла поверить, что улыбалась ему и по-настоящему слушала.

- Пат, что? Как? Как ты вообще узнал об этом?

Он пожал плечами.

- Я не могу выдавать детали. Например, если ты решишь разобраться во всем этом, то не сможешь сказать кому-либо, что я и Сай, помимо Карен, являемся представителями по набору новеньких в «Измену». Могу сказать тебе, что узнал об этом во время пребывания в Пратте. Я не занимался этим, не с самого начала. Затем, когда работал над своей дипломной, у меня были разные предложения по стажировке и я решил воспользоваться той, что здесь. Занимаясь готовкой макарон с сыром на своей крошечной плите, я принял решение позвонить человеку, с которым познакомился во время учебы в Пратте. Это было не легкое решение. Во время приемного собеседования «Измена» казалось простой. Несмотря на то, что они вкладывали в проект очень много денег и ресурсов не все пары устраивались так же хорошо, как наши. Меня продали из-за моего аристократизма. «Измена» подбирает пару для сотрудников только один раз. Они не занимаются сводничеством. Если к концу соглашения, появляется взаимное желание завершить отношения, работник получает выходное пособие с пакетом услуг, и он или она уходят. Клиенту дается два шанса.

- Сеть маленькая, - продолжил он. - Конфиденциальность - главный приоритет. Для всего мира мы - пара. У Сая важная работа. Я - его партнер. Он знаком с мамой и папой. Я знаком с его семьей. Никто, - выделил он, - не знает, как мы на самом деле встретились.

Я обдумывала все, что он сказал.

- Ты говорил, кое-кто из клиентов женат.

- Да.

- Они тоже предоставляют... жилье и деньги на расходы?

- Да.

Я сморщила нос.

- Зачем?

- Зачем работнику желать создать пару с женатым клиентом? - спросил Патрик, прояснив мой односложный вопрос.

- Да? Зачем?

- Обязательства. Работа оплачивается точно также, но поскольку клиент делит свое время между работником и супругом или супругой, услуги работника требуются не так часто. Например, скажем, у работника имеются другие обязательства... учеба на юриста, вероятно.

Я покачала головой.

- Я-я поверить не могу, что даже обдумываю это, но женатый человек? Это мой жесткий предел. А что, если Сай скажет «нет» дизайнерской фирме?

- Это было в моем профиле. Он знал, что у меня имеются обязательства перед фирмой. Он вступил в эти отношения, зная о моих приоритетах. Несмотря на то, что я его не знал, но согласился поддержать его.

- Когда будет пересматриваться... ваш годичный... контракт?

Патрик усмехнулся.

- Это произошло в июне. Мы вместе второй год.

- Ты не жалеешь об этом?

- Малышка, я выгляжу так, словно сожалею?

Я пыталась принять все это, но чем больше думала, тем больше у меня появлялось вопросов. Как и в большинстве случаев моей нерешительности, после «Дель-Мара», мои мысли молниеносно перешли на Нокса.

- Пат, а что если ты встретишь кого-то еще?

- Я не ищу.

- Нет, конечно же не ищешь, но что если?

- Ему придется подождать до следующего июня. В соглашении присутствует моногамия. Она также фигурировала в списке моих жестких пределов.

Меня посетила нелепая мысль.

- Значит, если я на это соглашусь, то не смогу связать себя обязательствами с Брайсом, пока не закончится срок контракта.

- Они называют это соглашением, а не контрактом. - Он пожал плечами. - Все законно, и да, но ты не можешь рассказать об этом соглашении Брайсу, тете Аделаиде или дяде Алтону. Никто не должен знать.

Патрик взял меня за руку.

- Малышка, я знаю, что нужно многое обдумать. Как я сказал, у меня это заняло почти два года, прежде, чем я решился. Сай говорил, что мог бы организовать для тебя интервью на завтра. Это не означает, что ты согласишься. В «Измене» очень строгая процедура приема. Они не стали бы настолько успешными и недоступными, если бы каждый мог работать у них. - Он вскинул голову. - И они были бы не в состоянии платить так, как они это делают.

