- Хорошо. Двадцать минут!

Ага. Я вот-вот умру.

Мне нравится играть в Фенуэй. Это историческое, полное причуд место. Здесь выступали легенды музыки, а еще тут всё пропитано душой бейсбола. Даже несмотря на то, что стою под обжигающими электрическими лампами, клянусь, я могу ощутить аромат бейсбола - слабый запах хот-догов и пива, травы и солнца. Стадион не огромный, но кажется таким. Стены фанатов возвышаются почти что вокруг нас. Пол - огромное море извивающихся тел. С расстояния я могу лишь представить, как самородки бейсбола шагают по площадке, защищенной от поклонников металлическими заборами.

Мое тело вибрирует, когда я заканчиваю петь и отступаю назад, чтобы глотнуть воды. Руки немного дрожат. Я нервничаю. Не из-за себя. Из-за нее.

Уип и Рай играют джем-соло, ведущее к следующей песне "Отброс". Это первая песня Либби вместе с нами.

Я вижу, как она замирает на краю закулисья, ее лицо бледное, как смерть. Моя бедная девочка, страдающая от боязни сцены. Джакс предложил поговорить с ней. Видя, как он постоянно ворчал на ее счет сегодня, я был лишь рад позволить ему это. Возможно, они могут подружиться. Я был бы счастлив.

Ловлю ее взгляд и слегка киваю, улыбаясь. Ты сделаешь это, куколка.

И как хороший солдат, она выпрямляет спину, забрасывает ремень гитары над головой и делает визуально заметный глубокий вдох. Боже, в ней пылает внутренний свет, пока Либс выходит на сцену.

Большой корпус Гибсон L-1 практически перекрывает ее маленький силуэт. Она одета в еще один шелковый сарафан белого цвета с большими красными маками. Короткие черные сапоги обуты на ее ноги, прямо как во время нашей первой встречи.

Рай поднимает скрипку, а Джакс переключает свою Telecaster на режим мандолины. На прошлой неделе мы поигрались с "Отбросом" и "Сломленной дверью", сделав более утонченную версию песен. Теперь они идеальны. Джон, отвечающий за мое оборудование, передает мне мою Gretsch, и я подхожу к микрофону.

- Сегодня вечером мы собираемся показать вам несколько разных песен. Немного душевных.

Зверь воет в знак согласия.

Я усмехаюсь в микрофон.

- И эта прекрасная леди справа от меня, - говорю я, пока Либби подходит к микрофону рядом, - талантливая мисс Либерти Белл. Давайте достойно поприветствуем ее.

Она вздрагивает, когда Зверь начинает кричать, свистеть и выкрикивать, взрывая ночной воздух. Либс не смотрит на меня, не делает ничего, лишь глядит на море людей широко открытыми глазами. И на леденящую душу секунду я боюсь за нее. Толкнул ли я ее слишком далеко? Не испортил ли все?

Но затем Джакс начинает играть на своей мандолине, а Рай - на скрипке. Время пришло. Уип ударяет палочками - раз, два, три - и Либерти включается в действо, ударяя медиатором с идеальной точностью.

Ее голос чистый и невероятно красивый. Он разбивает мое сердце и заставляет его раздуться одновременно.

Джакс подпевает ей. И затем настает моя очередь присоединиться.

Мы с Либби в гармонии. И когда она поворачивается, яркие огни софитов освещают ее. Она смотрит на меня и улыбается. Ее радость охренительно ослепительная. Она побуждает меня, дарит всплеск чистейших эмоций, которые сильнее, чем всё, что я когда-либо чувствовал на сцене.

Вот, где ее место.

Песня заканчивается слишком быстро. Мне так сильно нужно ее поцеловать, что это причиняет боль. Нас окружает вибрирующий гул. Она светится, когда кланяется и уходит. Я не хочу, чтобы она уходила.

Остаток нашего выступления проходит в тумане, пока она не возвращается для последней песни. Мы сыграем на бис позже, но сейчас закончим песней "До глубины души". Эта песня о любви с долей сарказма. Мы с Либби играем восемьдесят процентов песни вдвоем, а группа подключается лишь в конце.

Как только она снова оказывается рядом, мое тело настраивается на нее. Выглядя на этот раз более уверенно, Либби начинает играть вступление - легко и игриво.

