1.
-Ребекка, просыпайся. Сколько можно спать?
Алекс пытался разбудить меня в это ранее весеннее утро, но в гамаке было настолько уютно и комфортно, что открывать глаза совсем не хотелось.
-Еще немного, - я лениво ворочалась, укутанная одеялами как кокон.
Зима закончилась, уступив место радостной и свежей весне, которая смывала снег, оголяя промерзлую землю. Уже появились первые ростки травы, хотя был только конец марта. Постепенно мир преображался, одеваясь в зеленые наряды. Кажущаяся бесконечно долгой и безнадежной зима все-таки ушла. Я была безмерна рада этому, с ней у меня плохие выдались отношения в этом году.
-Нам идти пора, - настаивал Алекс. –Вставай. Сколько можно валяться? Всю жизнь проспишь!
В воздухе витал запах костра и жареного мяса. Ночью какое-то мелкое животное попало в силки, что Алекс расставлял вокруг каждого нашего ночлега. Они отлично кормили нас с тех пор, как мы ушли от Эдель.
В то утро, когда на ее порог вступил человек, сказавший, что нашли лекарство от А-2, изменилось все. Агнозия-2, от которой погибло почти все человечество, наконец побеждена. Ее можно вылечить. Когда он ушел, Эдель поднялась к нам на чердак, где мы прятались, когда к ней приходили путники. Старушка со слезами на глазах сказала, что нашли лекарство.
Лекарство от самой страшной болезни на земле, потому что именно А-2 выкосила как траву почти все население планеты.
Мы плакали и смеялись в тот день. Новость была немыслима, радость от осознания ее не помещалась внутри: хотелось петь, танцевать, кружась как сумасшедший. Настолько велико было облегчение. Наконец, я перестала бояться, смело взглянув в будущее, что становилось все светлее. Улыбка не сходила с лица, а сердце бешено колотилось от нахлынувшей внезапно радости.
Безмерное счастье, вот что я ощущала в те дни.
Эдель не согласилась идти с нами, как мы не уговаривали.
-Зачем? Я стара и нерасторопна, буду доживать свой век там, где родилась.
Я ее понимала, сама иногда хотела вернуться в родной город. Но мне возвращаться было некуда – родные места сгорели еще в начале эпидемии А-2. Там теперь только пепелище и призраки прошлого, к которым возвращаться желания не было.
Мы ушли в середине марта, неделю назад, когда снег стал таять под солнцем, а мир вдохнул свежий весенний ветер и возрадовался ему. Зима далась невыносимо сложно. Часть тех, кто не умер от болезни, либо замерзли, либо умерли от голода. Естественный отбор в полном действии.
Эдель хорошо снарядила нас в дорогу. В нашем распоряжении было: два гамака, фонарик, теплые вещи, консервы и сухофрукты, пистолет с двумя магазинами патронов, мотки проволоки и веревки, две кастрюли и столовые ножи с ложками. Жалко, топора моего не было. За зиму я с ним почти сроднилась. С такими пожитками мы могли идти далеко, что и решили делать, взяв направление на юг. Там зимой не так холодно.
-Просыпайся, а то твою порцию съем, - Алекс подошел к гамаку, где я все еще изображала ленивый кокон, и потряс меня. –Ребекка Вай! Встала и пошла кушать! Я что зря силки расставлял? Вставай, говорю!
Его голос был чист и спокоен. Бояться нам теперь стало на один пункт меньше. Лекарство-то нашли. Постепенно мир вернется в старое русло нормальной жизни, вновь воздвигая небоскребы, восстанавливая разрушенные города. Для этого потребуется не один год, но мы сможем. Я в это искренне верю.
Мы все сможем. Теперь все в наших руках.
Правда, есть одно но.
Я подозревала, что у меня осложнение после перенесенного воспаления легких. Периодически страшный кашель разрывал мою грудную клетку, в такие моменты казалось, что легкие сжимаются до крошечных размеров, и воздух категорически отказывается их заполнять.
Алекс делает вид, что не замечает моего страшного кашля, но он с каждым днем становится все сильнее. Периодически я ловлю на себе расстроенный взгляд его серебряных глаз. В такие моменты хочется провалиться сквозь землю.