- Ты можешь сказать мне сколько именно? - спросила я, любопытствуя, несмотря на отвращение к самой себе за то, что уделяю этой компании хоть какое-то внимание.

- Нет, но я могу сказать тебе, что они заплатят тебе за интервью, за твое время.

- Если я пойду на него завтра, то они заплатят? Никакого секса... просто интервью?

- Секс — это то, что случится в процессе, - сказал Патрик. - Они объяснят это лучше, «Измена» не торгует сексуальными услугами. Она стимулируют партнерские отношения. И да.

- Сколько?

- Пять тысяч долларов.

Это просто интервью.

Я все говорила и говорила это самой себе, как и Патрику. Он взял еще один выходной, чтобы помочь мне, и я не знала, была ли благодарна за то, что могла подержать его за руку или ненавидела его за то, что вообще предложил мне подобное. В течение ночи я несколько раз просыпалась с сомнениями, почти достигшими уровня панической атаки.

Я - Монтегю и меня занимает мысль о том, чтобы продать себя, мое участие в отношениях, так Патрик продолжал мне напоминать. Но затем, я думала о матери и Алтоне. Было ли то, чего они от меня хотели хоть сколько-нибудь менее унизительным? Они хотели, чтобы я поступилась своими мечтами и продалась Брайсу, и ради чего? Ради фамилии Монтегю. В их сделке я теряла все. Свои мечты и будущее, которое планировала. Теряла возможность выбрать себе мужа. Их сценарий был пожизненным приговором. Исходя из их планов, в будущем я сделаю несчастной не только себя, но и своих детей, будущих Монтегю и Кармайклов.

С «Изменой» же, если, а существовало большое «если», меня принимали в компанию, и я соглашалась, то могла бы закончить учебу. Если бы я пошла на это и стала работником «Измены», то соглашалась всего на один год. По истечении этого срока, я была свободна. Не было никакого пожизненного приговора и никаких детей.

Это была часть моего бесконечного внутреннего монолога, пока Патрик в сторонке беседовал с Эндрю, мое первое собеседование в конце дня. Эндрю был гениальным стилистом, и, очевидно, очень-очень дорогим и востребованным. Новые клиенты редко оказывались в его кресле для стрижки и макияжа, но после одного звонка от Патрика, в десять тридцать утра там оказалась я.

Как только мы покинули квартиру, Патрик сказал мне, что моя одежда не имеет значения. У Эндрю найдется одежда для собеседования. У меня сложилось отчетливое ощущение, что я беспомощна и еще ничего не сделала.

Время от времени, я улавливала кое-что из разговора Патрика и Эндрю. Ни разу речь не шла обо мне, если не считать обсуждения цвета глаз или блузки. Эндрю улучшил цвет моего лица и подрисовал губы, завил волосы. Я стала не более, чем куклой в человеческий рост, подготовленная для показа.

В примерочной зеркала не оказалось, когда я выскользнула из своих шорт и майки и переоделась в состоящее из кружев нижнее белье и платье без рукавов, с кружевной отделкой. Я позвала Патрика, чтобы помог застегнуть на спине молнию. Когда он сделал это, ткань сошлась, облегая меня во всех правильных местах.

- Малышка, ты потрясающ выглядишь е.

Я не знала. Не видела себя.

- Зачем это нижнее белье? Ты же говорил никакого секса.

- Потому что оно заставит тебя почувствовать себя сексуальной. Это упаковка. Ты можешь не торговать сексуальными услугами, но в хорошем смысле... - Он помог мне с подходящим к платью пиджаком с кружевными манжетами. - ...ты должна источать уверенность. Это образ и, Алекс Коллинз, ты делаешь все, как надо.