Я не поворачиваюсь лицом к толпе. Я смотрю лишь на нее. Играю и пою для нее. И она поет мне в ответ, а ее глаза ярко блестят. Вот оно. Это то, чего мы хотели.

Мы заканчиваем на затяжной ноте, а затем и я, и Либби уходим. Остальные ребята играют еще несколько минут. Мне нужны эти минуты. Я хочу поговорить с ней, выяснить, как она себя чувствует, взволнована ли она также, как я.

Но у Либби, видимо, другое мнение на этот счет. Она не смотрит в мою сторону, пока уходит со сцены, ее шаг такой быстрый, что практически переходит на бег. Ее волосы развеваются вокруг головы, когда она стягивает гитару и передает ее ожидающему Джону. Я тоже отдаю ему свою гитару, не замедляясь. Я так возбужден, мое сердце колотится, член твердый, как сталь, болезненно упирается в джинсы. Мне хочется уйти и быть с Либби.

Но этого сейчас не случится.

Минуя команду технической поддержки, праздно шатающихся помощников, и бог знает кого еще, она движется, не останавливаясь, не встречаясь ни с кем взглядом. Я тоже не утруждаюсь разговорами. Либби меня не обгонит - мои длинные ноги несутся в такт ее бешенному ритму - и в конечном счете она остановится.

Прямо перед тем, как зайти в дамскую комнату, она громко произносит: "Меня сейчас стошнит".

Дерьмо.

Либби влетает в уборную, и я следом: черта с два я бы оставил ее снова справляться с этим самостоятельно. Как только вхожу через двери, на меня нападает крошечный ураган женской возбужденной плоти.

Либби набрасывается на меня, толкая спиной к двери. Ее рот нападает на мой до того, как я успеваю вдохнуть. Ненасытно, влажно и требовательно она поглощает меня.

Моя сдержанность летит ко всем чертям. Испуская стон, я целую ее в ответ. Это неистовое столкновение губ, языков и зубов. Черт меня дери, если мои колени не слабеют. Я сползаю по стене, мои руки подхватывают ее округлую попку. Издавая нетерпеливый, немного сердитый звук, она запрыгивает на мое тело, оборачивая ноги вокруг моей талии.

Похоть бушует во мне. Я разворачиваюсь, прижимая ее тело к двери. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, проникая между нами, чтобы коснуться ее центра.

- Иисус, - выдыхаю я сквозь стиснутые зубы.

Она офигенно влажная: мокрые бедра, горячая припухшая киска.

Ее белье разрывается у меня в руках.

Либби хнычет, толкаясь бедрами навстречу.

- Блядь, – она почти всхлипывает. - Бля... Я... Мне нужно... - еще один всхлип вырывается на свободу, и она всасывает мою нижнюю губу себе в рот, облизывая ее.

- Знаю, - говорю я, дергая вниз свои джинсы одеревенелыми руками. - Знаю.

Не понимаю, как мне удается надеть презерватив. Кровь шумит в ушах, а сердце готово вырваться из груди. Я вот-вот могу кончить. Наши скользкие от пота тела трутся друг о друга.

- Давай же, Киллиан. Сейчас, - выдыхает она мне в рот. Ее тело вздрагивает. - Черт, ты нужен мне сейчас.

- Я знаю.

Один резкий толчок, и я наполовину в раю. Она такая горячая, словно печка, и такая узкая, что мои глаза закрываются. Еще один толчок, и она скользит вверх по двери от его силы. Испуская стон, я хватаю ее за плечи, насаживая на себя, и одновременно с тем толкаюсь вперед. Пиздец, так прекрасно.

Либби задыхается, ее голова откидывается назад, ударяясь о дерево, когда она вскрикивает. Кончики ее пальцев зарываются в мой затылок.

- Еще.

Это слово едва слышно. Но я улавливаю его.

И я безумно вколачиваюсь в нее, ведомый потребностью в этом трахе. Мои яйца шлепают по ее попке. Голова опускается на ее плечо, когда я упираюсь руками о дверь и прижимаю к ней Либби силой своих толчков.

В момент, когда она кончает, тесные стеночки ее киски ритмично сжимают меня, и я потерян. Оргазм прокатывается через тело так сильно, что всё вокруг меркнет. В течение долгого мгновения я замираю, задница напряжена, тело опирается на нее, ноги дрожат. А затем испускаю вздох.

Истощенный, прижимаюсь щекой к ее щеке, и она накрывает ладонью мой затылок.