-Встаю, встаю. Уже поспать нельзя!
Не хочется покидать свое убежище, в котором было очень уютно и тепло. Полуденное солнце приятно согревает лицо, вселяя надежды. С каждым новым зеленым листочком или травинкой моя душа пела. Если А-2 изменила жизнь далеко не в лучшую сторону, то новости о лекарстве перевернули ее обратно.
Спящий обычно в соседнем гамаке Алекс вселял еще больше надежды.
Костер уже догорал, на котором аппетитно дымился наш походный котелок.
-Кто сегодня?
Такой тандем я готова вдыхать всю оставшуюся жизнь каждый день, каждое утро, все минуты, что мне отмеряны на этой зараженной земле. К разговору о чувствах между нами мы больше не возвращались, что немного расстраивало меня. Понимая, насколько мне понравилось, как Алекс смотрел на меня в спальне Эдель, когда признался в любви, я хотела вновь увидеть тот хоровод чувств и счастья в его глазах. Это стало для меня допингом – видеть его улыбку на лице, во взгляде, видеть этот задор и блеск. Быть с ним рядом, говорить с ним, чувствовать его сильное плечо.
Теперь я зависела от него не только в плане выживания. Он заменил пустоты внутри меня, что рождались в течение жизни, заполнив их светом серебряных глаз. Пройди я в тот день мимо заправки, что тогда?
К поцелуям мы тоже больше не возвращались. Лишь иногда он целовал меня в щеку, но этого было крайне недостаточно.
-Кролик, небольшой, но вкусный. Я надеюсь на это, - он обхватил меня свободной рукой, второй продолжая помешивать аппетитные тушеные кусочки мяса.
Готовил Алекс неплохо, иногда даже лучше меня, что, между прочим, было обидно. Я все-таки у нас девушка. Его задача – добывать, моя – готовить. Но когда он принимался за приготовление еды, я не сопротивлялась.
-Завтрак подан! Или обед? Как тебе больше нравится?
-Завтра и обед в одном, плюс десерт.
-Извини, пудинга у меня не припрятано в кармане.
Усевшись на поваленное дерево, я принялась уплетать столь вкусное кроличье жаркое. Не могу не признать, что с приходом весны, кушать мы стали лучше – появлялось все больше диких животных, которых можно было подстрелить, поймать и съесть.
Охотник и его ненормальная подружка.
От таких сравнений всегда хотелось смеяться. Когда-то я окрестила Алекса психом, наткнувшись на него в кладовке заправки. К слову, он тогда и выглядел как псих. Теперь он совсем не похож на ненормального – собранные в хвост отросшие черные волосы, серебряные глаза, широкие плечи и мускулистые руки. Охотник.
Ну, и ненормальная подружка, которая как была немного не в ладах с головой, так и осталась.
-Как ты думаешь, как скоро мы повстречаем какой-нибудь город или поселение?
Мы шли на юг от Объединенного во благо Города, надеясь подальше сбежать от заразы, от холода, от того, что нам пришлось пережить за стенами этого проклятого места. Пока что нам на пути встречались только брошенные маленькие селения или одиноко стоящие фермы, без домашнего скота и хозяев.
-Не знаю, надеюсь, они окажутся более дружелюбными, чем Портер Джонс.
От упоминания его имени я вздрогнула. Знатно он попортил нам жизнь, знатно.
-Интересно, а где лекарство? Раз тот человек сказал, что его нашли, значит, о лекарстве знают уже многие. Такую информацию в секрете не удержишь. Где его хранят? Лечат ли больных?
-Вряд ли. Не думаю, что лекарства очень много. Скорее всего, хранят где-нибудь в крупном городе, запертым на три сотни замков. Для особо важных персон.
-Зачем? Почему не вылечить людей? Зачем тогда пускать информацию о лекарстве? Чтобы народ совсем с ума сошел?
-Если бы я знал, то ответил бы. Я думаю, информация утекла случайно, а такие новости, как эта, в секрете не удержишь. Это то, что будут передавать из уст в уста, кричать на каждом углу. Всех ведь не заткнёшь.